- Это Флона, - хмыкнула Кесса, выглядывая из хижины. – Флона! Иди сюда, я тебе дам травы!
Двухвостка лишь громко фыркнула и прибавила ходу. Она бежала к сторожевым постам, и на её рявканье отзывались городские алайги.
- Она видит Фрисса! – охнула Кесса. – Пойдём, пойдём скорее!
- Фрисса? Это кто? Не червяк, надеюсь? – насторожился Мьоль. Он уже крепко стоял на ногах – и, подобрав палицу, пошёл следом за Натаниэлем. Кессу они догнали уже у самой ограды.
Речник поднялся по лестнице и теперь стоял наверху, пошатываясь. Его качнуло чуть сильнее, и он вцепился в ограду, но палки, оплетённые ветвями папоротника, не удержали его, и он опустился на дощатый настил. Кесса бросилась к нему, обхватила за плечи, с ужасом глядя на побелевшее лицо, покрытое испариной. От Речника пахло горелой кожей и едким сернистым дымом.
- Речник Фрисс, не падай! Что с тобой? Тебя ранили?!
- Черви… они уйдут, - прохрипел он и уткнулся макушкой ей в грудь. – Найдут… другое место.
- Хаэ-э-эй! – заорал кто-то из Иурриу, и мимо чужеземцев пробежали десятки жителей. – Они уходят! Уходят!
Земля мелко дрожала от сотен зарывающихся в неё тел. Кесса бросила взгляд на стену и увидела огненный вал, распадающийся на толстые нити. Черви ныряли в землю, один за другим, и пламя на равнине стремительно угасало.
- Кесса, пусти его! – Натаниэль крепко прижал пальцы к шее Речника и коротко вскрикнул. – Надо положить его, снять эту кожуру…
Он дёрнул ремни, скрепляющие доспех, и жёсткая кожа прищемила ему палец.
- Сейчас, сейчас… - Кесса, помогая себе зубами, ослабила ремешки, и Натаниэль стянул с Речника доспехи. Тот слабо зашевелился, открыл глаза.
- На Флону поднимите… - прошептал он. – Грудь болит… дышать…
Он прижал руку к сердцу и скрипнул зубами.
- Дыши глубже, - велел Натаниэль, подхватывая тяжёлое тело под мышки и втаскивая на панцирь Двухвостки. Кесса подсунула дорожную суму под голову Речника. Он дышал редко, прерывисто, и его бледная кожа была холодной, как родниковая вода.
- Это пройдёт, - Натаниэль прижал одну руку к груди Речника, поверх его ладони, второй прикоснулся к шее и что-то быстро шептал. – Воды принеси, умой ему лицо!
- Сейчас, сейчас, - пробормотала Кесса, мокрой ладонью утирая Фриссу лоб. Водяной шар стекал по его волосам, по панцирю Двухвостки, капая на дощатый настил.
- Фрисса ранили, да? Это черви?
- Ранили. Прямо в сердце, - буркнул Натаниэль. – Но он крепкий. Теперь его нельзя тревожить.
Он всунул Речнику в рот свернутый лист, пахнущий остро и резко, и Фрисс, пару раз сглотнув, передёрнулся и попытался встать. Его лицо уже не было белым, как мрамор, но дышал он ещё с трудом.
- Ложись, - Натаниэль надавил ему на грудь, укладывая обратно на циновки. – Вот тебе вода, пей, сколько сможешь. Лежи неподвижно, отдыхай.
- Червяки уползли! – Кесса хлопнула себя по бёдрам, вскакивая на ноги. – Ты видел?! Речник Фрисс прогнал их всех и вернулся живым!
Флона подняла голову и взревела, и дружным рёвом откликнулись алайги. Они стояли неподалёку, в улицах, выходящих к ограде. Хозяева забыли о них – плотным полукольцом они окружили чужеземцев и так стояли, перешёптываясь.
- Кесса! – Натаниэль посмотрел на один из тюков на панцире Флоны, схватил что-то и показал страннице. Это был свёрнутый лист, внутри которого пересыпались семена Кууси – сотни три, не меньше.
К Двухвостке подошли двое хесков. Они несли большую корзину. Поставив её в паре шагов от ящера, они поспешно отступили в толпу, а когда Кесса повернулась к ним, попрятались за чужими спинами. Толпа всё так же мерно гудела, и слов было не разобрать.
- Это еда, съестное, - Натаниэль привязал корзину к шипам Двухвостки. – Они принесли нам еду.
- Что с ними такое? – нахмурилась Кесса. – Не нравится мне это кольцо…
- Видать, обиделись, - прохрипел Речник, приподняв голову. – Где Альвин?
- Я вижу его, - кивнул Натаниэль. – Лежи! Я спрошу, что они там бормочут.
Он вернулся быстро, и с ним пришёл Альвин. Следом подошли двое стражников с копьями наперевес, остановились в стороне, хмуро переглядываясь.
- Теперь не надо уходить из Келиона, - сказала Кесса, поднимая на него взгляд. Она сидела рядом с неподвижным Речником и гладила его руку. Он лежал, прикрыв глаза, и его лицо покрывала испарина.
- Теперь тут не будет ни червяков, ни пустыни. Речник Фрисс отвёл беду. Его ранили, и он лежит без сил. Почему вы толпитесь вокруг и шепчетесь, и никто не поможет нам?
- Вам следует уйти из Келиона, - сказал жрец, глядя в землю. – Прямо сейчас. Мы не тронем вас, если вы это сделаете, но если вы задержитесь…
- Что?! – Кесса изумлённо мигнула. – Это ваша благодарность?!
- Вы – святотатцы, - сверкнул глазами Альвин. – Вы погасили священный огонь. Мы и так проявляем великую благодарность, сохраняя вам жизнь! Уходите, не испытывайте наше терпение!
- Сейчас я его так испы… - вскинулась Кесса, но Натаниэль, зашипев на неё, силой усадил её на панцирь Двухвостки.
- Хватит злиться. Мы уходим. Спустите нас с холма.
Подъёмник заскрипел, поворачиваясь на деревянной ноге, стражники пропустили под брюхом Флоны толстые ремни. Натаниэль осторожно обернул верёвками плечи и ноги Речника, крепко привязал его к шипам. Тело Фрисса безвольно покачивалось на панцире Двухвостки, и его ладони по-прежнему были холодны.
…Вода капала с мокрых ветвей, туман оседал на листьях папоротников и ручьями сбегал вниз по моховым прядям, и фамсы сновали вокруг, задевая путников плавниками. Сросшиеся ветки расступались неохотно, и Натаниэль, расцепляющий их, то и дело останавливался на отдых. Кесса сидела на панцире Флоны, под навесом из кожистых листьев, и с тревогой вглядывалась в лицо Речника. Он по-прежнему был бледен, и если бы верёвки не удерживали его, давно упал бы в мох.
- Дремлет? – тихо спросил Натаниэль, подойдя к странникам.
Кесса покачала головой.
- Я жив, - скрипнул зубами Речник. – В голове туман.
- Съешь что-нибудь, - хеск запустил руку в корзину и достал жареную лягушачью ногу. – Вот, к примеру, еда… хорошая еда!
- Нет, - прошептал Фрисс. – Не надо. Разве что… Кислуха там есть? Любое хмельное пойло…
- Прости, но нет ни капли, - Натаниэль развёл руками. – Небесные воды! Альвин совсем потерял стыд. Выставить путников за ворота за три дня до Семпаля!
- Да ну его… - Речник шевельнулся, попытался перекатиться на бок, но не смог. Кесса и Натаниэль вдвоём повернули его, поправили над ним навес.
- Может, я пойду резать ветки? – Кесса потрогала серебристый мох, потянула отростки в разные стороны, но они не поддались. – У меня есть длинные ножи…
- Сиди с Фриссом, - отмахнулся Натаниэль. – Ему тяжко сейчас.
Речник притих. Кесса легла рядом и прижалась к нему, вслушиваясь в прерывистое дыхание. Сердце Фриссгейна билось так часто, словно он ещё бежал по обугленной равнине.
- Если будут ещё битвы, Речник Фрисс, я пойду с тобой, - прошептала Кесса. – И прослежу, чтобы никто тебя не ранил. Я ничего не испугаюсь, Речник Фрисс…
Это был первый привал, на котором Фриссгейн смог подняться без помощи Натаниэля и дойти, почти не покачиваясь, до густых кустов. Сам он и вернулся обратно, вот только на панцирь Флоны не сел, а упал, задыхаясь от усталости. Кесса обняла его, беспомощно глядя в затуманенные глаза.
- Тут есть сладкие бусы, - она достала из корзины нить желтоватых блестящих шариков. – Может, съешь их? Хоть чем-то надо поддержать силы!
- Давай, - буркнул Речник, раскусывая шарик. – Правда, вкусно. Я сейчас опомнюсь, не надо так смотреть. Бояться нечего уже, вот только пользы от меня…
- Ты спас город, - нахмурилась Кесса. – И лес. Эти Иурриу – просто неблагодарные… крысы!
- Да, что там говорить, - поморщился Натаниэль. – Так и есть. Я боюсь, они и в Хелгион нажаловались. Кто вообще делает жрецами таких юнцов, как Альвин?! Ещё бы годовалого котёнка в храме главным поставили! Наши старейшины никогда не сделали бы такой ерунды!
- А! – Речник махнул рукой. – За то, что я всюду лезу, мне никто не обещал платить. Так ты боишься, что в Хелгионе тебя назовут святотатцем?
- Сами позвали, - фыркнул Квомта-Риу. – Там мор, а я – лекарь. Не нужен – могу уйти. Я боюсь за вас. Могут что-нибудь учудить…
- Не учудят, - покачал головой Фрисс. – Я сейчас не воин, а куль с соломой. Иди в Хелгион, Натаниэль, мор ждать не будет. А мы поедем своей дорогой. Ты к священному огню не прикасался, к тебе не привяжутся…
Лес расступился снова – в паре десятков шагов от холма, утыканного кольями и увенчанного сторожевыми башнями. Заросли под стенами Хелгиона были тщательно вычищены, но сквозь угли и утоптанную землю уже пробился папоротник, а из нетронутой чащи тянулись ветви серебристого холга. Жёсткие синеватые побеги торчали из папоротников, - лес отступил ненадолго, и Кессе невольно представлялось, как моховые дебри со всех сторон наползают на городской холм и захлёстывают его, как волны.
В последний раз оглянувшись, Натаниэль быстрым шагом пошёл к холму и закричал, размахивая руками. Его услышали – с башни полетела верёвочная лестница. Фрисс сидел на спине Двухвостки, смотрел на город и как будто собирался с силами, чтобы идти дальше.
- Речник Фрисс! – Кесса потянула его за рукав. – Хелгион так назвали в честь Келги Лучника? Он тут был, да?
- Да, должно быть, - кивнул Фриссгейн. – Этот город тоже помнит людей. В каком из тюков мой шлем?
- Зачем шлем? – мигнула Кесса, глядя, как Речник влезает в доспехи и соскабливает с пояса зеленоватую плесень. – И броня… Тут и так жарко! Тебе тяжело будет, Речник Фрисс…
- Ничего, - отмахнулся тот и встряхнул поводья. Двухвостка удивлённо фыркнула и потопала вперёд, с каждым шагом ускоряясь, пока не перешла на бег. Кесса, подпрыгивая на панцире ящера и цепляясь за шипы, оглянулась в последний раз на Хелгион. Смутная тень виднелась на дальней сторожевой башне – Натаниэль так и стоял там, провожая взглядом Двухвостку. Моховые заросли затрещали под ударом тяжёлого бронированного тела – и расступились.