Чёрные камни под аркой растворились, выпустив клуб густого дыма. Из арки, сдвинув на лоб маску из кожи и тёмного стекла, выглянул сероволосый форн в измазанной робе.
- Чего надо? Я занят, говори быстрее! – сердито взглянул он на Мааса.
- Тебе выпала большая честь, Тинса, - невозмутимо ответил тот. – Победитель пяти инальтекских кланов, победитель самой смерти пришёл сюда – и ему нужна твоя помощь. Смотри, это Фриссгейн Речник, тот самый изыскатель…
…Чей-то взгляд упёрся Фриссу в спину. Алсаг, разлёгшийся у стены, навострил уши, но тут же вновь опустил голову на лапы. Речник оглянулся и увидел Нециса – Некромант сидел, привалившись к стене, грыз сушёную микрину и думал о чём-то своём. Поймав взгляд Речника, он усмехнулся и еле заметно покачал головой. Из-под серой арки вырвался ещё клуб дыма, куда более вонючий, а затем высунулись четверо форнов. Тут же, не успел Фрисс и рта открыть, они с возмущёнными криками исчезли под аркой. Тинса, ругаясь вполголоса на Вейронке, вышел к Речнику. Чёрный, как обломок базальта, меч, слишком большой для его рук, сыпал жёлтыми искрами и источал тепло.
- Забирай своё добро, - нахмурился Тинса. – Больше не приноси. Денег не надо, и помочь я не могу. Тут нужен не огонь. Иди к лучевикам, в Текиоу. Коль не испугаются взрыва – помогут. Бывай!
Каменные ворота захлопнулись. Речник подобрал меч, провёл ногтём по клинку. Тот ещё был острым, но тупел на глазах.
- Ничего не вышло? – Маас потрогал рукоять и пожал плечами. – Первый раз такое вижу. Вообще Тинса не из пугливых. Что-то сильно ему не понравилось…
- А мне-то оно как не нравится… - вздохнул Фрисс. – Ну что же, спасибо за помощь. Пусть вам не придётся искать себе новый дом, по крайней мере, тысячу лет…
…Здоровенная толстая и короткотелая ящерица с тёмно-зелёной бугристой шкурой топталась на месте и мотала головой, пытаясь дотянуться до своей поклажи или хотя бы до одежды погонщиков. Они, отмахиваясь на ходу, снимали с её спины тростниковые короба и корзины, от которых поднимался пахучий пар. Пахло мясом и печёным сладковатым папоротником. Стражники столпились вокруг корзин, разбирая куски, завёрнутые в обгоревшие листья. Нецис выскользнул из толпы, дуя на обожжённые пальцы, и положил перед Речником один из свёртков. Алсаг сунулся ко второму, прижёг нос и с обиженным видом отвернулся. Хольчи разбрелись по площади и как будто ничего, кроме еды, не замечали, но взгляды их Речник чувствовал кожей.
- Хорошо тут кормят, - хмыкнул Речник, разглядывая печёные клубни, толстый стебель папоротника и большой кусок жареного мяса. – Вот только я свою цакунву отдал… Нецис, а что такое «нийоматла»?
- Тоже еда, - невнятно отозвался Некромант – похоже, он сильно проголодался, пока выбирал амулет.
Чёрно-серая агатовая пластина – не очень большая, всего полмизинца в диаметре – на тонком кожаном шнурке болталась на его груди, и узкая серебряная оправа таращилась на Речника морионовыми глазами-глазницами. В агатовом зеркале скользили смутные тени, и вглядываться в них не хотелось. Некромант нежно гладил оправу и выглядел очень довольным, невзирая на то, что его кошель стал намного легче – насколько точно, Фрисс не знал, но боялся, что Нецис отдал всё до последней монетки.
- Занятная вещица – этот браслет, - пробормотал чародей, вытирая пальцы и забрасывая пустые листья в корзину у стены. – Вроде ничем не мешает, но попробуй-ка в нём поколдовать… Не хочется посвящать местных хольчей в тонкости моего искусства, а тем более – знакомить их с подданными Джилана. Пока не выйдем за ворота, в дневник мне не заглянуть…
- А если снять браслет? – Фрисс поддел пальцем кожаную полосу и не почувствовал ничего особенного. – Он же к коже не прирастает.
- Тогда он донесёт, что его сняли, - вздохнул маг. – И всем сразу станет интересно, зачем. На самом деле, Фрисс, в Шайине скучно жить – даже, я бы сказал, тоскливо. Ничем больше объяснить любопытство местных я не могу.
- Мхар’ча! – ком обгорелых листьев шмякнулся о стену рядом с головой Нециса. Хольчи оживились и обступили одинокого воина в костяной маске. Скрутили его быстро – Некромант не успел ещё выкинуть листья.
- Надо скорее найти того, кто убил Та’ну, - покачал головой Фрисс, - иначе тут покоя не будет. Знаешь, что сказал Маас? Та’на вышел в тот день через Грибные Ворота… это небольшая калитка в стене, запасной ход прямо в джунгли. Может, кровавая тварь ещё там, в чаще?
- Грибные Ворота… да, знаю эту тропу, - кивнул колдун, потирая порезанную ладонь – снова заныли шрамы, только на вид тонкие и безобидные. – Небезопасно, но может сработать. Только будь осторожен, Фрисс, тут всё-таки не Река…
***
Второй купол защитного поля с тихим шелестом сомкнулся, красноватой плёнкой размазываясь вдоль стен и немного не доходя до потолка. Наткнувшись на Гедимина, полупрозрачный пузырь выгнулся, упруго толкнув его в грудь, и послушно расступился, пропуская сармата внутрь.
- Герметичность? – отрывосто спросил Древний Сармат, повернувшись к Деркину. Тот стоял снаружи, за полем, пузырь оттеснил его к дальней стене. «Усы» дозиметра на руке Деркина слегка подрагивали, выдавая волнение исследователя. Младший сармат покосился на экран и утвердительно кивнул.
- Тогда приступим. Аттаханка! – выдохнул Гедимин, отворачиваясь и привычным движением убирая с висков ипроновые пластины.
Он поднял руки, и стальные захваты выдвинулись из стены и сомкнулись на его запястьях. Сармат уткнулся шлемом в полупрозрачную плёнку защитного поля и закрыл глаза.
Позади, под маленьким, но очень прочным куполом, непроницаемым почти для всего, лежал брусок свинцового рилкара, хранящий в себе пригоршню облучённого металла и малую толику ирренция. В другом месте и в другое время Гедимин сказал бы, что таким количеством ирренция можно пренебречь – даже имея в виду опасность облучения, не говоря уже о возможности цепной реакции. Но не сейчас…
«Самоподдерживающаяся цепная реакция деления ядер атомов ирренция происходит под действием ЭМИА-излучения,» - сармат не оглядывался, но знал, где именно лежит рилкар, и нашёл бы его с закрытыми глазами. «Расстояния между атомами при этом… не имеют значения,» - череп изнутри наливался холодной тяжестью. «Свинцовый рилкар… инородное вещество не способно создать помехи для начала и протекания такой реакции, является прозрачным для ЭМИА-излучения… в данном случае… может стать источником…» - кровь стучала в висках, и шум понемногу начинал причинять боль. Сармат глубоко вздохнул и приоткрыл глаза – не стоило так сильно зажмуриваться.
«Дополнительным источником делящихся ядер, и в таком случае…» - холод и давление на виски стали сильнее, тихий шелест на грани слышимости прозвучал под сводами черепа – Гедимин был полностью уверен, что ни один самый чуткий датчик не уловит этот звук, даже под шлемом. «Критическая масса делящегося вещества для начала цепной реакции будет равна…»
Что-то отчётливо щёлкнуло внутри черепа, чуть повыше переносицы, и холод вместе с давлением и невнятными шорохами сгинул бесследно. Тревожный сигнал дозиметра пронёсся по пустому хранилищу, а вслед ему раздался удивлённый возглас Деркина. Древний Сармат освободился от оков и обернулся. Он знал, что произошло под малым куполом, безо всяких сигналов. А Деркин мог бы уже и привыкнуть.
Малый купол трепетал и раскачивался, как готовый взлететь мыльный пузырь, и горел изнутри багровым и зелёным пламенем. Лужица расплавленного рилкара ещё булькала, медленно застывая на раскалённом докрасна полу. Гедимин кивнул и склонился над куполом, запуская под защитное поле чувствительные «усы» своего дозиметра.
- Если об этом услышат в Ураниуме – не поверят, это уж точно, - вздохнул Деркин, пробираясь сквозь внешний купол и зачарованно глядя на расплавленный рилкар. – Это же невозможно, Гедимин, совершенно точно – невозможно! Даже будь у нас ЭМИА-излучатель, даже если бы весь ирренций собрался в одном участке… Гедимин! Там нечему было реагировать, в самом деле – нечему!
Древний Сармат молча кивнул. Следовало порадоваться, что ни сарматы Ураниума, ни Деркин не слышали его мыслей в ходе эксперимента – после такого бреда его точно сочли бы сумасшедшим. Свойства ирренция, как знает любой сармат, совершенно иные…
- Были пробои внешнего поля? – спросил он. Усталость брала своё – веки отяжелели, и воодушевлённый Деркин, кружащий у малого купола, виден был как сквозь туман.
- Нет. Оно оставалось герметичным. Оно и сейчас полностью закрыто, - сармат кивнул на внешний купол, не потревоженный излучением. – Ты заметил зелёную вспышку? Где-то на сотую долю секунды раньше первых вспышек на внутреннем куполе… и довольно яркая.
- Нет, - качнул головой Древний. – Скорее всего, результат пробоя малого купола. Так и знал, что он недостаточно надёжен.
- Гедимин, не было никакого пробоя, - Деркину пришлось запрокинуть голову, чтобы увидеть глаза Древнего. – Купол не нарушался ни на долю секунды. И вспышка снаружи была до вспышек внутри. Ты убедишься, когда мы сверим показания. Когда же оно застынет…
Он покосился на расплавленный рилкар, сейчас совершенно безопасный, но всё же мешающий добраться до спрятанного под полом дозиметра. Прибор, как ни сомневался Гедимин в его надёжности, всё же пережил все эксперименты и ещё способен был что-то измерять. Оставалось только извлечь его.
Древний выпустил из-под брони короткие трубки генератора полей и разрушил внешний купол, в котором уже не было необходимости. Всё, что Деркин и Гедимин вдвоём открутили от скафандра, лежало у стены, - всё, что могло создавать излучение. Теперь следовало вернуть все детали на место.
На мгновение стена под рукой Гедимина сверкнула зеленью и нагрелась. Хранитель станции выглянул одним глазом из толщи рилкара и тронул ладонь сармата светящимся щупальцем.
«Командир? Что-то происходит?» - дух станции был спокоен, но немного удивился. Вообще странно, что он забрался в это хранилище – тут для подобных существ слишком холодно и очень скучно.