ачинали рассеиваться страх и злость, которые он всегда испытывал во время поисков отца. Чувствовал, что где-то поблизости, где-то прямо перед ним есть разгадка – потайная дверца, которая вот-вот откроется.
Всего за двадцать минут он добрался до полуразрушенного особняка Викторианской эпохи, который напоминал расплющенный свадебный торт.
В этом месте царила атмосфера фильма ужасов, с его запущенным, густо заросшим садом, с наглухо заколоченными досками окнами, затейливым, но уже сгнившим крыльцом. На лужайке перед домом повсюду валялись пустые банки, выброшенный ковер и газета.
Райан вышел из машины и приблизился к входной двери. Она была не заперта и отворилась, стоило ему лишь прикоснуться к ней. Он вошел. В нос ударил стойкий резкий запах диких животных, везде лежали кучки экскрементов. Похоже, здесь поселились белки или скунсы. Но и люди не обошли это место стороной, оставив после себя много грязных отходов и мусора. Пол был усыпан разбитыми стеклянными бокалами, старыми трубками и зажигалками, лежала целая груда бутылок из-под виски. « Современное противоядие при депрессии в сельской местности , – подумал Райан. – Кокаин со спиртным ».
В глубине у дальней стены было устроено временное спальное место с замызганным матрасом и кучей покрывал. Рядом с этим временным ложем Райан порылся на полу в сваленных и уже разлагающихся порнографических журналах, куче свечных огарков и сигаретных окурков. Помимо этого, около постели высилась стопка одежды, сырой и пахнущей гнилью. И единственной вещью, которую еще можно было узнать, была полуистлевшая ковбойская шляпа «стетсон». У Райана в горле стоял ком от волнения, он поднял шляпу и вернулся к черному входу, держа ее за поля.
Издалека за ним наблюдала старая немецкая овчарка. Она медленно и робко приблизилась к нему, виляя хвостом и низко опустив голову. Когда собака подошла, то обнюхала старую шляпу у него в руке, пока Райан гладил животное. На овчарке был потертый ошейник с надписью «Гарри», с уже неразличимым телефонным номером. Пес принюхался к ногам Райана, словно учуял какой-то очень важный для него и давно знакомый запах.
– Эй, парень, ты что, знал моего отца? – спросил Райан.
Пес посмотрел на Райана старыми поблекшими глазами и еще сильнее завилял хвостом. Его взгляд казался красноречивее любого, который Райану довелось увидеть за последнее время. Было совершенно ясно, что перед ним существо, которое хорошо знало и преданно любило его отца. «Он где-то поблизости», – подумал Райан. Причем впервые был так в этом уверен.
По пути от заброшенного дома Райан взошел на мост, остановился, достал мобильник и пристально смотрел на него, прокручивая фото с изображением Софи и Логана. Потом набрал номер Софи.
«Привет. Вы позвонили домой к Райану, Софи, Логану и Митци. Пожалуйста, оставьте свое сообщение». Би-и-и-п.
«Привет, это я… Не знаю, там вы или нет… Я звоню, чтобы сказать… В действительности я звоню, чтобы сказать, что хочу еще раз извиниться. Мне уже самому тошно слышать, как я это повторяю. Представляю, как вам надоело это слушать. Так что, пожалуй, я собираюсь сказать вот что. Я позвонил, чтобы сказать, что люблю тебя. А Логана я люблю больше всего на свете».
Позже Райан проехал к центру города мимо театра Монте-Карло, на старой афише которого неровными буквами было написано «Десять заповедей».
Перед театром в кресле-каталке сидел мужчина лет сорока, попивавший чай со льдом и попыхивавший сигаретой.
Райан припарковался на стоянке поблизости от театра. Человек приветливо кивнул ему, когда Райан шел мимо в соседнее кафе. Он устроился в полумраке бара, у окна с видом на реку Русская.
Эта стремительная и широкая река была известна рыбалкой на осетровых и плодородными поймами. Внизу на реке какие-то два человека в лодке сосредоточенно занимались своим делом, пытаясь отсоединить ветку дерева, которая зацепилась за обломок скалы, и из-за нее там застревал плавучий мусор, образуя затор. Райан так увлекся наблюдением за этим завораживающим действием, что не заметил подошедшей сзади официантки, миниатюрной молодой женщины чуть за двадцать.
– Привет. Что закажете?
Он вздрогнул и взглянул на нее. У этой шатенки с негустыми волосами был пирсинг в носу и на губе.
– Просто чашку кофе.
Райан достал фотографию отца и положил на стол.
Внизу на реке мужчины привязали веревку к ветке и пытались вытянуть ее на берег.
Когда официантка ставила заказанный Райаном кофе на стол, то наклонилась и заглянула ему через плечо.
– Это что, фотография того ковбоя? – поинтересовалась она.
Райан взглянул на нее.
– Того ковбоя? Так вы его знаете?
Она явно занервничала.
– Ну, он похож на человека, который…
– Который что? Он сюда заходил? Скажите, для меня это очень важно!
Официанта поглядела на него с некоторым подозрением.
– А почему это так уж важно?
– Это мой отец, ясно? Достаточно важная причина?
Официанта покраснела:
– Извините, возможно, вам лучше поговорить с моим боссом? Он хорошо знал этого ковбоя! Он сейчас здесь!
Мужчина, что сидел у входа в театр, вошел и у стойки налил себе немного холодного чая со льдом. Она подозвала его.
– Это Андре, – представила она его Райану.
Андре был субтильным мужчиной с кудрявыми волосами и такой же кучерявой бородой; спокойным и улыбчивым.
Райан показал ему фотографию.
– Хотелось бы выяснить, не знаете ли вы этого человека? Его зовут Роберт Килгор. Он мой отец.
Андре улыбнулся, внимательно рассматривая фотографию, затем взглянул на Райана.
– То-то вы показались мне знакомым. Конечно, я его знаю. Вы его сын?
Райан кивнул.
Андре протянул руку.
– Рад знакомству!
– Вы не в курсе, где его можно найти?
Улыбка словно примерзла у него к лицу. Он оглянулся на официантку.
– Ну, это совсем иное дело!
– Что вы хотите сказать?
– Давайте выйдем и поговорим, но сначала мне нужно пообщаться с шерифом…
Райану было непонятно, при чем здесь шериф, но и расспрашивать Андре не хотелось.
Он пошел следом за ним. Они миновали пролет лестницы, которая вела через душную и людную кухню кафе, и наконец вышли в патио.
«Подождите минутку», – попросил Андре.
Когда он вернулся, то сел рядом с Райаном в одно из кресел, что стояли в патио, и вздохнул. Оба еще немного поговорили о здешних местах, прежде чем Андре завел разговор об отце Райана.
– Я долго был знаком с твоим отцом. Он провел здесь свои последние дни.
– Последние дни? – переспросил Райан. Казалось, его слова опережали мысли. – Хотите сказать, он умер?
– Мне очень жаль. Да, – произнес Андре, и по выражению его лица Райан понял, что тот говорит совершенно искренне.
Из-за угла появилась женщина-шериф, которая приблизилась к ним. Было ясно, что Андре уже успел поговорить с ней.
– Полагаю, мне удалось кое-что выяснить о Роберте Килгоре, – сказала она, глядя на лист бумаги, похожий на официальный документ. – Вот копия свидетельства о смерти. Он скончался 8 августа 2007 года в госпитале Кайзер Перманенте в Санта-Розе. От цирроза печени.
Какое-то время Райан сидел молча. А чего он ожидал? По крайней мере, не этого! Во всех возможных ситуациях, которые он мысленно себе представлял, так или иначе фигурировал живой отец, с которым можно было встретиться лицом к лицу, которого можно было обнять или проигнорировать. Услышать голос. Ощутить присутствие. И Райан всегда верил, что в свое время непременно его найдет.
– Он упоминал, у него кто-нибудь был из иждивенцев?
– Да, на самом деле это было последнее, что он сделал. Он просил разрешения самому записать их имена: Дэйв, Джим и Райан.
– Спасибо, – поблагодарил Райан.
После ее ухода он сказал Андре:
– Может, вы расскажете мне все, что помните об отце?
– Конечно, – Андре уселся поудобнее. – Мы обычно называли его ковбоем из-за его шляпы и пристрастия к вестернам. Его любимым актером был Джон Уэйн. У него никогда не водилось денег, но мы его все равно кормили. Все лучше, чем позволить ему рыться в дампстерах [7] . И когда у него случалось то одно, то другое, он всегда мне обещал непременно заплатить. Он был очень гордым. Но мне было ясно, что дела у него неважнецкие. Думаю, что Мадлен, та дама, с которой он жил в доме на холме, ушла от него, как только у него ухудшилось состояние здоровья. Должно быть, ему пришлось нелегко. Но, по его словам, он это вполне заслужил, что бы он под этим ни имел в виду. И потом, он всегда сильно пил. Думаю, вам это известно.
В ответ Райан утвердительно кивнул.
Андре продолжил:
– Он все твердил, что собирается вернуться на Восточное Побережье. Говорил, там у него осталась семья, но я знал, что он никуда не уедет.
У него было слишком слабое здоровье. Да и с деньгами было туго. Потом, в 2007 году, мы его не видели примерно два месяца. Однажды утром он появился, и не в лучшем виде. Выглядел ужасающе бледным, исхудавшим, едва ноги волочил; просился, чтобы его пустили ненадолго передохнуть в театре. Просто посидеть. В тот день было сыро, а кондиционер работал хорошо. И я согласился. Он просидел в театре весь день до закрытия. А потом… – Андре опустил голову. – Потом наша официантка Тереза вызвала «Скорую помощь».
– Вы не против, если я загляну в театр? – спросил Райан у Андре, помолчав немного.
– Разумеется, пойдемте со мной!
Интерьер в помещении театра был старомодным, кресла обиты красным бархатом, на полу потертый ковер с орнаментом из роз.
– Если не возражаете, мне хотелось бы здесь немного посидеть.
– Нет проблем. Я подойду попозже, – сказал Андре.
Он прошел по проходу между кресел и закрыл тяжелую дверь. Зал погрузился в полутьму. Райан остался в зале совершенно один, наслаждаясь тишиной и размышляя о том, что в этом месте пролетели последние сознательные мгновения жизни его отца.