Однако из-за превосходства противника на направлениях главных ударов, недостаточной глубины обороны, слабой моторизации соединений и, следовательно, их невысокой подвижности, а также из-за недостатков в организации разведки и управления в ряде случаев советские войска вынуждены были отступать на значительную глубину.
Противнику удавалось прорывать фронт обороны, выходить в тылы отступавших войск, отдельные группировки которых вынуждены были вести тяжелую борьбу в окружении. Это приводило к крупным потерям в личном составе и технике.
Но от операции к операции совершенствовались организация и искусство ведения стратегической обороны. Она становилась более устойчивой и активной, увеличивалась глубина оперативного построения войск, возрастала эффективность контрударов, росло искусство инженерного оборудования местности, усиливалась противотанковая и противовоздушная защищенность войск и объектов тыла.
В ходе войны была разработана и воплощена в практику новая форма стратегической обороны – оборонительная операция группы фронтов. Подобные операции в 1941–1942 велись силами двух-трех фронтов в полосах до 700 км и более. Боевые действия развертывались на глубину 150–350 км.
В Курской оборонительной операции впервые в крупном масштабе была решена проблема организации и ведения преднамеренной обороны. Оригинальность и новизна ее замысла заключались в том, что при благоприятной в целом обстановке, обладании стратегической инициативой и общем превосходстве в силах советские войска перешли к обороне, чтобы использовать преимущества в последующем стратегическом наступлении. Жесткая оборона (общей глубиной до 300 км) дала возможность в относительно короткие сроки перемолоть основные ударные группировки противника, нанести большие потери его танковым войскам, перейти в контрнаступление, а затем и в общее наступление на всем фронте от Великих Лук до Тамани.
Основным способом разгрома противника во фронтовых наступательных операциях 1941–1942 было нанесение армиями фронта нескольких ударов на разобщенных направлениях. При этом армии, в частности в контрнаступлении под Москвой, наступали на широком фронте. При ограниченных силах и средствах это не всегда обеспечивало достижение целей операций. В дальнейшем наиболее распространенным способом разгрома врага было нанесение удара с последующим развитием наступления силами введенных в сражение подвижных групп или вторых эшелонов в сторону одного из флангов и охватом вражеской группировки во взаимодействии с соседним фронтом. Этот способ обычно применялся при ведении операций на окружение крупных группировок противника. Так действовали, например, Юго-Западный и Сталинградский фронты при окружении сталинградской группировки противника, 1-й и 2-й Украинские фронты при окружении корсунь-шевченковской группировки. Практиковалось также нанесение ударов на двух сходящихся направлениях в полосе одного фронта. Поучительной в этом отношении является Бобруйская операция 1-го Белорусского фронта (июнь 1944).
При наличии достаточных сил и благоприятной оперативно – тактической обстановки наносились два, а иногда и три фронтальных удара на большую глубину, чтобы раздробить группировку противника, а затем уничтожить каждую ее часть в отдельности.
В 1941–1942 наступление соединений нередко осуществлялось без достаточной подготовки. Дивизии получали задачу на день боя глубиной до 15–20 км, но выполнить ее даже при неглубокой очаговой обороне противника чаще всего были не в состоянии. Отсутствие опыта приводило, как правило, к равномерному распределению сил и средств в полосе наступления. Боевые порядки состояли из двух-трех эшелонов. В первой линии в дивизии атаковали передний край обороны противника лишь 8 рот из 27, а 19 рот, находившихся во втором и третьем эшелонах, полностью лишались возможности использовать свои огневые средства.
Хотя принцип эшелонированного построения войск не вызывал сомнений, в условиях когда оборона противника была неглубокой и очаговой, а наступающие войска ощущали недостаток в силах и средствах (особенно в артиллерии и танках), поэшелонное построение боевых порядков не отвечало требованиям складывавшейся обстановки, так как не обеспечивало мощного первоначального удара при прорыве, обрекало значительную часть войск на бездействие и приводило к большим потерям от огня артиллерии и ударов вражеской авиации.
Уже в ходе контрнаступления под Москвой некоторые стрелковые дивизии стали строить боевой порядок в один эшелон, что положительно сказалось на результатах наступления войск. Этот опыт был закреплен приказом Народного комиссара обороны от 8 октября 1942 и вышедшими вскоре новыми боевыми уставами. В них отменялось поэшелонное построение в глубину боевых порядков во взводе, роте, батальоне, полку и дивизии, что способствовало максимальному и одновременному участию пехоты и ее огневых средств в ведении боевых действий.
В дальнейшем, когда оборона противника стала многотраншейной, многопозиционной и многополосной, то есть более прочной, прорыв ее потребовал высоких тактических плотностей, более глубокого построения боевых порядков, чтобы не только наносить мощный первоначальный удар, но и непрерывно наращивать его в ходе боя. Поэтому с лета 1943 боевые порядки стрелковых корпусов, дивизий и полков в зависимости от задач, условий местности и особенностей обороны врага строились, как правило, в два эшелона (реже в один и очень редко в три эшелона). Если дивизия строила боевой порядок в один эшелон, то стрелковые полки обычно имели двух– или даже трехэшелонное построение.
В боевых порядках стали создаваться сильные полковые, дивизионные и корпусные артиллерийские группы, а также общевойсковые, танковые, артиллерийско-противотанковые резервы и подвижные отряды заграждения. Все более важная роль в решении задач при прорыве обороны отводилась танкам и САУ. Глубокое построение боевых порядков, наличие в их составе мощных огневых средств позволяло надежно подавлять оборону противника, наращивать силу ударов, поддерживать высокие темпы и развивать наступление на большую глубину.
В тактике общевойскового боя совершенствовалась организация системы огня. Если в 1941 основу ее составлял преимущественно ружейно-пулеметный огонь, то в последующем непрерывно возрастала роль артиллерии. Артиллерийский огонь дополнялся и усиливался огнем танков и САУ, значительно шире применялась реактивная артиллерия. Важное место в системе огня занимали усиливавшиеся удары авиации.
Коренным образом изменился принцип организации противотанковой обороны. Существовавшая в начале войны система, основанная на организации противотанковых рубежей и ведении огня отдельными орудиями перед передним краем, не могла обеспечить необходимую устойчивость обороны. Отрицательное влияние оказывало равномерное распределение противотанковых средств по фронту. С осени 1941 массированным ударам вражеских танков было противопоставлено сосредоточение противотанковых средств на наиболее танкоопасных направлениях на всю глубину тактической зоны. Эшелонирование средств стало одним из непременных условий устойчивости противотанковой обороны. Основу ее составили противотанковые опорные пункты и районы, усиленные инженерно-взрывными заграждениями. Совмещение противотанковых опорных пунктов с обороной стрелковых подразделений повышало ее устойчивость и непреодолимость.
Неуклонно наращивалась плотность противотанковой артиллерии. Большое значение для борьбы с танками противника имело применение подкалиберных и кумулятивных снарядов, более совершенных противотанковых мин, а также авиационных противотанковых бомб. После битвы под Курском противотанковые опорные пункты и районы усиливались за счет включения в их состав орудий крупных калибров, а в состав артиллерийско-противотанковых резервов включались тяжелые самоходно-артиллерийские установки,
Противовоздушная оборона соединений в ходе боевых действий в основном осуществлялась силами фронтов и армий. Непрерывно увеличивалось количество средств борьбы с авиацией противника, совершенствовались способы их боевого применения (в частности, приспособление для этих целей противотанковых ружей, пулеметов и даже полевых орудий).
В целом тактика общевойскового боя в ходе войны отличалась применением различных форм и способов наступления и обороны, сочетанием маневра и огня, ведением смелых и решительных действий, нанесением мощных ударов по врагу, четким взаимодействием разнородных сил. развитие тактики отражало изменения технической базы Вооруженных Сил и основывалось на высоких морально-боевых качествах личного состава, возросшем боевом мастерстве солдат и офицеров. В сражениях и операциях проявлялась тактическая зрелость командиров, их способность побеждать врага не числом, а умением.
Лит.: История Второй Мировой войны 1939–1945 г.г. В 12 томах. Т. 12. М., 1982.; Советский Союз в годы Великой Отечественной войны 1941–1945. М., 1978.
ВОЕННОЕ ПОЛОЖЕНИЕ. 22 июня 1941 в связи с нападением Германии на Советский Союз и началом войны в стране было объявлено военное положение.
Впервые институт военного положения получил в СССР конституционное закрепление в январе 1938 года путем дополнения к статье 49 Конституции 1936 года. Президиум Верховного Совета СССР был наделен правом объявлять в отдельных местностях или по всему СССР военное положение. Однако специального нормативного акта, регулирующего режим военного положения, тогда принято не было.
В первый день ВОВ при объявлении в стране военного положения, был издан Указ ВС СССР «О военном положении». Это было превышением полномочий Президиума ВС СССР в части принятия актов законодательного характера, но другого выхода не было – война уже началась.
Согласно Указу, при военном положении все полномочия органов власти в области обороны, обеспечения порядка и госбезопасности переходили к военным органам – военным советам и командованию. По законам военного времени неисполнение постановлений военных советов влекло повышенную ответственность (в том числе и уголовную).