- Жизнь среди смерти, - прошептала Кесса, глядя наверх, на ветви высоких цветущих кустов, сплетающиеся над головой. Она шла по тенистому зелёному туннелю, и бабочки садились ей на плечи.
- Тут, должно быть, вкусная вода, - усмехнулась Речница, примеряясь, куда поставить ногу. Родник был под тропинкой, ниже по склону, и Кесса не могла до него дотянуться. Она уцепилась за стебли, показавшиеся прочными, и поползла вниз, к выступу, на который собиралась встать. Эррингор в кармане приглушённо пискнул и обжёг Речнице бок – похоже, она придавила его. Кесса охнула и привстала, опираясь на какой-то пенёк под ногами.
- Эррингор, ты лучше вылеза-а-а-а…
Стебли выскользнули из рук, и Речница полетела вниз. Не по склону, обдираясь о жёсткую траву и торчащие камни, - просто вниз, сквозь гору. Спустя долю секунды она больно шмякнулась на что-то жёсткое, стеклянно зазвеневшее от удара, а потом неведомая сила развернула её и подвесила в воздухе. На Кессу молча взирали два странных существа.
Тут была поляна, окружённая деревьями… а может, и не деревьями, а громадными полуразрушенными зданиями. И под ногами была не то трава, не то россыпь битого рилкара. Всё плыло и двоилось в глазах, и солнце светило со всех сторон одновременно, но как будто сквозь туман. Двое существ стояли у замшелого камня, сквозь очертания которого проступал обломок красноватой рилкаровой стены со свисающими с неё проводами, скрученными в толстую косу. Эта коса временами превращалась в пучок травы, прилепившийся к камню, но Кесса была уже почти уверена, что провода – реальнее, чем трава.
- Силы и славы! – сказала Речница и приняла дружелюбный вид – насколько это было возможно. Она всё ещё висела в воздухе, ни на что не опираясь. Существа переглянулись.
- Элогеф, ты это создал? – кивнуло на Кессу одно из них – рослое, пушистое, серебристо-зеленоватое, с парой ветвистых «усов» на макушке. Две его руки были сложены на груди, две – обращены ладонями к Речнице. Говорило оно на Вейронке, и Речница облегчённо вздохнула – с хесками, даже самыми странными, она постарается договориться.
- Исключено, Валейл, - странно шевельнуло «усами» второе, светло-серое, и с сожалением вздохнуло. – Как ни прискорбно, это посторонний.
- Поглоти меня Предел, - тряхнул головой Валейл, глядя на Кессу почти с отвращением. – Это что же, опять всё сначала?! Только эта местность стала выглядеть пристойно…
- Мне очень жаль, - сказала Речница, пытаясь нащупать опору. – Я не хотела ничего испортить.
- Начнём сначала, Валейл, - опустил руки Элогеф. – Опыт с перепадом высот был интересен, но думаю, что лучше сделать несколько скал. Основы для них у нас есть…
- Скалы? А что, их можно правильно подать, - задумчиво пошевелил «усами» Валейл. – Лес?
- Вот напрасно ты норовишь закопать всё это поглубже, - светло-серый повёл рукой, указывая на всю округу. Кесса смотрела во все глаза – теперь, когда морок развеялся, она узнала это место. Вайден, мёртвый город, предстал перед ней во всём хаосе запустения. Башни, огромные, как горы, с тысячами пустых окон, перекошенные мачты, разбитые купола из пёстрого фрила, стеклянное крошево, какие-то опоры из тёмного металла, вывороченные из стен и причудливо искривлённые… И ничего живого, кроме стаи потревоженных Клоа над крышами и двух странных существ, уже почти забывших о Кессе.
- Эта местность по-своему интересна… даже, я бы сказал, красива, - продолжал Элогеф с явным сомнением в голосе. – Её достаточно немного видоизменить, не скрывая под землёй или ворохом растений. Вот пару месяцев назад, например…
- А, ну-ну. Ещё посоветуй отталкиваться от её прошлого и строить иллюзию на его основе, - зеленоватый оскалил острые зубы, и «усы» на его макушке сухо затрещали, окутываясь искрами. – Как будто всё её прошлое не было сплошным кошмаром. Как, впрочем, и настоящее. Знор’га и всё их наследие – один ужасный сон. Я не собираюсь тратить воображение и силы на то, чтобы его украсить.
- Решай как знаешь, Валейл, - развёл руками Элогеф. – Твой месяц, твоя иллюзия. Интересный лес получился в том году у Гоэла э-Тинра, можем к нему схо… А, нет, ничего не получится.
- Да, - «усы» Валейла снова щёлкнули. – Никто не слышит его уже месяц. Мескиагашер вернулся, так с ним и не встретившись, а его всё нет. Сделаем всё сами… Вот тебе, для примера…
Он развернул руки ладонями вверх, и воздух над ними задрожал, быстро превращаясь в крохотную копию каких-то зарослей – такое видение на Реке называли «Твийя». Кесса этого уже не видела – она снова упала и чуть не порвала перчатки. Валейл забыл о ней, его заклятие развеялось, и Речница вновь была свободна.
- Э-э… - протянула Кесса, глядя на существ. Они разглядывали то, что выстроил из воздуха Валейл. Речница шагнула к ним и наткнулась на прозрачную, но плотную преграду.
- Эррингор, - прошептала она еле слышно, - ты знаешь, кто они?
Существо ощутимо дрожало в кармане – от страха или от сдерживаемой ярости, понять было трудно.
- Гевахелги, - так же тихо отозвался зверёк. – Уноси ноги, знорка. Это опаснейшие твари…
Его шёпот, похоже, был слышен существам лучше, чем голос Речницы. Они повернулись к Кессе. Валейл опустил руки, и Твийя растаяла. Взгляд зеленоватого стал ещё менее дружелюбным, Элогеф тоже насторожился, и его «усы» зашевелились.
- Это ещё здесь? – вполголоса спросил самого себя Валейл. – Это неприятное.
- Стойте! – Кесса почувствовала, как воздух вокруг уплотняется. – Я пришла не чтобы мешать вам! Я Чёрная Речница, и я помогаю тем, кто в беде. С одним из вас что-то случилось?
Гевахелги переглянулись. Валейл оскалился и резко опустил руку. В этот раз Кесса приземлилась на ноги.
- Его зовут Гоэл э-Тинр? Он такой же, как вы? – быстро уточнила Речница. – Как вышло, что он пропал?
Валейл сжал пальцы в кулак, но ничего не произошло – Элогеф держал его за плечо двумя руками и смотрел на Кессу пристально и задумчиво.
- Он пропал на севере. В ваших владениях, - сказал он, отчётливо выговаривая каждое слово – словно боялся, что Кесса недостаточно знает Вейронк. – Это плохо.
- Элогеф! – Валейл дёрнулся, пытаясь освободиться. – Отпусти меня немедленно.
- Будь спокоен, Валейл, - светло-серый выпустил его, но сам поднял руку и направил ладонь на Кессу. – Оно сейчас уйдёт.
Речница успела только моргнуть. Когда она открыла глаза, то сидела на рухнувшей стене древнего здания, на холодном рилкаре, под вечно хмурым небом Старого Города, а перед ней желтела выгоревшая кецаньская степь. Она быстро обернулась и увидела, как воздух дрожит и плывёт, и очертания древних башен тают, сменяясь видением каких-то гор, поросших тёмным лесом.
- Фарррарррхх! Гевахелги, Бездна их пожррри! Гевахелги… - на той же стене сидел, размахивая хвостом и извергая дым и пламя, Эррингор. Рилкар вокруг него уже размягчился и готов был потечь каплями.
Кесса задумчиво покачала головой.
- Чудной народ, - заключила она, отворачиваясь от сплетающихся миражей. – Верно, они не любят гостей. Пойдём, Эррингор. Поищем их сородича. Думаю, он приметный…
Часть 7. Главы 27-30. Пролитая кровь
Глава 27. Тайя
- Бездна! Опять мост, - Фрисс качнулся в седле и вновь откинулся назад, когда Гелин спрыгнул с горбатого мостика. – Тут каналов больше, чем у Реки ручьёв. Не лень же было миньцам всё это копать…
- Не ко всем вода притекает сама, - хмыкнул Нецис, дотянулся до развесистого колоса Кунгу, помял в пальцах мягкие, не вызревшие ещё зёрна и попробовал на вкус. – Кунгу любит влагу, любит мокрую грязь, чтобы всё поле было, как болото. Было бы время – посмотрел бы, что здесь с водяными червями. Водяное Око – проклятие этих мест, сколько себя помню. Та-а! Вот и черви…
Под мостом белели изляпанные грязью накидки жителей. Миньцы процеживали воду сквозь дырявую корзину, вылавливали что-то, били о мост и бросали в ведро. Фрисс увидел знакомые «глазные яблоки» с распластанными толстыми щупальцами, и взирали они на него, как ему показалось, с недоумением и укоризной. Потом Гелин ещё раз прыгнул, и канал остался далеко позади, а Фрисс, помянув про себя тёмных богов, потёр отбитый копчик.
С тех пор, как они унесли ноги из Отикки, не было ни одного привала. Нецис и Алсаг пожевали что-то на ходу, а Фриссу кусок в горло не лез. Не так он представлял себе путешествие Речника с Великой Реки по далёкой Стране Дракона и встречи его с легендарным Орденом Изумруда и могучими Хээ-нор Хеноо, совсем не так…
Откуда-то послышался придушенный писк дозиметра – на сумке с прибором лежал и мирно спал Алсаг, и сигнал был еле слышен. Фрисс покосился на восточное небо – вспышки сместились к северу, и даже при свете дня их было отлично видно – и быстро повернулся к Некроманту.
- Илкор ан Сарк… - бесцветным голосом сказал тот, дуя на тыльную сторону ладони. Фрисс ничего не видел на его белой коже, но, верно, ощущения у Нециса были мерзкие.
- Мы едем от него или к нему? – спросил Речник, кивнув на восток.
- От него, хвала богам, - Некроманта передёрнуло. – Ильятекси всерьёз потерял покой. Был бы я моложе и глупее, полетел бы проверять, что там с ним случилось.
- Не надо, - поёжился Фрисс. – И зря ты от скафандра отказываешься. Он как раз защитил бы от излучения…
- Эта вещь, которую ты мне показывал – очень странная, - покачал головой Нецис. – Таких вещей я стараюсь избегать. Но – спасибо за заботу, Фрисс.
Дорога стала шире, грязь по обочинам перестала захлёстывать древнюю мостовую, и Гелин прибавил шагу. Больших повозок или громоздких Двухвосток и анкехьо тут не было, а с одним-двумя пешими путниками демон легко мог разминуться, не замедляя бега. Тростниковые мостки поскрипывали под его лапами, запах ила и мокрой травы висел в воздухе.
Вдоль дороги появилось невысокое ограждение из чёрного камня. Колышущийся лес злаков поредел, а потом и вовсе сгинул. Теперь на полях только стелились толстые плети Меланчина – его плоды уже наполовину созрели, и не каждый из них Фрисс смог бы поднять – топорщились мясистые листья Сетты, и багровели редкие стебли Тулаци. А между клочками огородов темнели странные ка