В воздухе тоже устраивались провокации. Так, в состоявшейся 7 июня 1937 года беседе с министром иностранных дел Финляндии Холсти полпред СССР в Финляндии Э. А. Асмус жаловался на «повторные перелёты финскими самолётами советской границы»[415].
Жалоба возымела своеобразное действие, поскольку три недели спустя, 29 июня 1937 года в 15 часов финский самолёт нарушил нашу границу у деревни Сона. Пролетев над погранзнаком №384 курсом юго-восточней Олонца, нарушитель через 16 минут вылетел обратно в Финляндию в том же районе [416].
9 июля 1938 года финский одномоторный биплан нарушил границу СССР в районе пограничного столба №699. Летя на высоте 1500 м, самолёт углубился на территорию СССР на 45 км, пролетев около 85 км параллельно пограничной линии по территории СССР, после чего в районе пограничного столба №728 вернулся в Финляндию[417].
На этот раз финны признали факт нарушения. Как доложил в Москву полпред СССР в Финляндии В. К. Деревянский: «20 июля был приглашён для переговоров с вр[еменно] и[сполняющим] о[бязанности] министра иностранных дел Войонмаа, который сообщил мне, что он с сожалением должен констатировать, что факт нарушения советской границы финским самолётом, изложенный в нашей ноте, соответствует действительности. С получением нашей ноты компетентные власти Финляндии немедленно приступили к расследованию и установили, что этот печальный случай произошёл вследствие потери ориентации пилотом»[418].
Не были обойдены вниманием и водные рубежи нашей страны. Как сообщал заместитель наркома иностранных дел Б. С. Стомоняков полпреду СССР в Финляндии Э. А. Асмусу в телеграмме от 10 апреля 1936 года, с февраля по апрель 1936 года наши территориальные воды в Финском заливе были нарушены девять раз, при этом задержаны 68 человек[419].
В свою очередь в письме в Наркомат иностранных дел СССР от 8 июля 1937 года Асмус докладывал: «Рыбная ловля финляндских рыбаков в советских территориальных водах и их задержание нашими пограничниками не только не сократились, но приняли более широкие размеры. За зиму 1936/37 г. было задержано не менее 75 человек финских рыбаков, некоторые из них повторно. Положение на Финском заливе показывает, что Финляндия не приняла мер к прекращению незаконного перехода рыбаками границы территориальных вод. Нет сомнения, что этими переходами пользуются и в разведывательных целях»[420].
16 мая 1938 года в 11:57 в водах СССР в Ладожском озере была задержана моторная лодка №38, принадлежащая финскому гражданину Александру Пелтанену, ввиду нарушения упомянутым гражданином правил рыбного промысла, предусмотренного советско-финской конвенцией[421].
19 июля 1938 года в наших водах были задержаны финское гидрографическое судно «Айристо» и сопровождавший его пограничный катер «АВ-55». Оба судна углубились в советские территориальные воды на 1,5 мили[422].
Сотрудничество с немцами
Особое беспокойство у СССР вызывали финско-германские контакты. Помня, кому они обязаны обретением «независимости», финские националисты не уставали демонстрировать солидарность со своими благодетелями. Так, когда во время гражданской войны в Испании 31 мая 1937 года германский «карманный линкор» «Дойчланд» и 4 эсминца подвергли обстрелу контролируемый республиканцами город Альмерию[423], газета «Ууси Суоми» посвятила данному событию два экстренных выпуска. На центральных улицах Хельсинки студенчество, праздновавшее в этот день выпуск, встречало чтение телеграмм о действиях Германии криками «ура»[424].
Впрочем, финнами двигала не только благодарность за дела минувших дней. Плодотворное сотрудничество с немцами продолжалось и в дальнейшем.
После поражения в 1-й мировой войне связанная ограничениями Версальского договора Германия вывела часть своей военной промышленности за границу. Так, для сохранения и развития научно-технического потенциала в строительстве подводных лодок в июле 1922 года в Гааге было основано конструкторское бюро ИВС (Ingenieurs kantoor voor scheepsbouw). Формально являясь частной фирмой, фактически оно принадлежало германским ВМС. На предприятии работало около 30 немецких инженеров и конструкторов, в целях конспирации уволенных с военно-морской службы[425].
В соответствии с Версальским договором Германия не могла иметь подводный флот. Однако никто не запрещал немецким конструкторам строить субмарины для дружественной Финляндии. В 1930 году ИВС начала разработку проекта, причём из германского бюджета для этой цели было отпущено 1,5 млн. рейхсмарок. Построенные подлодки («Ветихинен», «Весихииси» и «Ику-Турсо») после испытаний, проведённых немецкими экипажами, вошли в состав финского флота. Эти субмарины стали прототипами для немецких лодок II серии U-1 — U-24. Проектируя лодки для Финляндии, немецкие конструкторы совершили технологический прорыв, создав корабль, состоящий из максимального количества типовых узлов и деталей. Это был первый шаг к серийному производству подводных лодок[426].
В обмен на поставки меди и никеля финны получали от немцев 20-мм зенитные орудия и снаряды, договаривались о закупке боевых самолетов, осуществляли взаимные обмены визитами высокопоставленных генералов и офицеров, а в августе 1937 года даже принимали у себя эскадру из 11 германских подводных лодок[427].
С согласия финской разведки на территории Финляндии в середине 1939 года был создан германский разведывательный и контрразведывательный орган «Кригсорганизацьон Финляндия», условно именовавшийся «Бюро Целлариуса». Его основной задачей было проведение разведывательной работы против Советского Союза, в частности сбор данных о Балтийском флоте, частях Ленинградского военного округа и ленинградской промышленности[428]. Шеф абвера адмирал В. Канарис и его ближайшие помощники генерал-лейтенанты Г. Пиккенброк и Ф. Бентивеньи начиная с 1936 года неоднократно встречались в Финляндии и Германии с руководителями финской разведки полковниками Свенсоном и Меландером, обменивались информацией о СССР и разрабатывали совместные планы[429].
«Мне жаль финнов, но я за Выборгскую губернию»
Итак, к концу 1930-х возле северо-западных рубежей Советского Союза имелось явно недружественное нам государство. Весьма показательно, что ещё до начала Советско-финляндской войны 1939-1940 гг. опознавательным знаком финских ВВС и танковых войск была синяя свастика[430]. Те, кто заявляет, будто именно Сталин своими действиями толкнул Финляндию в гитлеровский лагерь, об этом предпочитают не вспоминать. Как и о том, зачем миролюбивой Суоми понадобилась построенная к началу 1939 года с помощью немецких специалистов сеть военных аэродромов, способная принять в 10 раз больше самолётов, чем их имелось в финских военно-воздушных силах[431]. Впрочем, в Хельсинки были готовы воевать против нас как в альянсе с Германией и Японией, так и в союзе с Англией и Францией.
Видя приближение нового мирового конфликта, руководство СССР стремилось обезопасить границу возле второго по величине и значению города страны. Ещё в марте 1939 года советская дипломатия зондировала вопрос о передаче или сдаче в аренду ряда островов в Финском заливе, однако в Хельсинки ответили категорическим отказом[432].
С началом 2-й мировой войны потребности нашей обороны значительно возросли. Чтобы не дать флоту потенциального противника, будь то Германия или западные демократии, прорваться к Кронштадту, а затем и к Ленинграду, следовало перекрыть акваторию Финского залива артиллерийским огнём с обоих берегов. Эта задача эффективно решалась созданием двух оборонительных рубежей. Во-первых, непосредственно на подступах к Кронштадту. В дореволюционное время вход в так называемую Маркизову лужу прикрывался с юга фортом Красная Горка, а с севера — фортом Ино. Теперь Ино принадлежал Финляндии. Дальний же рубеж обороны имело смысл организовать у входа в Финский залив, получив для этого подходящие базы на северном и южном побережьях. Кроме того, необходимо было отодвинуть границу на суше, где она проходила всего лишь в 32 км от Ленинграда, делая возможным его обстрел дальнобойной артиллерией.
28 сентября 1939 года между СССР и Эстонией был заключён договор о взаимопомощи, в соответствии с которым на территорию этой маленькой, но гордой республики вводились советские войска численностью 25 тысяч человек[433]. Советскому Союзу предоставлялось право на размещение гарнизонов и сооружение военно-морских баз в Палдиски и Хаапсалу, а также на островах Эзель (Сааремаа) и Даго (Хийумаа)[434].
12 октября в Москве начались советско-финские переговоры. Советская сторона предложила заключить локальный договор о взаимопомощи в деле совместной обороны Финского залива. Затем разговор коснулся необходимости иметь военную базу на побережье Финляндии, в связи с чем был упомянут полуостров Ханко в качестве возможного места её дислокации. Кроме того, Финляндию призвали уступить принадлежащую ей часть полуострова Рыбачий, ряд островов в Финском заливе и отодвинуть границу на Карельском перешейке. В качестве компенсации Советский Союз предлагал гораздо бòльшие по площади районы Восточной Карелии. Однако финские представители категорически отвергли идею заключения договора о взаимопомощи, а по поводу территориальных изменений сообщили, что Финляндия не может отказаться от неприкосновенности своей территории