Впоследствии огнеметы стали разрабатываться во многих государствах и были приняты на вооружение всех воюющих армий и использовались там, где действие ружейно-пулеметного огня оказывалось недостаточным.
В России усиленное конструирование огнеметов началось с весны 1915 года. В сентябре 1915 года прошли испытания первые 20 огнеметов профессора Горбова. В 1916 году был принят на вооружение ранцевый огнемет конструктора Товарницкого, которым с осени 1916 года в пехотных полках русской армии оснащались огнеметные команды (по 12 огнеметов в каждой). Одновременно сформировались три батареи, вооруженные траншейными огнеметами конструкции Товарницкого. В середине 1917 года солдаты этих батарей закончили обучение и их отправили на Северный, Западный и Юго-Западный фронты.
Тяжелый траншейный огнемет. Германия. 1916 г.
В 1916 году впервые в мире русские инженеры Странден, Поварнин и Столица изобрели фугасный поршневой огнемет, из которого горючая смесь выбрасывалась давлением пороховых газов. Русский огнемет весил около 16 кг, в снаряженном состоянии — 32,5 кг. Дальность действия достигала 35–50 м. В аналогичных огнеметах иностранных конструкций, обладавших худшими характеристиками, выталкивание огнесмеси проводилось обычно с помощью сжатого воздуха или водорода, азота и углекислого газа. В начале 1917 года фугасный огнемет Страндена, Поварнина и Столицы прошел испытания и под названием СПС (по начальным буквам фамилий конструкторов) поступил в серийное производство. Принцип использования в нем давления пороховых газов для выталкивания огнесмеси остается основным и до сих пор. За годы Первой мировой войны в России было изготовлено 10 тысяч ранцевых огнеметов, 200 траншейных и 362 СПС.
Огнеметы являются первым новым зажигательным оружием, разработанным в индустриальном XX веке. Интересно, что первоначально они появились не в качестве боевого оружия, а как оружие полицейское — для разгона буйных толп демонстрантов и прочих несанкционированных сборищ (довольно странный, надо сказать, способ усмирять неспокойных граждан — сжигать их дотла). Но огнеметы отлично зарекомендовали себя при подавлении Ноябрьской революции в Германии в 1919 году. Немецкие военные специалисты отмечали: «Моральное потрясающее действие огнемета выгодно использовать для подавления бунтующей толпы и в уличных боях во время гражданской войны. Достаточно бывает легкой демонстрации огневой струей, чтобы неорганизованные массы рассеялись без потерь; в большинстве случаев было достаточно для такого же действия одной команды «огнеметы к огню готовь».
Начало первой мировой бойни заставило мировые державы срочно искать новые боевые средства. И тут как нельзя более кстати и подошли струйные огнеметы. И хотя по конструкции они были довольно просты (даже по сравнению с их современником, танком), но сразу доказали свою огромную эффективность на поле боя. Единственное ограничение было в дальности огнеметания. Ведь при стрельбе на сотни метров требуется огромное давление в приборе, а свободно летящая и горящая струя огнесмеси может и не долететь до цели — она вполне может полностью сгореть в воздухе. И только на коротких дистанциях — в десятки метров — струйному огнемету нет равных. Да и огромный огненно-дымный шлейф горящей струи производит неизгладимое впечатление как на противника, так и на «своих»: противника приводят в состояние шока, «своих» воодушевляет.
Французская огнеметная атака
В 1901 году немецкий инженер Рихард Фидлер (Richard Fiedler) предложил военному министерству Германии огнеметный аппарат собственного изобретения, который после прохождения соответствующих испытаний был признан годным к употреблению и в 1905 году был принят на вооружение рейхсвера. Фидлер придумал оригинальный пиропатронный генератор давления. Он представлял собою насос, в котором пороховой заряд воспламенялся и толкал поршень, а тот в свою очередь, — огнесмесь. Последняя представляла собою смесь сырой нефти и солярки и поджигалась отдельной газовой горелкой на выходе.
Любопытно, что в это же время Фидлер предложил свой аппарат и российскому военному ведомству (нажива превыше всего!). В 1909 году в городе Усть-Ижора были проведены его испытания, показавшие весьма неплохие результаты. Но, несмотря на это, предложение Фидлера было отклонено. Впрочем, изобретатель не отступил и в 1910 году вновь повторил свое предложение России! На сей раз для проведения испытаний Главным инженерным управлением была сформирована специальная комиссия, в состав которой входил известный военный инженер-фортификатор профессор К. И. Величко, ратовавший за оснащение гарнизонов крепостей и фортов новым оружием. Результаты испытаний (теперь они проводились в Германии) произвели на комиссию самое благоприятное впечатление. На основании ее отчета Инженерный комитет Главного инженерного управления признал необходимым закупить несколько аппаратов Фидлера для дальнейшею совершенствования и принятия на вооружение. Но военное министерство отказало в «приобретении средства сомнительного и даже третьестепенного значения». Отказ был мотивирован следующим: пока российские крепости не получат всего вооружения, необходимого им по штату, на огнеметы расходовать средства нельзя. Подобное пренебрежительно-высокомерное отношение к огнеметам сохранялось в России вплоть до конца 1915 года, то есть до тех самых пор, пока немецкие войска не начали применять их в массовых количествах на всех фронтах. Любопытно, что в Англии и Франции к огнеметам относились не лучшим образом и спохватились только в самый разгар боевых действий.
К началу Первой мировой войны Германия имела на вооружении три типа огнеметов: малый ранцевый «Вехс» (Wechs) средний ранцевый «Кляйф» (Kleif (Kleinflammenwerfer) и большой возимый (передвижной) «Гроф» (Grof (Grossflammenwerfer). За время Первой мировой войны немецкие огнеметчикн приняли участие в 653 сражениях, причем около 523 атак было проведено ими с использованием ранцевых огнеметов.
Первым штатным образцом ранцевого немецкого огнемета, поступившим на передовую, был аппарат «Кляйф» (Kleif — сокращенно от немецкого Kleine Flammenwerfer — малый огневыбрасыватель). В 1917 году на вооружение был принят более легкий ранцевый огнемет «Вехс» (Wechs — от немецкого Wechselapparat — сменный аппарат). Одновременно с ранцевыми «Кляйфами» был принят на вооружение тяжелый огнемет «Гроф» (Grof — от немецкого Grosse Flammenwerfer — большой огневыбрасыватель), который должен был применяться при обороне позиций.
18 января 1915 года был сформирован добровольческий саперный отряд для испытания нового оружия — огнемета. По иронии судьбы командиром Flammenwerfer Abteilung назначили майора Германа Реддемана, бывшего начальника лейпцигской пожарной охраны. Реддеман проводил эксперименты с огнеметами на протяжении нескольких предвоенных лет. В работе Реддеману помогал Рихард Фидлер (Fiedler), именно он довел до ума первый боевой огнемет. В боевых условиях проходили испытания два типа огнеметов: переносной (kleines Flammenwerfer), обслуживаемый расчетом из двух человек, и стационарный (grosses Flammenwerfer), способный метать огненную струю на расстояния до 20 метров, Расчет переносного огнемета состоял из человека, носившего баллон с горючей смесью, и оператора, направлявшего огнеметную трубу на цель. Метание смеси осуществлялось при помощи сжатого азота, а зажигание смеси производилось у трубы. В феврале 1915 года огнемет испытали под Верденом против французов, а в июне против англичан. В обоих случаях огнемет вызвал панику в рядах вражеской пехоты, немцам удалось занять позиции противника с относительно небольшими потерями. Никто не мог остаться в траншее, когда за бруствер лился огненный поток.
3-й гвардейский саперный батальон переформировали в Flammenwerfer Abteilung. Батальон первоначально состоял из шести рот, но к 1917 году число рот увеличилось до 12. В каждой роте было 20 больших и 18 малых огнеметов. В составе каждого штурмового батальона был огнеметный взвод (Flammenwerifertrupp), насчитывавший от четырех до восьми легких огнеметов.
Впервые германские солдаты из команды Реддемана применили огнеметы в полевом бою в 1915 году на Западном фронте против французов. Это произошло в ходе боев под Верденом, а в июле того же года их использовали и против англичан в районе г. Ипр. Ранним утром 30 (по другими источникам — 29) июля 1915 года английские войска были ошеломлены небывалым зрелищем: со стороны немецких окопов внезапно вырвались громадные языки пламени и с шипением и свистом хлестнули в сторону англичан. Казалось, что запылало все крутом и ничто живое не может спастись в этом бушующем море огня. Страх охватил англичан. Бросая оружие, английская пехота в панике бежала в тыл, без единого выстрела оставив свои позиции, хотя почти не имела пострадавших от огня. Так вступили на поля сражений огнеметы.
Вот как на основе оперативных донесений описывал немецкую огнеметную атаку 30 июля 1915 года британский фельдмаршал Френч: «За время, истекшее после моей последней депеши, противник применил новое изобретение, состоящее в том, что на наши траншеи выбрасывают сильную струю горящей жидкости. При поддержке такого оружия противник произвел рано утром 30 июля атаку на траншеи 2-й армии у Гоота по дороге в Меииен. Почти вся пехота, занимавшая эти траншеи, должна была их оставить. Но это отступление было вызвано скорее неожиданностью и временным смятением при виде горящей жидкости, чем действительными потерями от этого оружия. Были сделаны ответные попытки повторными контратаками вернуть обратно потерянные позиции. Однако эти попытки оказались бесплодными и дорогостоящими».
А теперь приводим описание последствий той же атаки, сделанное очевидцем, британским офицером Оульдом, лично пережившим ее: «…совершенно неожиданно первые линии войск на фронте были охвачены пламенем. Не было видно, откуда появился огонь. Солдаты видели только, что их как будто окружило неистово крутящееся пламя, которое сопровождалось громким ревом и густыми облаками черного дыма; то там, то сям в окопы или на головы падали крупные капли горящего масла. Крики и вой раздирали воздух, когда отдельные солдаты, поднимаясь в окопах или пытаясь продвинуться на открытое место, ощущали на себе силу огня. Единственное спасение, казалось, было в том, чтобы бежать назад; к этому и прибегли уцелевшие солдаты. На небольшом пространстве пламя преследовало их, и местное отступление превратилось в местное бегство, тогда как от последовавшей за этим бомбардировки (артиллерийского обстрела), насколько известно, вернулся только один человек».