— Если позволит почтенный Яо, — пробормотала она и заторопилась к лестнице. Стражники, воткнув в Речника стрелу, пошли следом, то и дело на него оглядываясь. Он попытался закрыть глаза — получилось. Похоже, он начал привыкать к яду, — он снова чувствовал веки и губы, и даже мог шевелить ими, хоть и очень медленно.
Когда он снова открыл глаза, воины Ксази снова выстроились вокруг, а Призыватель торопливо слизывал кровь. Кожа вокруг ранки покраснела, каждое прикосновение отзывалось болью. За стеной было тихо — движители замолчали, и корабль не поскрипывал бортами на поворотах, и пол не раскачивался вместе с Речником. Дверца была открыта и покачивалась на сквозняке, снаружи едва уловимо тянуло илом, рыбьей чешуёй и мокрым камнем. Где-то совсем рядом текла большая река.
— Где мы? — прохрипел он, и крыса снова отлетела в сторону, испуганно сверкнув глазами.
— В Джегимсе, — ответила она, опомнившись, и поднесла к губам Речника фляжку с жижей, пахнущей варёной рыбой и водорослями. — Пей, Водяной Стрелок, набирайся сил. Скоро ты предстанешь перед Укухласи.
«Джегимс…» — Фрисс жадно вдыхал мокрый речной ветер. «Тут есть река. Значит, болотный туман здесь пожиже и не так выедает разум. Должен тут хоть кто-то дружить с головой и слушать, что ему говорят!»
Он залпом осушил флягу. Внутри потеплело, в голове прояснилось.
— Призыватель! — он встретился взглядом с крысой. — Кто главный у Умма Ксази? Верховный жрец? Кому подчиняется Яо?
— П-почтеннейшему Унгване Токатукуфу, — усы Призывателя задрожали. — Да, он ждёт нас внизу, он увидит тебя, прежде чем тебя отнесут в храм — но как ты узнал об этом?!
— Догадался, — Речник посмотрел на потолок. — Я хочу поговорить с ним, Призыватель. Я прошу об этом перед смертью — не отказывай.
Четверо стражников, переглянувшись, крепче прижали его к полу. Крыса растерянно мигнула.
— Поговорить с почтеннейшим Унгваной? Н-ну… я скажу о твоём желании, когда мы сойдём с башни. С-скажу. Не держи на меня зла, Водяной Стрелок.
За ним пришли быстро — те же четверо стражников принесли длинный шест и продели его в петли гибких лиан, к которым привязан был Речник. Протаскивая шест и пленника сквозь узкую дверцу, они старались к Фриссу не прикасаться. Снаружи слышен был сдавленный вой и приглушённая ругань — Алсаг изловчился и выгнулся так, что застрял в проёме, и никак было не протолкнуть его. Фрисс покосился на соседнюю дверь, когда его проносили мимо, — как там Нецис?
Воины отвязывали Некроманта от корабля — точнее, отвязывал, вытянув руки и отвернув лицо в другую сторону, один, ещё трое подбадривали его и стучали копьями об пол. Нецис не шевелился.
Ослепительный свет полоснул по глазам, и нескоро Фрисс смог посмотреть по сторонам — лишь когда над ним вместо раскалённого докрасна вечернего неба оказался каменный свод, а воины потащили его вниз по бесконечной винтовой лестнице. Мимо плыли стены, сложенные из гладких мраморных плит — белый и розовый мрамор словно врастали друг в друга, едва заметны были щели меж камнями. Иногда Речник видел узкие окна, ничем не прикрытые, и за ними, вдали, верхушки деревьев.
— Что это за башня? — спросил он, с трудом ворочая языком, — от яда тяжелело всё, не только мысли. — Изнутри — как длинная витая ракушка…
— Молчи! — дёрнулся стражник, на которого упал взгляд Речника. — Даже перед смертью ты ищешь, что ещё осквернить!
— Верно говоришь, — кивнул другой. — Почему ему не вырвали язык?!
Фрисс запрокинул голову и уставился в потолок. «А-а… башня Уджумбе, вот что это. Видел…» — усмехнулся он. «Тут такая же. А Нецис говорил, что норси в каменный город под страхом смерти не войдут…»
Ему довелось увидеть башню и снаружи — краем глаза и всего на мгновение. В закатных лучах она окрасилась пурпуром. Сбоку грохнули о камень копья, Речника сдёрнули с шеста и поставили на ноги — вернее, он повис на руках стражников. Голова упала на грудь, Фрисс с трудом поднял её и увидел Нециса. Некромант так же бессильно свисал, и воины Ксази держали его за плечи. Вокруг стрелы, впившейся в грудь, расплывалось багровое кольцо.
— Мррф, — устало выдохнул Алсаг. Его не стали отвязывать — он так и болтался на палке, свесив язык и лениво помахивая хвостом.
— Во имя Укухласи и силой её! — Речник увидел покрытую красной бронёй спину «почтенного Яо». Стражники расступились, пропуская понурых жителей Миджити. Их было всего двое — Акитса и Нкуву, и оба избегали смотреть на пленников и глядели только под ноги. Перед ними стояли шестеро в красной броне — и Фрисс видел, что у кого-то доспехи сшиты из шкуры Скарса, а кто-то выкрасил кожу Существа Сиркеса багрянцем и покрыл чем-то блестящим… или каждый день натирает маслом, чтобы от шкуры Скарса было не отличить. Речник покосился на себя — и его кожа блестела и по цвету едва отличалась от начищенной медяшки. Он подумал мельком, что доспех из него получится неважный — а потом поднял взгляд и увидел седьмого Ксази.
Его лицо перечёркнуто было красными полосами, капюшон из шкуры, снятой с головы ушастого Квэнгина, опускался до самых бровей. И этот человек был облачён в доспехи, вот только рассмотреть их Речник не смог — поверх пластин натянута была тонкая бледная кожа. Фрисс мигнул — не так часто он видел кожу, содранную с человека, но не узнать её было трудно…
— Укухласи хранит нас, — отозвался он на приветствие и поклон Яо, но сам едва наклонил голову. — Ты достоин похвалы, Яо Ксази. Я прочел донесение — и рад, что ты был тогда в Миджити и защитил его людей. Вдвойне похвально то, что ты довёз захваченных тобой до Джегимса, несмотря на то, что случилось в пути. Ты сделал всё, что должен был сделать. Теперь отойти и дай мне взглянуть на этих Нээр" иси…
Речник на мгновение встретился с ним взглядом, и ему стало не по себе. Чёрные, как провалы в Запределье, глаза не вытягивали силы — но ничего, кроме пустоты, в них нельзя было рассмотреть. Унгвана не подошёл к нему и смотрел на него недолго, не более секунды. Затем он покосился на Алсага и остановился перед Нецисом, глядя на него сквозь растопыренные пальцы. Нахмурившись, Унгвана шагнул назад.
— Я их видел. Теперь слово за богиней. Кто с тобой, Яо Ксази? Эти люди — уасига, те, кто упомянут в донесении?
— Да, они стали уасига, — кивнул Яо, выталкивая южан вперёд. — Акитса, охотник из Миджити, и Нкуву из Умма Хвани. Моей силы мало, чтобы очистить их. Они ждут твоей милости и слова Укухласи.
Верховный жрец притронулся к плечу Акитсы — охотник вздрогнул и съёжился. Унгвана сдвинул брови и кивнул.
— Вода, дым и песок не очистили их? Что же, омоем их кровью и огнём. Если и это не поможет — я дам им мясо этих Нээр" иси. Вы, уасига, живыми и чистыми вернётесь домой. Я, Унгвана Ксази, обещаю.
Он повернулся к своим воинам и указал на пленников, но тут же опустил руку и посмотрел вниз. По его наколеннику стучал лапой Призыватель.
— Что такое, Тарикча Ксази? Говори!
— Н-нерси… Водяной Стрелок — он хочет что-то сказать тебе, почтеннейший Унгвана, — выпалила крыса и распушила усы. — Хочет поговорить с тобой!
Жрец повернулся и смерил Речника тяжёлым взглядом. Фрисс усмехнулся — Унгвана выставил вперёд ладонь и нахмурился.
— Не надейся, коатек. Твои уловки уже не принесут пользы. Забирайте их!
Стражники Яо кинули пленников воинам Унгваны, Фрисс думал, что шмякнется на мостовую, но его подхватили и развернули вверх лицом. Шест не принесли — потащили так, ухватившись за лианы. Краем глаза Речник увидел понурую крысу — Призыватель сел на мостовую и подпёр голову лапами.
Сверху проплывали сплетённые из листьев навесы, иногда — столбы и перекладины со свисающими с них лозами, выступы белокаменных и красновато-жёлтых стен. Мокрый речной ветер холодил кожу. Река была совсем рядом — большая, полноводная, медлительная, но не затхлая, чистая, как хрусталь.
Когда навесы разомкнулись, и Речника вновь поставили на ноги, он изумлённо замигал. Прямо перед ним уступами поднимался к небу каменный храм — ступенчатая башня, едва отличимая от тех, что он видел в Нерси" ате. Чаши, наполненные огнём, стояли вдоль лестницы, под ней, за каменной плитой, слегка отодвинутой, зияла дыра. По ступеням, закрывая высеченные на камнях узоры, сползала цветущая лоза — Фрисс увидел на поворотах кадки с землёй, из которых свисали пучки корней, толстые, как корабельные канаты. Он усмехнулся и покосился на Нециса — что Некромант теперь скажет насчёт норси и их страха перед нерсийскими руинами?!
Нецис не сказал ничего — его вытащили вперёд, к подножию лестницы, и бросили на мостовую. Трое норцев в куртках из бледной человечьей кожи ждали там — и Унгвана, подойдя к ним, склонил голову.
— День на исходе, Унгвана Ксази, — отрывисто сказал один из них. — Ты отдаёшь их?
— Отдаю до рассвета, — кивнул жрец. — Слово за Укухласи — да не оставит она нас во мраке!
Фрисса и Алсага бросили рядом с Нецисом. Трое склонились над ними. Фрисс резко выдохнул — то, что он принял за меховой шлем, было лицом. Над ним стоял, сверкая жёлтыми глазами, Инальтек из клана Идэвага.
Речник собирался вытерпеть всё без стонов — и всё-таки не закричал, когда демон провёл ножом по его груди, оставив узкий длинный надрез. Рядом хрипло мяукнул Алсаг — с ним сделали то же. Над головой мелькнула чёрная арка, и Фрисса накрыл прохладный красноватый мрак. Его внесли внутрь храма, за толстые стены, и он увидел пролом в крыше, отчасти прикрытый огромным листом лозы. Листья, высеченные из камня, ступенями спускались по стенам, и самый нижний краем лежал на резной беломраморной чаше. Над чашей, протянув к ней руку с таким же пятипалым листком — его черешок казался таким тонким, что Фрисс удивился, как он не подломится — стояла, раскинув по стене широкие крылья, полуженщина-полукошка с двумя руками и двумя чёрными лапами. Дымчатый кварц мерцал в её глазницах. Фрисс встретился с ней взглядом и почтительно склонил голову.
— Силы и славы, о Укухласи, защитница земель и небес! — Унгвана вскинул руки, подставляя ладони под края каменных листьев. — Мы привели к тебе троих Нээр" иси. Мы схватили их, когда они ещё не сделали явного зла — но ты знаешь, что они успели сделать в тайне. Реши их судьбу так, как тебе угодно.