щие части. И в то же время, усыпленные тишиной турки не смогут вовремя обнаружить, что против их линии фронта уже никого нет.
Командир 9-го корпуса генерал Бинг (Byng) заявил, что хотя он подготовил систему мин, однако эта минная атака будет слишком дорогостоящей и не сулящей успеха. И все же генерал Бирдвуд не хотел оставлять противнику на фронте Австралийского и Новозеландского корпуса 16 готовых мин, в которые уже было заложено 14,5 тонны взрывчатки. В конечном счете было решено взрывать мины по решению командира арьергарда в случае, если турки все же начнут преследовать отступающих с целью срыва эвакуации. Отвод корпуса удался без воздействия со стороны турок. Были взорваны только три мины общей массой 3,5 тонны на Рассельской горе (Russell’s Top) в 3.30 20 декабря 1915 года, когда почти весь корпус уже погрузился на корабли. Это был, так сказать, прощальный салют, убивший по сообщениям английской прессы около 70 турецких солдат. Турецкие документы этого не подтверждают. Остальные 13 мин, содержавшие 11 т взрывчатки, были просто брошены. Салют, как оказалось, был совершенно ненужный и бессмысленный. После войны выяснилось, что турки были прекрасно осведомлены о планах союзников благодаря болтливой европейской демократической прессе и не собирались препятствовать эвакуации, резонно решив, что не стоит губить своих солдат и расходовать боеприпасы ради амбиций. Цель операции ведь достигнута – союзники выброшены с турецкой территории и едва ли смогут сюда вернуться.
Из шестнадцати установленных на фронте австралийцев и новозеландцев семь мин были по 250 кг, две по 500 кг, две по 750 кг, две по 1 и 3 по 2 т. Таким образом, самая маленькая мина имела всего 250 кг, а самая большая – 2 т. Это не идет ни в какое сравнение с минами на севере Франции и во Фландрии. Об успехах британских минеров на Галлиполи английская история скромно умалчивает, ограничиваясь только самыми общими фразами о том, что перед английскими позициями возле мыса Хеллес (Helles) во время эвакуации австралийцев и новозеландцев 19 декабря было взорвано много мин. Перед своей эвакуацией всю последнюю неделю англичане закладывали взрывчатку в свои мины, но только 6 из них были взорваны перед позициями Королевской морской дивизии (Royal Naval Division) 9 января 1916 года. Остальные были брошены. О результатах взрывов мин как при эвакуации, так и за все время Галлиполийской битвы сведений никаких. Вели ли французы минные действия вообще, неизвестно. Сведений о том, сколько и каких мин применили турки, не имеется.
Общий вывод подземно-минной войны на Галлиполи в 1915 году состоит в том, что здесь мины не сыграли никакой существенной роли. Минные действия велись достаточно вяло, преследовали сугубо локальные цели, выполнялись силами обычных полевых саперных рот, туннели были неглубокого заложения, массы зарядов относительно небольшие. Средства механизации работ не использовались. Да и времени для этих действий оказалось мало. Десантная операция не удалась сама по себе и была завершена до того, как минные операции могли набрать обороты.
В мае 1915 года в военной истории случилось нечто новое: высокогорная война в скалах и льдах между Италией и Австрией. Следы этой войны останутся надолго. Бои в Доломитах остались в памяти из-за мощных взрывов многих отвесных скал и стен. И на Коль ди Лана, и на Лагацуои, и на Шрекенштайн. Но еще ранее, до строительства ледяных галерей и ходов, началось сверление туннелей в доломитовых скалах. Было пройдено сотни километров. На Патернкофеле (Монте Патерно), на Тофане, на Лагацуои – везде появились разветвленные системы лазов и ходов. Поскольку снаружи не хватало мест для укрытия, австрийцы закапывались в лед до тех пор, пока не вырыли более восьми километров штолен, пересекавших ледник вдоль и поперек. Тогда даже гляциологи (ученые, изучающие ледники) еще никогда так глубоко не проникали внутрь ледяного гиганта. Система штолен под глетчером Адамелло имеет длину около 24 километров.
В чреве ледника Мармолата раполагались склады боеприпасов и продовольствия, многочисленные спальные помещения для более чем 70 солдат, бараки для офицеров и лазарет, в котором батальонный доктор проводил лечение. Электричество поступало с электростанции в долине, центральная телефонная станция обеспечивала связь с внешним миром. Это было превосходной маскировкой для нескольких сотен солдат. Пушки также были незаметны – они стояли уединенно в пещерах и обслуживались изнутри.
Итальянцы и австрийцы, не имея возможности захватить такие «ледовые города» и выдолбленные в скалах позиции без тяжелых потерь, выдумали «кротовую войну». Горы, как Малый Лагацуои, минировались изнутри. В результате многомесячного труда в штольни, длина которых могла превышать 1000 метров, закладывали большое количество взрывчатки, чтобы потом просто снести взрывом вершину горы. Рабочие шумы в горе не оставались незамеченными, потому часто в дело вступали специальные группы «слуховиков», задачей которых было установить направление и цель строительства штольни. Единственно эффективной контрмерой тогда было, как пишет Лангес, «бурить навстречу противнику свою штольню, чтобы взрывом в ней преградить ему путь под землей».
К маю 1915 года французское командование выработало основные технические приемы прокладки минных туннелей:
1. Прежде всего туннелей должно прокладываться одновременно не менее двух.
2. Между соседними туннелями расстояние 15–20 м.
3. Глубина порядка 15 м.
4. Избегать оборудовать вертикальные стволы. В крайнем случае их можно прокладывать для скорейшей проходки скального грунта.
5. Контрмины должны быть только камуфлетами. То есть взрыв должен иметь мощность такую, чтобы разрушить вражескую мину, но не образовать воронку на поверхности.
6. Первые 40 м туннеля должны иметь высоту 1,3–1,5 м и ширину 1 м. Дальше высота – 0,8 м, ширина – 0,6 м.
7. Между параллельными туннелями необходимо прокладывать соединительные.
8. Извлеченный из раскопа грунт должен удаляться туда, где противник не сможет его обнаружить.
Французы весь 1915 и почти весь 1916 год в качестве взрывчатки в минах все еще использовали черный дымный порох, обладавший существенными недостатками:
1. Порох склонен к отсыреванию, что не позволяет долго держать его в минных камерах и совсем исключает его использование в сырых туннелях.
2. При переноске и укладке мешков с порохом в туннеле образуется крайне опасная по взрыву смесь воздуха с пороховой пылью.
3. Бризантность, т. е. способность пороха дробить окружающую породу значительно ниже, нежели обычные бризантные взрывчатки.
Очевидно, что французские саперы использовали порох вследствие того, что в арсеналах страны все еще хранилось с XIX века много черного пороха, тогда как динамит, пироксилин, мелинит и аммиачная селитра были в дефиците. Но необходимо отметить, что фугасность черного пороха практически сопоставима с тротилом. Довольно странным представляется использование французами для воспламенения мин огнепроводного шнура. Ведь еще в Крымскую войну в период подземно-минной борьбы за Севастополь в 1854–1855 годах русские минеры применяли гораздо более надежный электрический способ взрывания. Успехи русских и неудачи французских саперов еще тогда должны были убедить европейских специалистов в необходимости развития электрического способа взрывания. Но Европа должных выводов из той войны не сделала. Спустя полвека Франция все еще считала огневой способ взрывания основным, если не вовсе единственным. К вопросу об «отсталой» России и «передовой» Европе…
Забивка мины в то время производилась так. В головной части туннеля делается минная камора (горн), т. е. помещение, позволяющее разместить необходимое количество взрывчатки. Позади каморы устанавливается щит из бревен. За щитом возводится кирпичная стенка. Кирпичи раствором не скрепляются. За кирпичной стенкой в туннель закладываются мешки с песком на длину около 2 м. Затем вновь щит из бревен. За щитом на длину около 2 м укладываются горизонтально бревна торцами к щиту. Каждый слой бревен прокладывается слоем дерна или глины. Снова щит из бревен и снова закладка мешками с песком. Задача забивки состоит в том, чтобы не допустить прорыва взрывных газов в свободную часть туннеля, что приведет к резкому снижению эффективности взрыва, а то и вовсе сведет результат взрыва к нулю. И в то же время забивка должна позволить достаточно быстро и легко разобрать ее после взрыва. Это необходимо по двум причинам:
1. Чтобы туннель было возможно использовать для выдвижения штурмовых групп в образовавшуюся на поверхности земли после взрыва воронку и далее в траншею противника.
2. Чтобы было возможно использовать туннель для дальнейших работ в случае неуспеха взрыва.
Столь сложное устройство забивки было разработано не сразу. В первые месяцы туннель просто закладывали мешками с песком или засыпали грунтом. Это приводило к тому, что силой взрыва мешки или грунт уплотнялись до прочности, почти равной прочности цельного грунта.
К зиме 1914/15 года артиллерия была не в состоянии проламывать путь пехоте. Земляные укрытия и траншеи, колючая проволока в сочетании с винтовочно-пулеметным и шрапнельным огнем оказались непреодолимы для пехоты. Что французской, что немецкой. Длительный (минимум суточный) артобстрел позволял понять, где противник намерен наступать, и пока наступающие многодневными артобстрелами разрушали одну позицию, обороняющиеся успевали чуть позади подготовить новую линию обороны и подтянуть резервы. Следовательно, разрушение фортсооружений противника должно было быть внезапным, чтобы можно было бы надеяться на успех. Пришлось осваивать подземно-минную войну. Иных способов сломать оборону в тот момент просто не существовало. Если удается скрыть минные работы, то внезапный взрыв на позиции противника может дать определенный успех. И похоже, что основательные педантичные немцы в этой подземной борьбе были результативнее порывистых французов.