Маги и земляные сиригны ели поодаль от гнёзд, в своём доме, в отдельной столовой, в узкие окна которой двор был виден, как на ладони. Еда мало отличалась от драконьей – тушёное мясо с острой приправой – в этот раз намешали белую вирчу – да отвар листьев Орлиса. Для драконов в питьё щедро сыпали яртис, проясняющий разум и гасящий ярость. Гневаться в Мертагуле не следовало, особенно существам, извергающим пламя. Испарения от провала, из которого жители черпали Шигнав, висели над городом незримым, но пахучим облаком, и Кесса уже слышала жуткие рассказы о том, как это облако умеет гореть и взрываться.
Эррингор сидел на столе рядом с миской Кессы и жадно поглощал мясо. Речница не жалела еды, но ей было не по себе – зверёк ел слишком много для такого мелкого существа.
- Это Эррингор, демон, потерявший облик? – спросил один из магов, перебросившись парой слов с Тиллоном. Кесса кивнула, глядя на него с надеждой. Маг смотрел на зверька сквозь колечко из пальцев и стремительно мрачнел, потом резко отодвинулся от стола и помотал головой.
- Нет, дочь Реки. Это не заслуживает помощи. Советую избавиться от него, и чем быстрее, тем лучше.
Эррингор сверкнул глазами, но промолчал, заткнув себе рот куском мяса. Кесса нахмурилась.
- Жестокие и непонятные слова, чародей…
- Не более жестокие, чем то, к чему ты проявила сострадание, - поморщился маг. – Последуй моему совету – и избежишь беды.
- Драконы считают его опасным, - вполголоса сказал Тиллон, кивнув Речнице. – А Саламандры боятся.
Кесса отвела взгляд. Под лапами мелкого демона столешница медленно обугливалась и отчётливо дымилась. Но трудно быть мирным, когда о тебе говорят такое…
Ночь была тихой – драконы спокойно спали, свернувшись в каменных гнёздах, под их крылья забились Красные и Чёрные Саламандры. Эррингор лежал на рилкаровом подоконнике и чуть не укусил Кессу, когда она протянула ему тряпицу-одеяло. Он вообще был не в духе с тех пор, как путники прибыли в Мертагул. Кажется, драконы нравились ему ещё меньше, чем он им.
Утром Кесса проснулась от резкого тревожащего запаха. Это он, видно, навеял ей на рассвете страшный сон о взрыве огромного небесного корабля. Судя по разукрашенной броне, корабль был очень древним, построенным сарматами, и горел он ярко, но очень тихо, бесшумно разбрасывая осколки. Весь он казался огромным погребальным костром, и Речница металась, пытаясь к нему пробиться, но невидимая вязкая жижа поглотила её и выкинула из сна в явь.
Корабля не было, но запах остался – густой, едкий запах Шигнава. Эррингор сидел у окна и тёр нос, внизу встревоженно ревели Двухвостки, и били крыльями драконы. Кесса выглянула во двор и увидела, как Красные Саламандры забиваются поглубже в гнёзда, а Чёрные строятся в шеренгу и залезают на спину одному из драконов, одетому в войлочную броню. Дракон взлетел, унося живой груз куда-то к центру города, второй встал на его место, принимая на себя оставшихся ящериц.
- Эсен-ме! – один из сиригнов поднял взгляд и увидел Кессу, глазеющую из окна. – Знорк, надевай маску! Шигнав кипит!
Кесса растерянно огляделась. Что-то, завёрнутое в листья, лежало на полке у изголовья, Речница развернула свёрток и нашла маску, сплетённую из волоса Ифи. В волосяную сетку были зашиты какие-то листья. Речница завязала ремешки на затылке и сделала несколько вдохов. Запах Шигнава уже не резал ноздри, но ещё ощущался.
- Эррингор! – спохватилась Кесса. – Погоди, я найду тебе маску… закройся сначала тряпкой…
- Уйди, знорка, - оскалился зверёк. – Воздух как воздух. Повезёт ли увидеть, как городок взорвётся…
Снизу послышались голоса магов. Кесса, подобрав заплечную суму, выбралась в окно. Прыгать было невысоко – всего-то второй этаж.
- Так Гельвия не останется на праздник? Некстати всё это… Как без неё со скважиной разберёмся?!
- Да ну, ничего страшного со скважиной, небось, дракон неудачно чихнул. Саламандры потушат. Идём, пропустишь отлёт!
- Как думаете, повезёт нашей Гельвии? Вот будет дело, если Народ Н’гар выберет её!
- Кто и достоин, как не Гельвия… Эсен-ме, дочь Реки. Ты вовремя. Идём, не то всё пропустишь!
Речница устроилась на панцире Двухвостки и уцепилась за шип. Двухвостка, нагруженная магами, бежала трусцой, переваливаясь с боку на бок. Кесса раскачивалась вместе с ней. Эррингор махал хвостом, пытаясь удержаться на плече Речницы. Красные Саламандры и крылатые кошки разбегались с дороги. Двухвостка с громким хрипом влетела на площадь, чуть не посшибав с ног жителей, и остановилась. Маги поднялись на ноги и замахали красным флагом – его припас Тиллон. Кесса встала на цыпочки, чтобы увидеть, из-за чего весь шум.
На площади, наполовину развернув крылья, сидел Янтарный Дракон в походной броне. С маской на морде он выглядел очень странно и даже глуповато. Двое сиригнов проверяли его упряжь, третий тщательно прикреплял к ней бочонок, опоясанный ремнями. На бочонке краснело клеймо – толстая ящерка.
- Шигнав? Зачем бы? – с недоумением прошептал один из магов. Остальные пожали плечами.
Рядом с драконом стояли, вполголоса о чём-то споря, двое – высокая женщина с ярко-красными волосами, одетая так же, как драконьи маги, и коренастый синдалиец, совсем седой, в красно-чёрной тяжёлой мантии с меховыми хвостами. Наконец сиригны отошли от дракона и скрылись в толпе. Старик поднял руку, требуя внимания. Все в тот же миг замолчали, и даже Эррингор перестал шипеть. Кесса чувствовала магию, разлитую в воздухе. Эти двое были, без сомнения, сильнейшими магами, каких она только видела.
- Жители Мертагула! – голос у мага был не тише, чем у любого дракона. – Знакомая всем нам и прославленная от моря до моря чародейка – госпожа Гельвия Лоти – покинет нас сегодня. Её ждёт великое испытание – Гора Нишэн. Пусть же Всеогнистый будет благосклонен к нашей защитнице, и да вернётся она в Мертагул с победой!
- Кеос! – все, кто был на площади, вскинули руки к солнцу. Кошки взлетели над толпой, сложив лапы в священном жесте. Кесса зашипела от боли и схватилась за плечо – Эррингор чуть не прожёг насквозь её броню.
- Я надеюсь, разлука наша не затянется, и город будет цел к моему возвращению, - волшебница склонила голову на четыре стороны и легко забралась в седло. Дракон из-под маски приглушённо взревел и распахнул крылья.
- Кеос! – снова закричали на площади. Дракон сделал круг над крышами – невысоко, чуть не цепляя крылом черепицу.
- Киу ну нэи лааш! – крикнула Гельвия, склонившись над площадью. – Кеос будет с вами!
Когда дракон превратился в точку и исчез на горизонте, маги неохотно опустили флаг. Двухвостка развернулась и потопала на драконий двор. Кошки шипели на неё с крыш.
- Испытание Горы Нишэн… Да из тысячи магов один доживает до такой чести! – пробормотал драконий маг. – А награда – бессмертие…
- Если Гельвия станет Верховным Магом, Мертагул прославится на века! – усмехнулся Тиллон. – И у нас будет своя городская богиня…
Кесса тронула его за рукав.
- Гельвия – маг Пятого разряда? – шёпотом спросила она. – И теперь она получит Шестой? Станет бессмертной?!
- Гельвия это заслужила, дочь Реки, - отозвался колдун. – Много достойных магов, но она – достойнейшая. А нам пора вспомнить о работе. Готова ли ты очистить купальный пруд?
Масляная плёнка переливалась радужными разводами на поверхности воды. Каменный бортик, окружающий пруд, был чёрен от Шигнава. Кесса вытряхнула из карманов всё, что осталось, - несколько осколков известняка, подобранных весной на берегу Канумяэ. Жаль, перед отлётом она не запаслась галькой в Дельте! Так скоро придётся пустить в ход подвески от Зеркала Призраков, а не хотелось бы…
Зеркало, коснувшись воды, вспыхнуло изнутри и отразило что-то огромное, разлетающееся на куски. Речница сунула его за пазуху – сейчас было не до видений.
- Малая вода в каменных берегах, - прошептала она, опустив руку в пруд, - послушай меня, обрати грязь в камень. Пусть он канет на дно, пусть лежит там, пока не рассыплется! У Кетта, великого хранителя вод, я прошу помощи…
Белая галька бесшумно канула на дно. Кесса зажмурилась, дрожа от магии, проходящей сквозь неё. Рука странно выгнулась, пальцы онемели.
- У Реки-Праматери я прошу помощи, - прошептала Речница. Дрожь сотрясала её. Второй камешек утонул в пруду.
- У Великой Реки, чья вода в моей крови, я прошу помощи, - еле слышно сказала Кесса, выронив последнюю гальку, и в изнеможении опустилась на край пруда. Перед глазами плыла рябь, дальний берег таял в чёрном тумане.
Кто-то тронул её руку. Что-то тёплое коснулось её под водой, и Речница вздрогнула и склонилась над прудом. Под тающей масляной плёнкой колыхалось смутное отражение.
- Кесса… - голос был еле слышен. Тепло разлилось по коже, и дрожь покинула Речницу. Сила возвращалась, окоченевшие пальцы медленно оттаивали. Кесса изумлённо мигнула, вглядываясь в отражение, но оно уже таяло, превращалось в случайный солнечный блик. Масляная плёнка сгинула, чистая вода струилась меж пальцев. Сиригны помогли Речнице подняться. Она задумчиво усмехнулась.
- Великий изыскатель… - прошептала она.
Речницу отнесли в сторону и положили на панцирь Двухвостки, застеленный мягким мелноком. Двухвостка стояла смирно, будто не замечала седока. Речница закрыла глаза. Её снова знобило, и очень хотелось спать. Сквозь дрёму она услышала голоса – один, незнакомый, шипел и присвистывал, второй – удивлённый до крайности – принадлежал чародею Тиллону.
- Ты уверена? Один из Народа Н’гар сейчас под Мертагулом?!
- Ну вот. Не успела Гельвия улететь к Народу Н’гар, как они явились к ней домой, - нервно хихикнул кто-то из магов. Кесса вскочила, стряхивая оцепенение.
- Так и ессть, - прошипела Чёрная Саламандра, окружённая магами. – Ессли дорога жизнь, не приближайтессь к сскважине. Её закрыли на вссе праздники, пуссть Н’гар сспокойно пьют Шшигнав… у них ссейчасс тоже праздник, в конце концов.