Если палеобиологи реконструируют облик динозавра по нескольким обломкам костей, то и для военного историка не составляет непреодолимой проблемы реконструкция Большого плана на основании документов окружных (фронтовых) оперативных планов и штабных игр. Например, не приходится долго гадать о том, почему 12–20 марта 1941 года состоялась совместная полевая поездка штабов Ленинградского, Уральского и Орловского округов. Да, на географической карте эти округа разделены сотнями километров, но вот в рамках плана войны с Финляндией им предстояло совместными усилиями «вторгнуться в центральную Финляндию, разгромить здесь основные силы финской армии и овладеть центральной частью Финляндии». Для разгрома и овладения предполагалось развернуть четыре армии: 7-ю и 23-ю из состава войск Ленинградского округа, 20-ю на базе войск Орловского и 22-ю на базе войск Уральского округов.
Именно эти задачи — едва ли совместимые с духом и буквой советско-финляндского мирного договора от 12 марта 1940 года — отрабатывались в ходе полевой поездки, о чем прямым текстом сказано в Директиве НКО № ОП/503596 от 28 марта 1941 года: «На полевой поездке отрабатывалась ФРОНТОВАЯ НАСТУПАТЕЛЬНАЯ ОПЕРАЦИЯ (так, большими буквами, в оригинале документа — М.С.) в сложных условиях зимы… Главной целью полевой поездки являлась проверка подготовленности фронтовых и армейских управлений в организации и проведении современной операции зимой в условиях Карело-Финского театра». Заслуживает внимания уровень секретности, с которой была проведена полевая поездка — даже опечатанный сейф в штабе Ленинградского округа показался недостаточно надежным местом для последующего хранения таких документов; 3 апреля начальник ГШ КА (то есть тов. Жуков) приказал начальнику штаба ЛенВО «к 10 апреля представить в Оперативное управление ГШ акт на уничтожение задания и набитые карты по полевой поездке в ЛенВО [проведенной] в марте 1941 г. Все неуничтоженные задания и набитые карты к ним возвратить в ОУ ГШ».
Особый интерес представляют оперативные игры, проведенные командованием Киевского ОВО (будущего Юго-Западного фронта). Именно этому фронту предстояло нанести главный удар в направлении Львов — Краков, именно там должна была быть сосредоточена самая мощная группировка войск Красной армии (в частности, превосходящая по количеству танковых дивизий и танков «новых типов» три других округа/фронта вместе взятые). Увы, этот особый интерес был кем-то предусмотрен и среди рассекреченных на сей момент архивных фондов нет ни заданий на оперативные игры в КОВО, ни описаний хода таковых игр. Весь доступный ныне «массив информации» сводится к нескольким обрывочным упоминаниям о проведенной в мае 1941-го игре.
Так, 26 апреля 1941 года начальник оперативного отдела штаба КОВО полковник (будущий маршал) Баграмян докладывает начальнику ОУ ГШ: «Представляю задания на командно-штабные учения со средствами связи 5-й и 6-й Армий и фронтовую оперативную игру. Приложения: задания на 115 листах… план проведения фронтовой оперативной игры на 7 листах… карта обстановки к 18.00 12 мая… карта общей обстановки к 12.00 6 мая…» 30 апреля 1941 года заместитель начальника ОУ ГШ генерал-майор Анисов отправляет начальнику штаба ВВС Красной армии следующую телеграмму: «В период 12–18 мая 1941 г. проводятся командно-штабные учения штабов 5-й и 6-й Армий КОВО. На эти учения целесообразно привлечь штаб 2-го авиакорпуса в составе 7 чел. Прошу дать указания…» 4 мая 1941 года заместитель начальника ГШ генерал-лейтенант Ватутин направляет ответную телеграмму № ОП/1409 в штаб Киевского округа:
«В задание и план фронтовой оперативной игры внести поправки. 1) «Оранжевых» нейтральными не считать, а считать их с первого этапа игры на стороне «западных». 2) Организацию и силы «оранжевых» взять реальные и усилить одним армейским корпусом и танковой дивизией «западных». 3) Южный фронт на последнем этапе не создавать, оставив 16-ю Армию в подчинении ЮЗФ. Напоминаю о принятии всех мер по сохранению секретности игры».
Вот и все, что известно. Можно лишь предположить, что, принимая во внимание хронологию событий (игра в КОВО проводилась с 12 по 18 мая, а стратегическая «майская игра» состоялась в 20-х числах мая 1941 года) и особое внимание, уделенное действиям правофланговых 5-й и 6-й Армий — в ходе оперативной игры в Киеве был отработан «фрагмент» той большой стратегической операции, которая была разыграна в ходе майской игры. На карте это выглядело примерно так.
В рамках общего стратегического плана войны войскам Прибалтийского ОВО (Северо-Западного фронта) предстояло решать оборонительные задачи (в некоторых вариантах Большого плана дополняемые частной наступательной операцией для «срезания» Сувалкского выступа). И как-то так получилось, что именно по командно-штабным учениям в Прибалтийском ОВО имеется значительный массив доступных историкам документов.
В феврале 1941 года в ПрибОВО была проведена окружная оперативная игра на тему «Оборонительная операция фронта с последующим переходом в наступление для уничтожения противника». Утвержденное 12 февраля задание предписывало разыграть следующую ситуацию:
«западные», предупредив «восточных» в развертывании, 5.6.41 начали войну. Главный удар «западные» наносят на юге, против Украинского (так в тексте — М.С.) фронта, сосредоточив одновременно крупные силы в Восточной Пруссии, где и развивают удар на Шяуляйском и Каунасском направлениях. Против Северо-Западного фронта отмечены действия не менее 30 пехотных дивизий с танками и крупной авиации… Южнее войска Западного фронта «восточных» продолжают сосредоточение для удара в западном направлении, успешно отбивают частями прикрытия попытки «западных» перейти госграницу. Граница с Западным фронтом: Полоцк, Ошмяны, Друскенинкай, Сувалки, Летцен…»
Итак, по условиям «игры» случилось как раз то, что произошло в июне 41-го в реальной истории. По крайней мере именно так в 10 часов утра 22 июня описывала ситуацию оперативная сводка Генштаба Красной армии за номером один: «Противник, упредив наши войска в развертывании, вынудил части Красной Армии принять бой в процессе занятия исходного положения по плану прикрытия…» Еще одна черта сходства задания на игру и реальных событий июня 41-го проявляется в том, что войска Северо-Западного фронта «восточных» разбросаны на большом расстоянии друг от друга; в составе двух армий первого эшелона находится не более половины от общего числа соединений фронта (15 из 33 стрелковых дивизий, 4 из 7 танковых бригад, 6 из 11 отдельных артполков).
На этом, собственно, черты сходства игры и никому на тот момент не известного будущего заканчиваются. Дальше начинаются серьезные различия. Прежде всего, составители задания на игру радикально ошиблись с определением направления главного удара противника: там (на Белорусском направлении), где в реальности немцы сосредоточили свои главные силы, по условиям игры «западные» топчутся на месте, безуспешно пытаясь перейти границу. При этом войска Западного фронта «восточных» неспешно «заканчивают сосредоточение и готовятся к переходу в наступление в конце июня». Примечательно, что эта ошибка четко совпадает с дезинформацией, которую германские спецслужбы всеми доступными им способами подбрасывали советской разведке: якобы немецкое командование планирует грандиозный охват войск Красной армии с нанесением главного удара на северном и южном флангах, через Прибалтику и Бессарабию.
В отличие от того, что будет в реальности, войска «западных» также глубоко эшелонированы, при этом во втором эшелоне сосредоточена почти половина всех сил (18 из 39 пехотных дивизий, 4 из 5 танковых дивизий, 2 из 2 легких дивизий, 9 из 22 полков артиллерии). Подвижные соединения (танковые и легкие дивизии) почти полностью выведены во второй эшелон и терпеливо ждут, когда пехота и артиллерия первого эшелона пробьют достаточно широкий «пролом» в обороне «восточных».
И все же самое невероятное с точки зрения нашего сегодняшнего знания о событиях начального периода войны — это хронология событий оперативной игры. Условная «война» начинается 5 июня, после чего «западные» тратят 12 дней (!!!) на то, чтобы выйти к главной оборонительной полосе «восточных», пролегающей в 30–40 километрах от границы. Причем этот этап «боевых действий» в ходе игры не отрабатывался вовсе, он лишь кратко упомянут в задании.
Разыгранные в ходе учения боевые действия начинаются с условного 17 июня. «Западные», сосредоточив на 60-километровом участке прорыва (от Кведарна до Тауроген) 12 пехотных дивизий против 3 стрелковых дивизий «восточных», к исходу 18 июня прорывают фронт. В образовавшуюся брешь устремляется танковая лавина невообразимой численности — более 4 тысяч танков (в реальной истории действовавшая на Шяуляйском направлении 4-я танковая группа вермахта имела на вооружении порядка 650 танков и самоходок). С 18 по 25 июня «восточные» с упорными боями отходят к Шяуляю. Южнее, на Каунасском направлении, где у противника «всего лишь» 10 пехотных дивизий и 725 танков, «восточные» отходят и закрепляются на левом (западном) берегу Немана.
На втором этапе игры (с условного 25 июня по 3 июля) наступление «западных» повсеместно остановлено, растянувшийся на 420 километров фронт стабилизировался. Получившая значительные подкрепления (5 стрелковых дивизий) условная 1-я армия «восточных» (за нее играл штаб реальной 8-й армии ПрибОВО) нанесла противнику контрудар и отбросила его от Шяуляя. Тем временем в оперативном тылу «восточных», в полосе Паневежис — Елгава, происходит сосредоточение свежих соединений Красной армии, передислоцированных из глубины страны. При этом командование «восточных», проявляя железную выдержку, не бросает подходящие части прямо с эшелона на фронт для лихорадочного «затыкания дыр» (именно этим в реальной истории советское командование занималось все лето 1941 года). Единственное, что было сделано: из состава шести стрелковых дивизий второго эшелона фронта изъяты противотанковые артиллерийские дивизионы (по 18 орудий ПТО в каждом), из них сформирована подвижная боевая группа, которая останавливает продвижение немецких танков к Шяуляю.