— Не нравится мне всё это, — проворчал Герман Орлов и опять задышал в спину.
Алексей Ногинский присел. Видно было, как он осторожно водит рукой по воде.
— После четвертой спички должна быть растяжка. А найти не могу, — пожаловался он.
— Ну и плюнь на неё, — посоветовал Герман Орлов, — пошли дальше, — и поднялся, чтобы черкануть «трубой» о потолок.
— Всем сидеть и ждать, — скомандовал Игорь. Он засёк время: прошло три минуты, Алексей Ногинский продвинулся на метр вперёд.
— Фу! — вздохнул он. — Нашёл растяжку.
— Растяпа, — прокомментировал в микрофон Герман Орлов. — Гы-гы-гы!
— Тихо! — оборвал его Игорь, и хотя их никто не мог слышать, ржание в микрофоне забивало все остальные звуки. Весело, видите ли, ему, с раздражением подумал он. Недаром Вепрев бесится. — А спичку? Спичку нашёл?
— Спички нет, — упавшим голосом признался Алексей Ногинский.
— Ну и долго ты там будешь сидеть? — спросил Герман Орлов.
Игорь подумал, что спичку могло унести водой. Но, с другой стороны, Алексей Ногинский не тот человек, который не предусматривает такую вероятность. Поди теперь пойми, то ли духи здесь побывали, то ли спичку действительно смыло. В любом случае плохо, очень плохо, но и прекращать выполнение операции из-за какой-то спички глупо, вдруг это всего лишь случайность.
— Где ближайший люк? — спросил он.
— Метров через десять впереди, — ответил Алексей Ногинский, блеснув своими фиксами.
На его лице было написано, что он страшно виноват.
— Выходим на поверхность.
— А как же план? — удивился Олег Вепрев.
По плану они должны были пройти ещё метров триста до узлового коллектора, оттуда до «китайской стены» рукой подать, да и железнодорожный вокзал, как на ладони, — через железнодорожные пути и насыпь. И штаб близко. Хотя о нём-то суеверно думали в самую последнюю очередь, потому что человек живёт этапами. Один преодолён — следующий на подходе. А сразу обо всём не думают из суеверия. Вот и был у них сейчас один большой этап на всех. Хорошо, если удачный.
— Выходим здесь, — скомандовал Игорь и добавил, совсем как Севостьянихин. — Чует моё сердце, что в конце нас ждут. Моджахеды — не дураки.
— Может, и ждут, — нервно согласился Олег Вепрев, — а может, и нет.
Он снял с головы косынку и промокнул ею блестящую, как бильярдный шар, лысину. Не согласен он был с Игорем, но субординацию соблюдал. Негоже лезть вперёд командира да ещё во всеуслышание.
— Хорошо, — понял его Игорь, — иди и проверь.
— Ха! — среагировал Олег Вепрев, что означало: поищи дурака.
— Давайте я пойду, — предложил Кирилл Жуков, сержант из Пскова.
Должно быть, ему надоело сидеть где-то в хвосте и слушать перепалку.
— Отставить, — среагировал Игорь.
— Ходил один такой, — назидательно подал голос Лёва Аргаткин. — Смерть тараканам…
Слышно было, как Олег Вепрев от злости заскрипел зубами. Не переваривал он с утра Лёву Аргаткина. А Лёва, в свою очередь, не понимал момента, когда можно ляпать языком, а когда нет, не было у него такого природного чутья. Мечтал он обо всём, о чём угодно, но только не о бое.
— Растяжку-то не сняли, — заикнулся Алексей Ногинский в свое оправдание.
— Зато спичку твою не заметили.
— Ёпст! — выругался Герман Орлов. — Куда ни кинь, всё клин.
— Отцы командиры, — сказал старлей Пётр Нестеров, — предлагаю кинуть жребий.
— Пошёл ты! — послали его сразу и безотлагательно.
— Ладно, — решил Игорь, — выходят двое, я и… — он покрутил головой, выбирая напарника.
— Я! — отозвался сидящий рядом Герман Орлов и снова, как собака, задышал в затылок.
— Нет, ты не годишься.
— Это почему? — обиделся Герман Орлов.
Даже в сумраке туннеля было заметно, как вытянулось лицо у Орлова. Он застыл, как муравленый ангел, не в силах переварить услышанное.
— По кочану. Бургазов, на выход.
Паша Бургазов хорош был тем, что был маленьким, плотным и подвижным. Такому в бою удобно: ноги не торчат, руки куда не надо не высовываются. И реакция у него получше. Да и спорить не будет, не то что Орлов, который вначале гундосит, а потом уже делает дело. Правда, и чутьё у него отменное, однако решение было принято. Хуже не будет, подумал Игорь, хуже будет, если Олег Вепрев пойдёт. Но заместителя надо оставить, мало ли что.
Он открыл карту и посветил фонариком. Герман Орлов ещё громче задышал в затылок.
— Правильное решение, командир, правильное.
— Правильное будет, если мы не ошибёмся. Вот котельная и пятая школа, а потом — насыпь.
— Всё равно правильное, — с лукавством сказал Герман Орлов.
— Заткнись, — посоветовал Игорь, а сам подумал, что четвёртая спичка окажется роковой. Но поди угадай, в каком случае: или идти до конца, или нарваться здесь.
Четвёртая спичка сделалась чуть ли перстом судьбы! А судьбу, как известно, не обманешь.
— Я бы на месте чичей на насыпи засаду устроил, — сказал Герман Орлов, заглядывая в карту.
— Не учи учёного.
Игорь подумал, что засады на всю железную дорогу не посадишь, у духов людей не хватит, хотя их здесь тысячи две точно. Скорее всего, они караулят у моста. Упадут, как снег на голову. Запыхавшись, прибежал Паша Бургазов:
— Я готов!
Место действительно было крайне неудобным. Позади многоэтажки, впереди котельная, а за котельной железнодорожные пути. Яшкин мост бы я охранял, снова подумал Игорь. Под мостом удобно просочиться. А мы не пойдём под мостом, вдруг понял он, а если получится — вдоль насыпи, а там видно будет. Если моджахеды нас ждут, то не здесь, а в микрорайоне на улице Мира, где удобно передвигаться вдоль «китайской стены». Они тоже смотрят на карту. Только не ясно, есть ли у них линия подземных коммуникаций. Наверняка есть, ведь они готовились не один день.
— Командир… — нагло сказал Герман Орлов, всем своим видом полагая, что достаточно натерпелся несправедливости, что Игорь всё-таки войдет в его положение и возьмёт с собой.
— Иди ты в пень, — беззлобно ответил Игорь, отвернув микрофон в сторону. — Держи лучше, — и, глянув другу в глаза, не обидел ли, отдал ему кассету со «шмелём-м» и РПГ-7. — Если что, знаешь, что делать.
— Ёпст! — обрадовался Герман Орлов. — Вот это разговор! — Он понял, что ему доверено прикрывать друга.
Алексей Ногинский уже ждал под люком. Сверху струился дневной свет и тянуло свежим воздухом. Было тихо. Вдалеке, как всегда, обыденно стреляли. Ни музыки тебе, ни фанфар, вдруг подумал Игорь, убьют, и никто не вспомнит, разве что свои. И все-таки его тревожила четвёртая спичка: прав я или не прав? Перст это или не перст, а если перст, то куда указует?
— Севостьянихину надо доложить, — напомнил Олег Вепрев, вопросительно глядя на Игоря.
— А вдруг нас слушают? — Игорь подумал, что они в спешке не разработали план «б».
— Всё равно надо, — убеждённо сказал Олег Вепрев, намекая, что духи не настолько умны, что этой опасностью можно пренебречь.
— Доложишь, что мы идём по плану «б».
— А если он спросит?..
— Скажи по плану «б», и всё! — разозлился Игорь. — Что тебя, учить, что ли?!
Он вдруг понял, почему злится Вепрев: завод у него кончился, устал человек и не может принимать верные решения, вот и путается в простой обстановке, хотя и держится. Пересидели в командировке все мыслимые и немыслимые сроки. А что та «смена»? Наверное, уже легла под «стеной» костьми.
— Давай!
Паша Бургазов полез первым. Был он похож на старую машинку «Зингер» — сколько её ни эксплуатируй, а она всё, как новенькая, шьёт и шьёт себе. Так и Паша тянул и тянул армейскую лямку и никогда ни на что не жаловался: ни на офицерское общежитие, ни на урезанное довольствие, ни на «палёнку» в гарнизонном магазине под Ярославлем, которую всучивали по ВИП-ценам. О нём давно забыли. Есть такая политика: не повышать и не награждать, словно нет человека. Однако это неправильно, как неправильно выставлять на границу такой маленький отряд. Вроде как разведка не работала и никто ничего не знал о готовящемся прорыве. И вдруг в тот момент, когда Паша Бургазов мелькнул и пропал на фоне яркого неба, Игорь почувствовал, что они обречены. Мысль была настолько чёткая и ясная, что он испугался. Никогда у него не было откровения, а здесь возьми да приди. Неужели всё из-за четвёртой спички? — подумал он.
— Ладно, — хлопнул он по плечу Германа, — не злись, — и больше ничего не добавил, хотя хотел, но что путного скажешь в такой ситуации — ничего, а к сантиментам они не привыкли, не были у них сантименты в ходу. Скорее, они были в меру грубы и циничны, но это была форма самозащиты, иначе не выживешь, как не выживешь без водки.
Он полез следом за Бургазовым. Паша Бургазов лежал в ближайших кустах и, как положено, держал под прицелом дорогу и насыпь. Только если бы на насыпи была засада, то им не продержаться и тридцати секунд. Игорь перекатился чуть правее и сориентировался. Карта оказалась неверной: на самом деле выход из туннеля оказался с левой стороны дороги, которая ныряла под Яшкин мост, стало быть, пересекать её не было нужды. И это было большим плюсом и маленькой удачей, такой удачей, которая могла спасти кому-то жизнь. Вот тебе и четвёртая спичка, подумал Игорь и пополз в сторону котельной. Перед ним стеной стояли лебеда и татарник. А за этими зарослями виднелся штакетник. Если духи здесь есть, то только в котельной, подумал он, стараясь не чихнуть из-за пыли, которую сам же и поднял. Левее в кустах, как барсук, шарахался Паша Бургазов. Он всё понял без команды. Молодец капитан, подумал Игорь. На таких капитанах вся Россия держится.
Естественно, они не стали приближаться со стороны фасада. А дверь, на их счастье, оказалась в торце здания. Игорь потянул её на себя, ожидая чего угодно: взрыва, стрельбы или окрика на предмет пароля, но ничего не произошло, и ужом проскользнул внутрь, откатившись в ближайший угол. Перед ним тянулись трубы. Свет падал из больших окон, прямо на второй этаж убегала железная лестница, но самое главное, было тихо и даже чуть-чуть сонно, как бывает сонно в покинутых помещениях.