- Ещё как, - вяло откликнулся Фрисс и почесал кота за ухом. – В Вимласоте какая-то страшная магия, такого я ещё не видел. Нецис, скажи, этим видениям можно верить?
- Несомненно, Фрисс, - кивнул Некромант. – Вимласоту несвойственно лгать. Отдыхай. Моя очередь травиться ртутью…
Фриссу трудно было отсчитывать время, когда под черепом словно перекатывались шарики жидкого металла. Он вытянулся на циновках и закрыл глаза, отстранившись от горячего Алсага и не в меру мохнатого Гелина, и поднял голову очень нескоро – тогда, когда над западными горами остался лишь верхний краешек солнечного диска. Рядом, судорожно сжимая в руках тростниковый сосуд, съёжился Нецис. Он казался ещё более бледным, чем обычно.
- Я вижу, что тебе уже лучше, Фрисс, - сказал он, поморщившись, и отпил из сосуда. – Это вселяет в меня надежду. Некроманта по рождению нелегко отравить, но я, кажется, справился. Неуёмное любопытство – это бич Нэйна, Фрисс. Настоящее проклятие…
- О чём ты спрашивал, Нецис? – спросил Речник, с радостью заметив, что боль уже не молотит по вискам, а едва заметно пульсирует в глубине черепа. Некромант отпил ещё глоток и с трудом сфокусировал взгляд на Речнике.
- О Нэйне, - ответил он, с сомнением покосился на сосуд и заткнул его пробкой. – И о червях. Интересные вещи происходят там, откуда мы оба ушли… Тебе знаком гвельский город Риогон? Я заглядывал туда в молодости…
Он поморщился от боли и прикрыл глаза.
- Я там тоже был, - ответил Фрисс, засовывая уже ненужную тканую повязку в водяной шар. – По молодости, когда Канфен ещё не утратил надежды научить меня магии. Хоть какой-нибудь.
Мокрая тряпка опустилась Некроманту на лоб. Он вздрогнул и слабо усмехнулся.
- Тогда ты не мог не увидеть там храм Кеоса, - прошептал он. – Я его тоже видел. Но я и подумать не мог, что его жрецы настолько… невнимательны? Да, наверное. Принять в дар Ангахара, притворившегося золотой статуэткой… это трудно даже слепому от рождения, но им это удалось. И теперь я не завидую им, Фрисс, и никто им не позавидует… я почти уверен, что никого из них нет сейчас в живых. И что стало с Риогоном, сказать трудно… а второй раз дышать ртутью я сам не хочу и тебе не советую.
Он замолчал и опустил голову на прохладный камень в тщетной надежде умерить боль. Фрисс смотрел на него озадаченно.
- Так червяки сползаются к Риогону? Это недалеко от Реки… - нахмурился он. – Нецис! Можно ли отсюда послать весть Астанену? Через летучих мышей, нежить, ту тварь, которая пишет в твоём дневнике…
- Фрисс, - Некромант неохотно приоткрыл глаза, - я уверен, что Астанен обо всём уже знает. Риогон действительно недалеко от Реки. А вот мы – далеко. Слишком далеко…
***
Клочковатая свинцовая туча проползла по крышам полуразрушенных исполинских башен, посверкала молниями и ушла на юг, и теперь о недавней грозе напоминали только отдалённые затихающие раскаты грома да мокрый блеск фрила на когда-то подвижной ленте мостовой. Вода в Старом Городе не задерживалась – быстро утекала в незаметные щели, в сеть туннелей под заброшенными зданиями, и из-за развалин долетали перепуганные и сердитые вопли крыс – кто-то неосторожно открыл люк и затопил весь туннель.
Гедимин в последний раз оглянулся на приоткрытые двери станции – никто не смотрел на него – и спрыгнул с высокого крыльца, неожиданно мягко приземлившись на мостовую. Он вдохнул холодный воздух Старого Города, навеки пропахший гарью и оплавленным фрилом – этот запах не выветривался тут и упрямо сочился сквозь фильтры шлема, и никакой дождь не мог его смыть. Сармат довольно сощурился и выпустил дымящиеся когти. Он слегка подтянулся на ближайшей стене и повис так. Стена выдержала.
Он быстро добрался до ближайшего оконного проёма, окинул равнодушным взглядом то, что было когда-то жилищем человека, и сел на краю, задумчиво рассматривая развалины и пустое крыльцо. Растворы, добавленные Огденом в его кровь, сделали своё дело – Древнему, переполненному свежими силами, хотелось теперь размяться. Возможно, прокатиться кубарем по крутой кромке обломанной стены, или наконец снести и разобрать этот «гнилой зуб» - бывшую башню, половину которой снесло когда-то взрывом, и теперь она торчала перед станцией и портила весь вид… Да, возможно, он сейчас этим и займётся.
- Командир! – послышалось снизу, и Гедимин невольно вздрогнул. У крыльца по мостовой расходились слабо мерцающие зелёные круги, и еле слышно булькал смыкающийся туннель подземного транспорта. Чуть в стороне от кругов стоял, запрокинув голову, ликвидатор Кейденс.
Гедимин соскользнул по стене, оставив восемь дымящихся прорезей на рилкаре, и протянул сармату руку. Кейденс пожал её, пытаясь скрыть усмешку.
- Прибыл… Хорошо, - кивнул Древний. – Очень хорошо. Ничего непредвиденного?
- Всё по плану, командир, - всё-таки усмехнулся Кейденс. – Осенью закончим, как и собирались. Станция, как я вижу, тоже цела…
- Мы ей не слишком повредили, - в тон ответил Древний и спросил, понизив голос:
- А как… как движется эксперимент? Удалось найти для него время?
Он старался говорить ровно, и ничего у него не получалось. Кейденс молча кивнул и достал из-под броневой пластины небольшой прозрачный контейнер с раздвижной крышкой и множеством мелких ячеек. В них на мягкой подложке темнели некрупные щётки кристаллов – чёрных и серо-коричневых.
- Небольшой запас Квайи для исследований, - пояснил Кейденс, передавая Гедимину контейнер. – Ты не ошибся в свойствах этой субстанции. Мы испытали многие материалы, самой разной природы… Это вещество в разы ускоряет коррозию. Природные кристаллы мориона, кажется, единственный накопитель, способный содержать Квайю в себе и не разрушаться. Что делает морион таким устойчивым, мы пока не выяснили. Но ты прав – это необычайно интересная субстанция. Я собрал для тебя немного информации о наших опытах…
Из передатчика на руке сармата проросла пара коротких расплющенных «усов». Гедимин подставил запястье, откидывая крышку на своём передатчике. «Усы» воткнулись в узкие гнёзда на приборе, оба прибора быстро замигали.
- Очень хорошо, Кейденс, - кивнул Гедимин, пристально глядя на свой экран. – Отличное начало… Ускоряет коррозию и даже вызывает её в условиях идеальной сохранности… Очень интересно. На ипрон и кеззий это её свойство распространяется?
- Нет, - ответил сармат, втягивая «усы» в передатчик. – Это единственные вещества, устойчивые к разъеданию Квайей. Они могут, пожалуй, служить отражающим экраном…
- Ипрон – более, кеззий – менее, - пробормотал Гедимин в задумчивости, - равно как и для ЭСТ- или ЭМИА-излучения. Любопытно… Итак, скорость накопления Квайи в кристаллах постоянна… и зависит только от свойств кристалла, но от каких именно, пока неизвестно?
- Не только, - качнул головой Кейденс. – Мы обнаружили странный эффект… Она как будто вырабатывается при… при повреждении живых организмов. Это очень странно. Мы собирали Квайю в степи. Когда рядом с кристаллами топтали или вырывали траву, Квайя накапливалась очень быстро. И с животными то же самое… сильные всплески. Я провёл опыт на себе… всплеск был ещё сильнее, как если бы выделение Квайи было как-то связано с разумом. Одно из самых странных веществ, которые я когда-либо видел. Я очень надеюсь, Гедимин, что ты продолжишь этот проект. В нём что-то есть…
- Опыт на себе? – Древний сузил мгновенно потемневшие глаза. – Ты причинил себе вред? Насколько серьёзный?
- Не стоит беспокойства, командир, - поспешно сказал Кейденс. – Небольшой порез на пальце. Но даже это вызвало такой эффект… Просмотри показания дозиметров, Гедимин. Ты очень удивишься.
- Кейденс… - Древний склонил голову. – Будь немного осторожнее. Все мы увлекаемся, но меру надо знать. Иди к Огдену, ты у него в первом списке. Через пять дней жду тебя в малом хранилище. Опыты с Квайей очевидно небезопасны, а там прочные стены…
Сармат усмехнулся и крепко стиснул руку Древнего. Гедимин видел яркий огонь любопытства в его глазах. Где-то в дальнем уголке разума Древнего шевельнулось что-то, похожее на смутную надежду. Ему вспомнились внезапно странные мысли, преследовавшие его пару лет назад в западных пустошах. «Достроить реактор и вернуть в небо атомофлот…» - сармат усмехнулся про себя, и усмешка его уже не была горькой. «Почему бы и нет?!»
Глава 45. Тэх Эсгайя
- Нецис, ты ничего не перепутал? Это на дорогу непохоже, - хмыкнул Речник, из-под ладони глядя на бескрайнее чёрно-зелёное болото с торчащими из него кое-где древними, раздутыми, перекрученными деревьями. Белесый туман заволакивал местность, уже в двадцати шагах Фрисс ничего не видел. Под ногами – на глубине в полтора локтя – пружинил скользкий мох. Под ним, возможно, была каменная кладка, но над ним – только вода. Толстые стебли пузырника слегка высовывались из неё и утробно клокотали, распространяя потёки маслянистого сока и запах жареного. Речник сглотнул слюну – в последний раз он ел что-то, приготовленное на огне, ещё в горах…
Древняя дорога обрывалась на краю бездонной топи. За спиной Фрисса теснились папоротники, уходящие кронами в тучи, лениво ползали по ветвям хищные лианы, и сверкал глазами из зарослей крылатый красный кот. На него сердито шипел Алсаг, по брюхо утопающий во мху и жидкой грязи. Вся его шерсть слиплась и позеленела, и демон был в прескверном настроении.
- Зачем мы забррели в болото? – спросил он в пространство, с отвращением глядя на чёрную жижу. Речник ткнул вниз носком «сапога» - лиственной обмотки – и чуть не ухнул в пропасть. В этом болоте не было дна – только жидкая грязь на неведомо сколько локтей вниз… Фрисс вспомнил окутанные туманом и залитые белесым светом топи Кигээла, и его передёрнуло.
- Та-а… Погоди, Фрисс, и ты, Алсаг, подожди шипеть, - пробормотал Нецис, глядя на болото сквозь растопыренные пальцы. – В мёртвом озере Игкой немного надёжных дорог. Если я не ошибаюсь, эта ветка должна быть здесь. Лет ей немало, но тот, кто её делал, не придавал значения времени. Надеюсь, за прошедшие годы нич