Их военная техника более мобильна. Генштаб очень беспокоит вопрос возможного использования Советами танковых войск. Но где, на каком направлении это может произойти практически? Вот большой вопрос, Того.
— Есть, однако, вопросы и в отношении действий их авиации, Умэдзу. Будет ли она использоваться против объектов в метрополии, как это делают американцы?
— Это, Того, второй большой вопрос. С учётом событий недавнего прошлого Советы имеют моральное право не слишком считаться с интересами нации. Они вольны действовать только с учётом собственных намерений. А наша противовоздушная оборона слишком слаба. Теперь это очевидно даже для императора, который утратил прежние иллюзии по поводу её прочности.
— Я думаю, Умэдзу, что войны с Советами не избежать. Но, скажите, для чего в таком случае они проводят оборонительные работы на приморской границе, о которых вы говорили на последнем заседании Высшего совета? Ведь они же непременно намерены наступать?
— Это наиболее убедительный дезинформационный приём, Того. Помните, Гитлер сосредоточивал войска близ советской границы, а на запросы Москвы отвечал, что они отведены на отдых перед решающим броском на Британские острова. Вполне может статься, что именно на участке этих самых оборонительных работ в Приморье и будет нанесён удар по позициям 3-го фронта Квантунской армии.
— Полагаю, что июль окончательно прояснит ситуацию, Умэдзу, и на Юге и на Севере. Возможно, он закончится трагедией для нации, хотя я и остаюсь оптимистом.
— Всё стало так непредсказуемо, так неопределённо, Того. Похоже, что всё лето мы так и не…
Диалог в этом месте прервался. Того позвонил премьер-министр Судзуки и пригласил его к себе. Престарелого премьера[33] не удовлетворил доклад Хироты о результатах поездки в Геру, и он решил обменяться мнениями с «первым дипломатом» Японии по поводу дальнейших «дипломатических шагов». Как преодолеть возникшую патовую ситуацию?
Хотя 26 июня предстояла ещё одна встреча Хироты с послом Маликом, собеседники пришли к очевидному выводу, что и она, скорее всего, не станет началом продуктивных переговоров. Так что же придумать в продолжение этой совершенно необходимой линии связи с «загадочным несговорчивым северным соседом»?
Предположение, что третья встреча экс-премьера Хироты закончится, как и две предыдущие, ничем, подтвердилось. Посол Советов Малик был «непробиваем». Министр иностранных дел Того, выслушав безрадостный доклад «незадачливого дипломата», решил, что этот путь налаживания контактов с «северным соседом» окончательно исчерпан и целесообразнее срочно направить в Москву для официальных переговоров какую-то представительную делегацию. Он позвонил премьер-министру Судзуки и, высказав это соображение, заметил, что готов сам её возглавить.
Премьер-министр Судзуки с этой идеей согласился и пообещал немедленно доложить о ней императору. Принял идею, как наиболее отвечающую сложившейся обстановке, и Хирохито. Монарх, однако, отклонил кандидатуру Того в качестве главы японской делегации и сам выступил с предложением, чтобы её возглавил экс-премьер принц Коноэ. По его мнению, он в большей мере отвечает образу современного либерального политика Великой Империи и сумеет на месте скорректировать позицию нации по ключевым вопросам — в части сохранения существующего режима, территориальных проблем и экономического взаимодействия в регионе. Этот вариант и был принят к исполнению. Оставалось толково скомплектовать состав самой делегации и договориться с наркоматом иностранных дел СССР о том, чтобы она была непременно принята официальными представителями Советского правительства. Такое исключительное поручение — договориться с Москвой о приёме высокой правительственной делегации — и получил от императора министр иностранных дел Того. Поручение было не из простых.
Утром 27 июня шведский банкир Якобсен встретился в Висбадене с руководителем американского разведцентра в Европе Даллесом и передал ему японские «мирные предложения». Телеграмму с текстом этих предложений Даллес немедленно направил в Вашингтон, резонно пол ахая, что мирная инициатива «главного дальневосточного противника» наверняка заинтересует президента Трумэна. Они могли очень пригодиться главе американской делегации на предстоящей встрече «Большой тройки» в Германии. В тот же день Якобсен сообщил о «мирных предложениях» Японии и представителям английской разведки в Лондоне.
В середине дня 28 июня министр иностранных дел Того получил донесение из Берна от посланника Касэ о передаче представителям США и Великобритании «мирных предложений» Японии… В последующие дни Токио сгорал от нетерпения в ожидании ответов на них из Вашингтона и Лондона.
Глава VПерегруппировка сил с учётом…
В конце июня, несмотря на чрезвычайную занятость проблемами предстоящей конференции глав союзных государств, председатель Совнаркома СССР выкраивал час-другой, чтобы обсудить какой-то из неотложных вопросов Дальневосточной кампании с маршалом Василевским. Сразу после полудня 29 июня Сталин вновь вернулся к теме «начальника штаба» Главного командования войск на Дальнем Востоке.
— Так кто же будет у вас начальником штаба, товарищ Василевский? — Верховный остановился посреди кабинета, искоса строго посмотрел на будущего Главкома дальневосточной группировки. — Пора всё наработки по планам фронтов свести к единому знаменателю.
Маршал Василевский доложил:
— Генерал армии Захаров всё же отказался от моего предложения и уже работает в штабе Забайкальского фронта, товарищ Сталин Свой отказ он обосновал тем, что работа во фронтовом штабе видится ему более активной. К тому же за время войны генерал Захаров достаточно сработался с маршалом Малиновским.
— В вашем штабе, товарищ Василевский, работа будет не менее активной, — вроде бы, недовольно возразил Верховный и тут же добавил: — Но настаивать не будем. У Ставки выбор в настоящее время богатый.
— Состоялся предметный разговор с генерал-полковником Курасовым, начальником штаба Земландской группы войск, которого я хорошо знаю по работе в Генштабе, — продолжил доклад маршал Василевский, — но и он попросил пока не перемещать его на другое место, товарищ Сталин, ввиду большой загрузки прибалтийскими делами. Во время приёма участников Парада Победы у меня состоялся разговор с начальником штаба 3-го Украинского фронта генерал-полковником Ивановым. В принципе он дал своё согласие.
— А вы полностью в нём уверены, товарищ Василевский? — выжидательная поза Верховного подтверждала серьёзность поставленного им вопроса. — Тот случай на 1-м Украинском фронте генерала Ватутина в сорок третьем об освобождении Гребёнки[34] на Фастовском направлении не повторится на Дальнем Востоке?
— Тот случай послужил для генерала Иванова предметным уроком, товарищ Сталин, — уверенно защитил подчинённого маршал Василевский. — Что дело обстоит именно так, свидетельствуют его последующая служба в штабах Закавказского и 3-го Украинского фронтов, а также недавнее присвоение ему очередного воинского звания «генерал-полковник».
Сам тон ответа маршала Василевского, по-видимому, убедил Верховного в правильности принятого решения в отношении кандидатуры начальника штаба Главного командования войск на Дальнем Востоке, и Сталин, как это не раз случалось в его кабинете, сразу перешёл к решению других важнейших вопросов.
Остановившись рядом с маршалом Василевским, Верховный не громко спросил:
— Когда вы планируете убыть к месту временной дислокации своего штаба, товарищ Василевский?
Будущий Главком дальневосточной группировки ответил без всяких раздумий:
— Через двое суток, товарищ Сталин, чтобы 5 июля непременно быть на месте. Кстати, не позднее этого срока всё фронты должны получить утверждённые Ставкой директивы.
— Получат, — спокойно подтвердил Сталин и уже на ходу добавил: — В ближайшие дни ГКО примет ряд постановлений по развитию проводной, радио- и телеграфно-телефонной связи Москвы с Забайкальем и Дальним Востоком[35]. Ставка должна иметь надёжную связь с вашим штабом и фронтовыми штабами, как это имело место на советско-германском фронте. Связь — важнейший фактор непрерывного и эффективного управления войсками.
— Есть полная уверенность, товарищ Сталин, что и с передислокацией войск удастся уложиться до конца июля, — маршал Василевский вернул разговор к наиболее «болезненной проблеме». — В последние дни июня перевозки войск и боевой техники достигли наивысшей отметки — до тридцати поездов в сутки. В общей сложности на железнодорожных путях Сибири, Забайкалья и Дальнего Востока и на маршах в районах сосредоточения и развёртывания находится в настоящее время до миллиона советских войск.
— Сейчас очень важно обеспечить надлежащую и прочную оборону государственной границы, а также побережья Японского моря и Татарского пролива, чтобы исключить любые неожиданности, — Верховный сделал акцент на первой части своего замечания. — Всё эти вопросы следует решить быстрее, не откладывая в долгий ящик.
Маршал Василевский возразил:
— Всё эти вопросы решаются комплексно, товарищ Сталин. С 1 июля оборона госграницы в Приморье приводится в состояние боевой готовности. Истребительная авиация фронтов и Приморской группы войск находится на аэродромах также в боевой готовности. Для прикрытия аэродромов от возможных воздушных десантов противника выделены мобильные танковые части. Оборона побережья в основном обеспечивается силами Тихоокеанского флота, а также Чугуевской оперативной войсковой группы.
Верховный закончил аудиенцию 29 июня пожеланием успехов, но всё же предупредил будущего Главкома дальневосточной группировки войск:
— Перед убытием из Москвы обязательно зайдите ко мне, товарищ Василевский. Придётся уточнить ещё некоторые вопросы боепитания войск.