семей бандитов и националистов — 4423, численностью 12440 чел.»40.
Таким образом, Лаар завышает количество подлежавших депортации примерно на 4 тысячи человек, а авторы «Белой книги» — и вовсе на 10 тысяч.
Соответственно оказывается завышенным и число людей, подлежавших депортации, но невысланных. Согласно «Белой книге» таковых было 10331 человек; Март Лаар называет цифру 5719 человек. Однако на самом деле при плановом задании в 22326 человек было депортировано 20535 человек, т.е. высылки избежало менее двух тысяч. При этом число семей, намеченных к депортации (7540), незначительно отличается от числа реально депортированных семей (7488). А Лаар заявляет, что высылки якобы избежала 2161 семья.
Лаар утверждает, что в ходе депортации было вывезено «около 3% тогдашнего населения Эстонии». Это утверждение является просто-напросто абсурдным — ведь если 3 % — это 20702 человека, то 100 % — это 690 тысяч человек. Однако, согласно данным демографа Тартуского университета Эне-Маргит Тийт, в 1945 году в Эстонии проживало 854 тысячи человек, а в 1950-м — почти 1,1 миллиона человек41. Таким образом, соотношение числа депортированных к общему числу граждан Эстонии составляло около 2%.
Не соответствует действительности утверждение «Белой книги», согласно которому депортации подвергались «главным образом женщины, дети и старики с хуторов, так как почти все мужчины уже были репрессированы…». Мы уже рассмотрели статистику арестов граждан Эстонии органами НКВД/МВД и НКГБ/МГБ; она опровергает заявления о том, что «почти все мужчины уже были репрессированы». На самом деле, как следует из приведенной выше докладной Рогатина, в ходе мартовской депортации из Эстонии было выслано «мужчин — 4579, или 22,3 % к общему количеству, женщин — 9890, или 48,2 %, и детей — 6066, или 29,5 %».
Полностью ложным является утверждение Лаара о том, что, «если людей, включенных в список, не удавалось доставить, брали с собой первых встретившихся». Из докладной Рогатина хорошо видно, что при погрузке депортируемых эшелонов охрана обязательно проверяла документы, на основе которых проводилось выселение конкретных лиц («посемейные карточки»). При этом «имели место случаи отказа в приеме в эшелоны из-за неправильного составления посемейных карточек, ошибочно привезенных и не подлежавших выселению, по причине тяжелой болезни, беременности на последнем месяце». Информация Рогатина находит полное подтверждение в докладной записке министра внутренних дел ЭССР генерал-майора Резева от 18 апреля 1949 года:
«Во многих случаях, по требованию начальников эшелонов и пунктов погрузки от МВД, посемейные карточки уточнялись и пересоставлялись в комендатурах МГБ, отдельные семьи возвращались на местожительство. С эшелона № 97306 уже в пути было снято 4 человека, ошибочно изъятые МГБ и не подлежащие выселению»42.
Следует отметить, что сотрудники НКВД и НКГБ ЭССР действовали в полном соответствии с «Инструкцией» о проведении депортации. В этом документе было четко оговорено:
«Выселение кулаков и их семей производится на основании списков, утвержденных Советом Министров республики… Никаких пометок и исправлений в списках, полученных из Совета Министров, не допускается»43.
Не соответствуют действительности утверждения о смерти в пути 3000 человек. Подобной смертности, как мы помним, не имело место даже во время июньской депортации 1941 года — а ведь депортация 1949 года проводилась гораздо деликатнее. Если депортация 1941 года проводилась за один день, то депортация 1949 года — за четыре. В 1941 году депортированным было разрешено брать с собой 100 кг груза на человека. В 1949-м каждая семья могла увезти с собой 1500 кг44. В 1941-м вопрос о размещении депортируемых на месте ссылки был практически не решен, а депортации 1949-го предшествовала длительная переписка центрального аппарата МВД СССР с территориальными УМВД, в ходе которых выяснялось, сколько какая область может принять и трудоустроить спецпоселенцев45. Наконец, в 1941 году около трети депортированных (главы семей) было арестовано и направлено в лагеря; в 1949-м арестов и разделения семей не было.
Сомнительной является и информация «Белой книги» о смерти 2896 спецпоселенцев с 1949 по 1958 год. Согласно данным МВД СССР, к 1 января 1953 года на учете состояло 19520 спецпоселенцев, высланных из Эстонии в 1949 году (см. табл. 8).
Таблица 8
СООТНОШЕНИЕ ДЕПОРТИРОВАННЫХ И СПЕЦПОСЕЛЕНЦЕВ, 1949–1953 гг.46
| Мужчин | Женщин | Детей | Арестовано и в розыске | Всего | |
|---|---|---|---|---|---|
| Депортировано в марте 1949 г. | 4579 | 9890 | 6066 | — | 20535 |
| Состояло учете спецпоселенцев к 1 января 1953 г. | 4303 | 9894 | 5040 | 283 | 19520 |
Как видим, разница между численностью депортированных в 1949 году и находившихся на поселении к 1 января 1953 года составляет около тысячи человек. Между тем именно на первые годы спецпоселения приходилась наиболее высокая смертность. После того как спецпереселенцы обустраивались на новом месте, смертность сокращалась, а рождаемость повышалась. Документы свидетельствуют, что у эстонцев, депортированных в 1949 году, рождаемость начала превышать смертность уже в начале 50-х годов, о чем ясно свидетельствуют документы (см. табл. 9).
Таблица 9
ДЕПОРТИРОВАННЫЕ ИЗ ЭСТОНИИ В 1949 г. НА СПЕЦПОСЕЛЕНИИ, 1953–1954 гг.47
| Состояло на учете | В том числе | |||
|---|---|---|---|---|
| В наличии | В розыске | Арестовано | ||
| На 1 января 1953 г. | 19520 | 19237 | 2 | 281 |
| На 1 января 1954 г. | 19550 | 19352 | 2 | 196 |
Таким образом, утверждения о смерти на спецпоселении 2896 эстонцев несколько противоречат имеющимся данным. Кроме того, остается открытым вопрос о естественной смертности среди депортированных за десять лет.
Последняя тема, которую необходимо рассмотреть в связи с депортацией 1949 года, — какие задачи решала эта репрессивная акция. Март Лаар совершенно справедливо пишет, что основной целью депортации был подрыв социальной базы «лесных братьев», продолжавших действовать на территории Прибалтики вообще и Эстонии в частности48. Об этом прямо говорилось в документах МВД-МГБ: «Постановлением Совета Министров СССР № 390-138сс от 29 января 1949 года на МГБ СССР возложено выселение с территории Литовской, Латвийской и Эстонской ССР кулаков с семьями, семей бандитов, националистов, находящихся на нелегальном положении, убитых при вооруженных столкновениях и осужденных, легализовавшихся бандитов, продолжающих вести вражескую деятельность, и их семей, а также семей репрессированных пособников бандитов»49.
Дело в том, что, несмотря на активную деятельность органов НКВД–НКГБ, в 1946–1949 годах активность эстонских «лесных братьев» оставалась на довольно высоком уровне. В период с января по август 1945 года в Эстонии был арестован 961 бандит и бандпособник, в 1946 году — 54350. За 1947 год данных нет, однако в 1948 году количество арестованных эстонских «лесных братьев» и их пособников превысило уровень 1946 года, составив 568 чел.51 Это означало, что «лесные братья» продолжали убивать советских работников, милиционеров и мирных граждан. Такое положение вещей, естественно, не могло устраивать Москву; депортация 1949 года стала жесткой мерой по борьбе с националистическим вооруженным подпольем в Эстонии. Безусловно, при этом пострадали невинные люди; с другой стороны, как признают эстонские историки, после депортации деятельность «лесных братьев» пошла на убыль52.
6. ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Рассмотрение советской репрессивной политики в Эстонии в 1944-1953 годах свидетельствует о несостоятельности заявлений эстонских историков и политиков о «геноциде», якобы проводившемся в это время.
Политика руководства СССР в послевоенной Эстонии была обоснованна и гуманна — особенно на фоне массовой коллаборации эстонцев с нацистскими оккупационными властями. Репрессиям и арестам подвергались лишь те, кто во время войны принимал участие в организованном нацистами уничтожении мирного населения оккупированных советских земель, те, кто после освобождения Эстонии вел вооруженную борьбу против советской власти, а также их пособники.
Всего с 1944 по 1953 год органами внутренних дел и госбезопасности Эстонской ССР было арестовано около 22-23 тысяч человек, большая часть из которых была осуждена к заключению в лагеря и колонии ГУЛАГа. Утверждения эстонских историков о том, что арестованных было от 30 до 53 тысяч, противоречат архивным данным и являются ложными.
Кроме того, в рамках борьбы с вооруженным националистическим подпольем в марте 1949 года советскими властями была проведена массовая депортация, в ходе которой в отдаленные районы СССР на поселение было выслано около 20,5 тысячи человек. Эта достаточно жесткая операция подорвала социальную базу «лесных братьев» и способствовала прекращению развернутого ими террора против поддерживавших советскую власть эстонцев.