у!
- А-ауы, - протяжно зевнул Ацолейт и шагнул вниз. Кесса кинулась к поребрику – и облегчённо вздохнула, увидев, что он расправил крылья у самого пола и мягко приземлился.
Что-то громко лязгнуло, и весь дом задрожал от раскатистого грохота. Кесса схватилась за уши и прижалась к террасе, ожидая, что крыша сейчас рухнет. Однако здание устояло, и грохот стал тише. Внизу, в стороне от полупустых длинных чанов, Ацолейты обступили махину, окованную тёмным металлом и ощетинившуюся короткими рычажками. Она грохотала и содрогалась, сотрясая стены.
«Да, уснёшь тут…» - поморщилась Кесса и протёрла глаза, отгоняя дремотный морок. Грохот внизу сменился ровным гулом, перемежаемым треском и стеклянным звоном. Один из Ацолейтов поднял руку, и четверо навалились на рычаги, поднимая металлическую махину. Из неё сыпались многоцветные осколки, и часть их сияла ярким ровным светом.
Не без усилий затолкав шумную махину в пещерку в стене, Ацолейты сгрудились вокруг ящика с обломками и принялись в них копаться. Тёмные камни, мелкие и крупные, полетели в полупустой ящик у стены, светящиеся осколки откладывали в сторону, придирчиво осматривали и обнюхивали. Целые россыпи кристаллов врастали в чёрную породу, и их выбивали и выцарапывали, как могли. Двое Ацолейтов склонились над полупустым чаном, один зачерпнул стеклянной ложкой жижу со дна и осторожно лизнул её, тут же сплюнув в ящик с тёмным камнем. Второй потянулся к стене, и Кесса увидела, как отодвигается одна из плит, а за ней проступают очертания полок, уставленных закупоренными склянками.
Ящик с обломками опустел быстро – из горы камней в нём оставили две-три пригоршни, но все они светились. Кесса смотрела на них, не мигая, и её глаза стали большими и круглыми. Здесь лежали цериты, колдовские сияющие камни, и их хватило бы, чтобы во всех пещерах Реки никогда не наступала ночь…
Один из Ацолейтов, жестами разогнав остальных, высыпал светящиеся осколки в чан. Тот, кто пробовал раствор, встал рядом, поддевая камешки ложкой и расталкивая их по углам. Над чаном поднялся едко пахнущий дымок.
Кесса отступила от края и едва не растянулась на полу – ветер, поднятый крыльями хесков, отбросил её к стене. Ацолейты поднимались на террасу, отряхивая лапы от каменной пыли, молча укладывались на циновки и закрывали глаза. Они ещё ворочались во сне, но вскоре дом наполнился мерным похрапыванием, заглушающим шипение раствора в чанах. Тот, кто раскладывал цериты по дну, прилетел последним. Он удивлённо посмотрел на Кессу, хотел о чём-то спросить, но вместо этого зевнул и опустился на циновку, уже с закрытыми глазами нащупывая свободное место. Его крыло упало на Кессу, немного подёргалось, силясь сложиться, но так и осталось вытянутым.
«Ишь ты, пушистое,» - Кесса потрогала основание крыла. Там, где под кожей скрывалась кость, рос короткий красный мех, сама же перепонка была голой, покрытой лишь мелкими чешуйками грубой шкуры.
«Отчего у нас, знорков, нет крыльев?» - вздохнула Кесса, выбираясь из-под чересчур горячего «покрывала» и подкладывая под голову сумку. «Над облаками, наверное, тоже кто-то живёт… как под землёй, только найти их сложнее…»
Ни шипение и клёкот из чанов, ни храп и сонная возня хесков не помешали Кессе уснуть, и проснулась она нескоро. Никого уже не было на верхней террасе, вдоль стены стояли вымытые дочиста миски и выскобленный котёл, длинный чан с раствором перестал светиться – церитов в нём не осталось, и мутный раствор больше не шипел. Единственный Ацолейт сидел рядом с парой маленьких склянок, время от времени капал из одной в другую и щурился, разглядывая клубящуюся муть за стеклом. Кесса хотела окликнуть его, но он, вволю насмотревшись, выплеснул всё из склянок и наступил на едва заметную плитку в полу. Содержимое чана забулькало, быстро утекая в открывшийся проём, на дно хлынула прозрачная жидкость, унося остатки мути. Хеск, ополоснув руки, исчез под террасой. «И мне сидеть тут ни к чему,» - подумала Кесса, закидывая суму за плечи. Хвала богам, все тяжёлые двери остались приоткрытыми, и очень скоро она вышла на улицу и подставила лицо ветру.
Снаружи было светло – по ощущениям Кессы, рассвет давно миновал, но полдень ещё не наступил. Она сощурилась на красновато-рыжее небо – никакого солнца там не было. Здесь оно не поднималось высоко над горизонтом – едва-едва переваливало через отдалённые горы, чтобы снова скрыться за домами Ацолейтов.
Двое хесков сидели у стены, лениво перебирали валяющиеся цветные камешки. Изредка один из них примерялся и закидывал осколок в ящик на колёсах, забытый кем-то у стены. Второй косился на него, что-то ворчал и потирал плечо – то место, где виднелся толстый красный рубец. Первый с сердитым рычанием хлопал его по запястью и снова набирал в ладонь камешки. Даже при дневном свете было заметно, как они мерцают и вспыхивают изнутри.
- Тзуга! Атсу! – Кесса плюхнулась на землю рядом с ними, радостно глядя на хесков. – Силы и славы!
- Ага, тебе того же, - кивнул Атсу, прикасаясь к её плечу. – Дробилка тебя не разбудила? Ночная работа выпадает нечасто, но вот…
- Нечасто, как же, - наморщил нос Тзуга и снова потянулся к шраму. – Что ни ночь, то земля трясётся.
- Твоя рана ещё болит? – Кесса с опаской посмотрела на рубец.
- Нет, но нюхом чую – раздеру я себя в кровь, - Тзуга нехотя отвёл руку от пораненного плеча. – Где, во имя Всеогнистого, пропадает Миу?! Сговаривались же сойтись тут на рассвете!
Цветные камешки, забытые всеми, мерцали на земле. Кесса подняла один из них. Это был настоящий церит, но не прозрачный, а мутный, будто в него намешали песку и всяческого сора. Рядом лежал другой, тёмно-лиловый; света он не прибавлял, напротив, казалось, что из него льётся тьма.
- Так вот где добывают все цериты… - Кесса закусила губу. – А эти камни… почему они лежат на земле?
- Потому что гильдия Атсу – неряхи и разгильдяи, - шевельнул ухом Тзуга. – И во дворе у них вечно что-то валяется. Это бросовые камни, выпали из мусорной телеги. Давай сюда, я выкину их…
- Бросовые?! – Кесса изумлённо мигнула. – Их просто выкинут? А можно мне взять их?
- Да было бы что жалеть, - пожал плечами Атсу и щедрой рукой высыпал на ладони Кессы разноцветные кристаллы. – Вот ещё несколько… А на что тебе бросовые камни? Видишь, они толком не светятся. Их даже плавить нельзя.
- Они красивые, - усмехнулась Кесса, глядя на переливы граней. Эти камни никто не полировал – они так и вырастали, уже огранёнными, к ним прилипла колкая чёрная порода, и все они светились…
Неподалёку зашумели крылья, и Ацолейты с ворчанием поднялись на ноги. Кесса обернулась и увидела Миу – та опустилась во двор, стряхивая со спины маленького хеска с мохнатыми лапами. Тот, ловко спланировав на мостовую, побежал к соседнему дому, растопырив крылья и время от времени пытаясь взлететь. Получалось только подпрыгнуть и шмякнуться обратно, едва не пропахав камни носом. Миу негромко зарычала, глядя ему вслед. Он сложил крылья и юркнул за дверь.
Ещё одна тень скользнула по небу, и рядом с Миу приземлился Техути. Он смерил Атсу и Тзугу угрюмым взглядом и потряс крыльями, смахивая с брони пепел.
- Дым и пламя… - пробормотал Атсу, устремив на пришельца немигающий взгляд. – Его тут не хватало…
- Силы и славы! – Кесса неуверенно усмехнулась. Миу помахала рукой в ответ, Техути шевельнул ухом, но промолчал.
- Это, по-твоему, утро? – Тзуга указал туда, где должно было быть солнце, если бы его не загораживали башни.
- До полудня успеваем, - отмахнулась Миу, расправляя крылья. – В порту нас ждут. Как прошла ночь?
- Как обычно, - ответила Кесса. Атсу согласно кивнул.
- Ничего странного тут не было, хоть кто подтвердит. Ты была в порту?
- Да, ещё до рассвета, - Миу неопределённо махнула рукой. – Гахиджи удивлён, но согласен помочь. Летим!
Кессу подхватили и забросили на чешуйчатый загривок. Она схватилась за крылья, но, опомнившись, положила руки на плечи Ацолейта. Пальцы скользили по чешуе, опоры для ног не было. Кое-как она сжала ступнями бока летуна. Багрово-рыжий небесный туман плыл низко, казалось, можно задеть его рукой, и сквозь него проступали очертания громадных сталактитов и хвостатых теней, прилепившихся к ним. Одна из них соскользнула и промчалась мимо Ацолейтов, чуть не зацепив их хвостом.
- Клоа на вас не нападают? – спросила Кесса, наклонившись к уху Ацолейта. Тот качнул головой. Ещё один хвостатый летун цвета зелёной бирюзы проплыл мимо. Впереди в ореоле багрового света поднимался к небу гранёный обелиск. Он вырастал из крыши башни, нависшей над рядами глубоких и широких траншей. Эти длинные ямы начинались от столь же длинных каменных зданий, похожих на мастерские – только труб на крышах было меньше. Некоторые ямы были пусты, в других, растопырив шипы и выступы, лежали халеги.
Их ни с чем нельзя было спутать, но и друг от друга они разительно отличались, и не было двух одинаковых. И ни один не лежал без дела. Кесса видела, как Ацолейты ощупывают корабли с боков и бродят по крыше, вычищая пепел и грязь из прорезанного узора, как внутрь затаскивают огромные ящики и запечатанные чаны, - и как один из халегов, испустив пронзительный вой, начинает дрожать всеми боками и вдруг срывается с места и беззвучно уходит в недра земли. За ним не осталось следа – скала сомкнулась.
- Дым и пламя! Да тут и сесть негде! – Тзуга, широко расправив крылья, выписывал медленные круги над портом. Миу уже опустилась на площадку под крышей башни с обелиском и что-то объясняла двоим вооружённым Ацолейтам. Через несколько секунд один из них поднял руку, жестом приказывая всем приземлиться, и вскоре Кесса вошла в каморку под крышей.
Одному-двум Ацолейтам в этой комнате было бы просторно, однако их там собралось пятеро, не считая «Речницы». Её подтолкнули вперёд, к хмурому хеску с широким ожерельем на груди. Из-за его плеча виднелась рукоять клевца – похоже, местные воины любили это оружие.
- Силы и славы тебе, могучий воин Гахиджи! – сказала Кесса, припомнив имя. Хеск мигнул и смерил её удивлённым взглядом.