Особого внимания заслуживает наша прославленная подводная лодка типа К («крейсерская»), разработка ее проекта закончилась к 1935. Главным конструктором и строителем этой лодки был М.А. Рудницкий – руководитель отдела подводного плавания в Научно-исследовательском институте военного кораблестроения (НИИВК ВМС РККА).
Подводная лодка, созданная Рудницким, по своим тактико-техническим характеристикам была прообразом наших будущих океанских лодок, построенных после войны. На этом подводном корабле было внедрено много технических новинок: автоматическое дистанционное управление системой всплытия и погружения, мощная радиостанция, позволявшая держать устойчивую связь в надводном положении из самых удаленных районов океана. В 1939 в приемном акте головной подводной лодки К-1 государственная комиссия записала: «Подводная лодка находится на современном техническом уровне и по своим тактическим элементам значительно превосходит зарубежные лодки подобного типа, в особенности по вооружению и скоростям».
Действительно, ее вооружение состояло из десяти торпедных аппаратов (шесть носовых и четыре кормовых), двух 100-мм и двух 45-мм орудий, а также двух пулеметов. Она могла принимать на борт 20 мин. Скорость, как в надводном, так и в подводном положении была необычайно высока – 21,1/10,3 узла, а дальность плавания поистине соответствовала подводному крейсеру – 14040/176 миль. При водоизмещении 1487/2102 т подлодка К-1 имела главные размерения 97,7x7,4x4,1 м и экипаж 62 человека. К-1 вступила в строй 16 декабря 1939 и 6 августа 1940 вошла в состав Северного флота.
Всего к началу ВОВ ВМФ располагал 212 подводными лодками. Их высокие конструктивные данные, отличная морская выучка и стойкость экипажей сделали наши подводные лодки в годы войны грозной боевой силой.
В ходе ВОВ наши подводные лодки выстрелами извещали о числе потопленных кораблей противника, а их экипажам на берегу готовили обед с соответствующим количеством зажаренных поросят. Так рождались новые флотские традиции. Знаменательным событием в истории наших подводных сил стал приказ народного комиссара ВМФ СССР адмирала Николая Герасимовича Кузнецова № 170 от 12 июля 1942 об установлении «Нагрудного знака командира подводной лодки». Тем самым было восстановлено ношение специального нагрудного знака для офицеров подводного плавания военно-морского флота, введенное приказом по морскому ведомству в 1909. Новый знак – изящная серебряная командирская «лодочка» с рубиновой звездой под рубкой, привинченная над правым карманом кителя отличившихся в боях с фашистами командиров подводных лодок, – стал знаком их профессионального отличия, предметом особой гордости, свидетельством высочайшего воинского мастерства офицера, которому было доверено командовать советской подводной лодкой.
Свято соблюдали подводники и старую флотскую традицию: «Один за всех и все за одного!» Ни на каком другом корабле эта традиция не приобретает столь глубокого смысла, как на подводной лодке, где от действия каждого матроса, старшины, мичмана или офицера зависит успех и жизнь экипажа. Нигде нет и быть не может такого равенства судеб и ответственности личного состава, как на подводном корабле, где в боевом походе либо все побеждают, либо все погибают. Ярким примером этому является боевой поход подводной лодки Черноморского флота М-32.
В июне 1942 эта лодка под командованием капитан-лейтенанта Н.А. Колтыпина доставила в осажденный Севастополь боеприпасы и бензин. Не успев до рассвета полностью разгрузиться, корабль был вынужден лечь на грунт в бухте и оставаться там 16 часов, вплоть до наступления темноты. Из цистерн главного балласта пары бензины поступали в отсеки. Люди начали терять сознание. Из всей команды на ногах держался только старшина команды мотористов главный старшина Н.К. Пустовойтенко. Когда часы показали, что на поверхности наступила темнота, он попытался привести в сознание командира и механика, но безуспешно – им был необходим свежий воздух. Тогда Пустовойтенко самостоятельно с большим трудом произвел всплытие лодки в позиционное положение и открыл рубочный люк. Ветром и течением М-32 начало сносить на прибрежные камни. Пустовойтенко поднял на мостик командира и, оставив его на свежем воздухе, снова спустился в центральный пост. Он один выполнил обязанности всего экипажа: приготовил отсеки к вентилированию, запустил вентиляторы, подготовил к действию станцию управления главным гребным электродвигателем. Тем временем командир, механик и еще несколько членов экипажа пришли в себя. Сообща им удалось запустить двигатель, снять лодку с камней, а затем выйти в море. Так знание устройства подводной лодки и грамотные действия одного члена ее команды спасли жизнь всему экипажу и сохранили корабль.
В последние месяцы войны небывалый успех сопутствовал и экипажу подводной лодки К-52 под командованием капитана 3-го ранга И.В. Травкина. За четыре месяца до Победы эта подводная лодка уничтожила шесть транспортов и сторожевой корабль.
Смелые действия подводников против транспортов противника, груженных войсками и военной техникой, способствовали успешному решению задач, поставленных Ставкой перед приморскими флангами нашей армии. На заключительном этапе войны наши подводные лодки потопили 26 транспортов общим водоизмещением 107288 рег.т. и один боевой корабль.
Кроме уничтожения вражеских кораблей и транспортов, подводные лодки ставили минные заграждения в водах противника, вели разведку; перевозили людей, грузы и горючее. При выполнении любых боевых заданий, порою даже и несвойственных им, экипажи подводных лодок всегда проявляли верность присяге и высокое мастерство.
Родина высоко оценила героические подвиги, совершенные в годы ВОВ экипажами наших подводных кораблей. Двадцать три подводные лодки были награждены орденами Красного Знамени, двенадцать стали Гвардейскими, четыре подводные лодки Северного флота (Д-3, С-56, Щ-402, М-172) стали Гвардейскими и Краснознаменными. Тысячи подводников удостоились высоких государственных наград, а двадцать храбрейших стали Героями Советского Союза.
ПОКРЫШКИН Александр Иванович (1913–1985), трижды Герой Советского Союза (дважды в 1943 и 1944). В Кр. Армии с 1932. В июне 1941 ст. лейтенант. В ходе войны зам. ком. и ком. эскадрильи, пом. ком. и ком. 16-го гвард. истребит, авиаполка, с мая 1944 ком. 9-й гвард. истребит, авиадивизии. Участвовал в оборонит, боях на Юж. фр., в Битве за Кавказ, особо отличился в возд. сражениях на Кубани, в Битве за Днепр, в возд. боях над Прутом, Яссами, в Львовско-Сандомирской, Висло-Одерской и Берлинской операциях. Новатор в развитии тактики возд. боя. Совершил св. 600 боевых вылетов, лично сбил 59 самолетов противника. Первым в стране награжден 3 медалями «Золотая Звезда». После войны на команд, должностях в Войсках ПВО, маршал авиации.
ПОЛЕВАЯ ПОЧТА – вид почтового обслуживания в войсковых частях в мирное время, организованного вместо почтовой связи через обычные государственные почтовые ведомства, разновидностью полевой почты является военно-полевая почта – почтовая связь, устанавливаемая в действующей армии в условиях ведения боевых действий.
Во время ВОВ ежемесячно только в действующую Красную Армию доставлялось 70 миллионов писем. В годы войны основная переписка шла между родными на фронте и в тылу.
В самом начале войны в Главном управлении связи Красной Армии было сформировано Управление военно-полевой почты, а при штабах армий и фронтов были созданы отделы военно-полевой почты. Непосредственно в частях были созданы почтовые полевые станции (ППС), которые гасили корреспонденцию почтовыми штемпелями с текстом «СССР Полевая почта № (указывался номер ППС)». В посылаемых на фронт почтовых отправлениях указывался номер ППС, действительный номер и наименование части. Отправляемые из частей действующей армии письма поступали на военно-почтовые сортировочные пункты (ВПСП), где также имелись собственные почтовые штемпеля, которые иногда встречаются на письмах. Почтовые полевые станции впоследствии заменили военно-почтовые станции (ВПС), штемпеля которых были такими же, что и штемпеля ППС, но без указания действительного номера ВПС.
Приказом НКО № 0105 от 6 февраля 1943 «О порядке адресования корреспонденции в Красной Армии и правилах сношения войсковых частей и соединений с гражданскими организациями и частными лицами» была введена новая система условных наименований управлений, объединений, соединений, частей и учреждений Действующей Армии, а также строевых частей военных округов.
С этого момента условное наименование указанных формирований стало таким – «Войсковая часть полевая почта» с добавлением неповторяющегося пятизначного числа. Например: «Войсковая часть полевая почта 10952» соответствовала 15-й подвижной ремонтной базе 50-й армии.
При прежнем порядке адресования корреспонденции часто раскрывалась настоящая нумерация и дислокация воинских частей, что всегда являлось «хлебом» любой разведки. После многочисленных фактов захвата немцами десятков тысяч писем с фронта и на фронт наша агентурная разведка выявила прецедент использования немцами тех самых писем и адресов с незасекреченными номерами воинских частей. Установив номер полка и сверившись с составленными ими справочниками, немецкие разведчики получали место дислокации и номер дивизии (корпуса, армии, фронта) со всеми вытекающими последствиями.
Присвоение условных наименований существовавшим и вновь формируемым воинским частям и учреждениям осуществлялось Организационным управлением Генерального Штаба НКО СССР.
Такой же порядок существовал и для иностранных воинских формирований, действующих в составе фронтов. Пример: «Войсковая часть полевая почта 38684» соответствовала отделу информации офицеров 3-й польской пехотной дивизии Войска Польского.
Аналогично присваивались условные наименования формированиям других, кроме Наркомата обороны (НКО) и Наркомата ВМФ (НКВМФ), наркоматов – внутренних дел (НКВД), путей сообщения (НКПС), связи (НКС), гражданского воздушного флота (ГВФ), содержавшихся во фронтах вне норм НКО. Исключение – воинским частям и учреждениям войск НКВД центрального подчинения и внутренних военных округов были сохранены четырехзначные условные наименования.