Я думаю, что аппарат этот был огнеметом, который немцам удалось во время атаки дотащить до воронки, но не использовать. Германец же, взятый в плен, получил задачу добраться до воронки, чтобы привинтить шланг и вообще изготовить огнемет к действию. Вероятно, это был доброволец, совсем молодой, которому был обещан Железный крест. Этим можно объяснять то, что немцы не стреляли по нему, когда он полз. Но, повторяю, это лишь мои предположения.
Все вышеизложенное написано мной по памяти (а прошло с тех пор 53 года!), и я умышленно сократил мой рассказ, выпустив целый ряд деталей, главным образом технических. Но осенью 1915 г., приехав в Петербург в кратковременный отпуск, я по настоянию моего бывшего профессора по минному искусству, инспектора Николаевского инженерного училища и Академии, военного инженера генерал-майора Яковлева сделал в Георгиевском зале Инженерного Замка подробный доклад с показом сделанных мной снимков. Хочу верить, что в архивах Инженерного Замка эти фотографии сохранились.
Лично я делаю еще одно заключение: пехота наша считала взрыв нашего горна большим успехом, в то время как в последнем рассказанном мною случае заслуги саперов остались непризнанными – это нас, мол, взорвали… Я же думаю как раз наоборот. В первом случае вся инициатива была в наших руках, мы провели всю операцию, как хотели, правильно оценили обстановку, застигли немцев врасплох и потому успех был полный. Нашими саперами была, конечно, проделана титаническая работа: было пройдено через скалу 28 шагов галереей и это с самыми примитивными средствами. Думаю, что только наш русский солдат был способен это сделать. Но все же это все было совершенно логично и нормально…
Что касается второго эпизода, я считаю его нашим исключительным успехом: положение было критическим, даже отчаянным, немецкая галерея была уже совсем близко от наших окопов, и у нас не было ни времени, ни пироксилина (за исключением нескольких фунтов), чтобы предпринять что-либо. И вот в таких условиях мы вырываем у немцев инициативу, заставляем их взрывать горн немедленно, предвидим момент взрыва и принимаем необходимые меры. Взрыв происходит… но мы сохраняем нашу позицию, а противник несет большие и напрасные потери.
Первый полный год войны завершался, нужно было подводить итоги. Весной 1915 года минная война уходит глубоко под землю. Появился новый элемент обороны – подземно-минный фронт. Помощник шефа инженерной службы у генерала Фока полковник Харви, подводя итоги минной войны в 1915 году, в своем докладе пишет, что хотя минная война идет уже 12 месяцев, она, однако, носит изолированный характер. Мины взрывают по различным знаменательным случаям и праздникам, но не координируют с пехотными атаками. Минная война ведется только ради себя самой. Относительно подземно-минных действий немцев против англичан в 1915 году Харви в своем докладе не пишет ничего. Можно догадаться, что противник под землей причинял много беспокойства англичанам из такой фразы подполковника «…минерами сделано очень много, чтобы избавить солдат в траншеях от угнетающего страха». Анализ доклада Харви привел Военное министерство к выводу о том, что подземно-минное дело нельзя оставлять без контроля со стороны военного командования.
В 1915 году мины стали таким же средством подготовки пехотной атаки, что и артиллерия. Иллюзии относительно возможностей подземных мин сохранялись еще очень долго. Свирепая минная война за хребты Лез Эпаж и Бют де Вокуа затянулась до осени 1918 года. Но и под землей оборона оказалась сильнее наступления. На поверхности солдаты совершенствовали траншеи и проволочные заграждения, развивали их сеть. Под землей противники создавали сеть оборонительных контрминных туннелей для защиты от мин противника, пытаясь в то же время обмануть оборону и подвести под позиции свои мины.
1916 год. Определяющий
В феврале 1916 года германская армия начала крупное наступление в районе Вердена. Хребты Лез Эпажи и Бют де Вокуа в этом наступлении играли роль важнейших наблюдательных и командных пунктов, что критично затрудняло действия французов и облегчало атаки немцев. Генерал Нивель (Nivelle), противник подземно-минной войны, но сторонник контрминной, когда стал командующим 2-й армией, отдал распоряжение 2-му корпусу об усилении контрминной борьбы и разработал подробные инструкции. И хотя инициатива в минной борьбе на хребте Эпажи была отдана германской армии, однако она продолжалась в течение всего 1916 года. Некоторые немецкие заряды достигали массы 40 тонн.
Немцам было очень важно захватить господствующие высоты хребта Бют де Вокуа. 3 марта 1916 года они взрывают на глубине 35 м заряд массой 16,5 т. Взрывом будут уничтожены 3 французских сапера и 12 наблюдателей из пехоты. Французы так и не обнаружили этой мины из-за ее большой глубины. Но и расход взрывчатки потребовался большой. Лейтенант Andre Pezard из 46-го пехотного полка так описал результаты этого взрыва: «Все наблюдательные пункты восточной оконечности хребта были взорваны вместе с ходами сообщений; целый угол хребта исчез в пустоте; воронка диаметром 60 м. Это почти невообразимо; холм разрезан насквозь. Первая немецкая линия траншей тоже сметена; между ними и нами открывается кратер, который расширяется и становится более глубоким все больше вправо. В глубине кратер имеет желтый и серый цвет; странный аромат плесени плавает в пустоте. По всей разрушенной линии чудовищные кучи комьев грунта и целых кусков скал. Выброшенный из-под земли грунт образовал вокруг воронки кольцевой вал 20 м шириной, 8 или 10 м высотой. Там мы потеряли половину солдат, навсегда засыпанных грунтом, растерзанных и расплющенных. Их невозможно откопать, чтобы по-христиански предать земле…»
Вход в минную галерею
К этому моменту французам стало ясно, что использовавшееся весь 1915 год оборудование уже не отвечает задачам. Превосходство немцев в техническом оснащении обеспечивает серьезные преимущества в подземной войне. И для ускорения ответных действий на хребет доставляется экпериментальная электрическая буровая установка Bornet фирмы Service Electromecanique (SEM). Эта установка могла бурить шурф в скальном грунте диаметром до 15 см на длину до 50 м со скоростью 8–10 м в час. 23 марта 1916 года французские саперы поспешно взрывают очередную мину, поскольку обнаружили повышенную активность немцев вблизи туннеля. Взрыв на первый взгляд оказался удачным. На воздух взлетела церковь в деревне Вокуа, в 60 м от первой немецкой траншеи и в 30 м от второй траншеи. 30 немецких солдат пропали без вести. Однако к успеху французской пехоты это не привело. Удалось занять только южный край кратера в непосредственной близости от своих траншей. Вдобавок оказалось, что выброшенный взрывом грунт образовал на немецкой стороне кратера высокий вал. Это дало возможность немцам наблюдать и обстреливать снайперским огнем несколько десятков метров траншей противника.
Отрывка минной галереи
Свой западный фланговый туннель № 1b (Stollen 1b) на хребте Бют де Вокуа германцы начали прокладывать еще в ноябре 1915 года. И хотя он имел высоту всего 80 см, а ширину 150 см, к середине февраля 1916 года удалось проложить всего 86 м. Взрыв этой мины стал самым грандиозным на Западном фронте. Немцы отрыли в конце туннеля минный горн размерами 5 на 4,5 м и высотой 2,7 м, который вместил в себя 50 т взрывчатки. Это на 6,8 тонны больше, чем знаменитая английская мина St. Eloi, которую британцы взорвут летом 1917 года во время сражения при Мессине. Закладку взрывчатки немцы начали 25 февраля и длилась она силами тридцати солдат три с половиной недели, включая последующую забивку туннеля. В заряд немцы установили 500 электродетонаторов и проложили три дублирующие электровзрывные линии. Забивка представляла собой 6 м. п бетона и 80 м. п мешков с песком (25 тыс. мешков). Причем через каждые 5 м устанавливалась прочная стенка из бревен. Взрыв 50-тонной мины немцы произвели лишь 16 мая 1916 года. Взрыв образовал воронку диаметром около 60 м. Было разрушено около 35 м французских траншей в трех линиях обороны. Погибла почти вся 9-я рота 46-го пехотного полка (108 солдат). Сильнейшее сотрясение грунта привело к полному разрушению трех французских минных туннелей. А в них погибло 9 саперов. Однако, по неясным причинам, немцы не сопроводили взрыв попыткой сбросить французов с хребта. Возможно, что к этому моменту на этом участке фронта они не имели достаточно пехоты, способной атаковать.
Следует отметить, что вновь «гора родила мышь». Огромный длительный труд, громаднейший расход взрывчатки, впечатляющее зрелище. И хотя противник понес определенный ущерб и потери, даже к тактическому успеху это не привело. Взбешенный командир 5-го французского корпуса генерал Гилюма (Halion) потребовал в ответ произвести взрыв мины массой не меньше 100 т. Однако для выполнения этого задания требовалось не меньше, чем 250 саперов, а их столько у французов не было. Мина не была выполнена. Тем более, что французское командование требовало ограничиваться энергичными контрминными действиями и в ответ на прокладку немцами глубоких мин создать на хребте вторую контрминную систему на глубине 25–30 м.
А между тем германские саперы уже давно систематизировали свои минные действия на хребте и вели их по единому продуманному плану. Еще в апреле 1916 года они начали прокладку трех туннелей (Ost; Mittel, West) на глубине 42 м, используя благоприятные условия местности. Крутой северный склон хребта позволял сразу начать вести туннели горизонтально. А это позволяло со значительно меньшими трудностями удалять разработанный грунт из туннелей. Отвод же грунтовых вод не требовал насосов. 7 июня они выполнили три взрыва, которые из-за недостаточных зарядов не образовали воронок, но очень встревожили французов. 20 июля немцы взорвали большую мину под воронкой, образовавшейся при взрыве 16 мая, значительно углубив ее. 26 июля повторный взрыв был произведен под воронкой от 3 марта. Этот взрыв образовал воронку 50 м в диаметре.