Профессор Роджер Мерриман в последней главе своей работы «Возвышение испанской империи в Старом и Новом Свете» откровенно признавался, что не может найти конкретную причину упадка Испании. По его мнению, сама «преемственность имперской традиции в Испании может служить основным объяснением внезапности возвышения и упадка», а упадок явился «следствием совокупности различных причин; мы по-прежнему далеки от общего соглашения относительно значимости конкретных причин этого события, и наблюдается то же расхождение во взглядах, как и применительно к Риму». Возможно, объяснение можно отыскать в том факте, что во многих отношениях Испания никакого упадка не испытала‹‹794››. В семнадцатом столетии Новая Испания и Перу, по прекрасной характеристике, которую дал им Октавио Пас в своем великолепном жизнеописании поэтессы Сор Хуаны Инес де ла Крус, оставались «мирными, стабильными и сравнительно… преуспевающими… Город Мешико сделался крупнее, богаче и красивее Мадрида». Латиноамериканское общество было крепче и цивилизованнее общества Новой Англии‹‹795››. Всякий, кому доведется побывать в Латинской Америке сегодня, не сможет не задаться вопросом — а разве империя погибла? Да, верно, она прекратила расширяться после 1600 года. Бандиты разбойничали на дорогах, в море частенько случались кораблекрушения, «флотилия сокровищ» погибла целиком в 1628 году. Но великая империя оставалась собой, пускай ни Филипп III, ни Филипп IV не величали себя императорами. Испания не сумела покорить Китай и Японию. Однако она сохранила огромную территорию от Филиппин до Кубы и от Калифорнии до Магелланова пролива. В Европе она оставалась великой державой, пусть и лишилась былого доминирования. Испания семнадцатого столетия была страной высочайшей культуры, о чем свидетельствуют картины Веласкеса и Мурильо, не говоря уже о творчестве Сервантеса и Кальдерона, Тирсо де Молины и Гонгоры, Кеведо и Лопе де Веги. Другими свидетельствами, к примеру, служат хорошо сохранившийся дворец Буэн Ретиро и поэзия Сор Хуаны‹‹796››. Пьер Вилар даже восемнадцатый век в Испании относил к «un très grand siècle colonial» («протяженному колониальному веку»)‹‹797››. Так был ли упадок в действительности? Что и с чем мы сравниваем? Сэр Джон Эллиотт проницательно замечает в своем замечательном исследовании «История в процессе создания», что Испания на самом деле столкнулась не с упадком, а с «ощущением упадка»‹‹798››. В семнадцатом и восемнадцатом столетиях, по крайней мере, проявлений упадка почти не наблюдалось — если сравнивать с теми признаками, которые Гиббон обнаруживал в истории Рима. Вероятно, уступка Ямайки флоту Оливера Кромвеля в 1650-х годах может считаться таким проявлением, но это малозначительное событие вовсе не было катастрофой. А вот на Филиппинах испанское владычество неуклонно укреплялось, и торговля с Китаем позволяла креольской элите Новой Испании «наслаждаться китайским фарфором и шелками и воспринимать себя как центр мироздания, не только взирающий через Атлантику на Европу, но и глядящий через Тихий океан на баснословные земли Азии»‹‹799››.
Король Филипп умер в 1598 году, сведенный в могилу лихорадкой, опухолью на ноге и подагрой, сковавшей обе его руки, а также прочими хворями, в том числе заражением крови, после долгого правления, что началось фактически с 1542 года, когда отец назначил его регентом. Он трудился на своем троне до 1 сентября 1598 года, и его главным министром в последние годы был опытнейший португальский дворянин Кристобаль де Моура‹‹800››. Король скончался 13 сентября в Эскориале, куда его доставили еще 30 июня на специальном ложе, придуманном и сконструированном камердинером Жаном Лермитом. Завещание Филиппа было длиннее, чем у его отца-императора, но он потребовал ровно такого же числа месс (30 000) за упокой своей души‹‹801››.
Испания переняла от Филипп многие черты его личности и никогда впредь не забывала этого монарха. Он умер, как жил (и как жили многие в Новом Свете), человеком веры, уповая на Деву Марию и на других святых, прежде всего на святую Анну и святую Марию Магдалину. Отчасти он был монахом, отчасти же бюрократом и восхищался святой Терезой Авильской, за что его справедливо хвалят потомки. Также он высоко ценил Тициана, с которым он дружил и с которым сотрудничал. Еще его можно считать архитектором-любителем, и дворец Эскориал по сей день признается грандиозным сооружением. Творения его наместников в Новом Свете были столь же возвышенными и благородными. О нем самом и об его вице-королях европейцам и латиноамериканцам пристало вспоминать с гордостью. Он умер после заключения перемирия с Францией в Вервене в мае 1598 года, а мирный договор с Англией активно обсуждался. Короля Филиппа считают «королем благоразумия», а также «правителем бюрократов», el rey papelero, за пристрастие к меморандумам и прочим бумажным документам. Он искренне старался исполнять обязанности властелина европейской и американской империи. С первых дней на троне он, как писал епископ Лиможский, «полностью посвятил всего себя делам, не теряя впустую ни часа, и проводил сутки, корпя над бумагами»‹‹802››. Филипп желал знать обо всем, и этому его желанию стремились угодить. В последние три дня жизни он исповедовался в совершенных ошибках. Фернан Бродель в конце величайшей из имеющихся на сегодняшний день работ о Филиппе и шестнадцатом столетии обоснованно отмечал, что король воспринимал свое правление как нахождение[116] «в клубке новостей, чьи путающиеся и пересекающиеся нити сплетаются… в полотно событий… Это читатель за своим рабочим столом, делающий своим скорым почерком пометки в бумагах… Он является воплощением всех сильных и слабых сторон своей империи…»‹‹803››. Сильные и слабые стороны сохранились в наших воспоминаниях, будем надеяться, беспристрастных.
Возможно, главным достоинством Филиппа было вдохновение, породившее новый христианский мир в Северной и Южной Америках. Возможна ли была в каком-то ином веке эта творческая новация, обернувшаяся появлением множества монастырей, соборов и церквей? В 1586 году в городе Мешико был построен знаменитый монастырь Сан Херонимо — внушительный, строгий и раскинувшийся на площади 14 000 квадратных метров. В этом монастыре провела лучшие годы своей жизни поэтесса Сор Хуана Инес де ла Крус, и там устраивались чудесные празднества. В старой Европе имелись, разумеется, похожие памятники веры, но для Нового Света они оказались поразительной новинкой, которая определила жизнь многих поколений на несколько сотен лет вперед. Сор Хуана сочинила короткую сценку для театра (лоа), пролог к пьесе, обычно исполнявшейся в дни рождения венценосных особ. Эта лоа посвящалась дню рождения королевы Испании, Марии-Луизы Орлеанской. Три аллегории — Разум, Воля и Память — говорят о музыке:
Память:
Я взываю к Прошлому,
Веду хронику мироздания, свитки событий,
И судьба, глядя сквозь глаза магистратов,
Изучает древние письмена.
Воля:
Я взываю к Настоящему,
К этим мимолетным, преходящим мгновениям,
Которые столь быстры, что всякий,
Славящий тебя в Настоящем, замолкает уже в Прошлом.
Разум:
Я пою будущее,
Эту несокрушимую стену, вознесенную до небес,
Туда, где таится неведомый Ангел,
Чьи тайны открыты лишь Господу‹‹804››.
Приложение 1Немного статистики
Наиболее употребительной денежной единицей был реал (в одном реале — 34 или 35 мараведи). Мараведи также широко ходили по Испании.
1 реал = 34 мараведи
1 песо = 8 реалов
1 серебряный песо = 10 реалов
1 кинталь = 100 кг = 220,5 фунта
350 мараведи = 1 дукат
400 мараведи = 1 эскудо
11 реалов = 1 дукат
Источник: «La Fuente», 59.
Кастилия — 9 000 000 дукатов
Венеция — 3,9 000 000 дуката
Франция — 5 000 000 дукатов
Турция — 6 000 000 дукатов
Источник: Бродель, I, 451.
При императоре Карле V текущие расходы (без учета военных расходов) превышали доходы на 2 млн дукатов;
в 1566 году — профицит 10 943 000 дукатов;
в 1577 году — профицит 13 048 000 дукатов;
в 1619 году — профицит 26 000 000 дукатов.
Примечание: дукат в 1580 году стоил около 100 фунтов стерлингов в деньгах 2014 года.
Источник: Бродель, I, 533; II, 671–672.
Приложение 2Доход от Индий
(в мараведи)
Источник: Фернандес Альварес, 120.
Приложение 3Население «Ибероамерики» к 1570 году
(по подсчетам Анхеля Розенблатта)
Приложение 4Региональная эмиграция в Америки
Подсчеты Магнуса Мернера.
Приложение 5Доля сокровищ, вывезенных короной и частными лицами из Америк
График