— А ты? Помочь тебе одеться?
Я покачала головой.
— Мне поможет Фатима. Она должна быть где-то неподалеку и дожидаться твоего ухода. Вряд ли мое отсутствие кого-то сильно удивит — все решат, что меня утомила дорога и я отдыхала. По сути, так оно и есть.
— Мне нравится твое представление об отдыхе, — усмехнулся Эдвин, одеваясь.
— Полагаю, что в этом мы схожи, — ответила я.
Муж поцеловал меня и покинул павильон. Вскоре после его ухода вернулась Фатима, помогшая мне привести себя в порядок. И спустя недолгое время я присоединилась к угощавшимся в шатре гостям.
Эдвин беседовал о чем-то с Селимом и Искандером. Я подумала было присоединиться к ним, но взгляд мой упал на сидящую на высокой подушке Салмею. Рядом с ней расположился лорд Корвин и, видимо, пытался разговорить мою невестку. Вид у обоих был несколько растерянный: Салмея не привыкла общаться с посторонними мужчинами, а Корвин, похоже, никак не мог придумать подходящую тему для беседы. Просто же встать и уйти, покинув жену Императора в одиночестве, ему не позволяло воспитание, а длительное молчание тоже выглядело неловким — придворный этикет северян велел им поддерживать светскую беседу, о чем мне успел сообщить супруг. Однако невестке следовало помочь. Я приблизилась к ним и улыбнулась.
— Не возражаете, если я присоединюсь к вам?
Салмея бросила на меня благодарный взгляд и даже северный лорд обрадовался.
— Ну что вы, принцесса! Мы будем только рады вашей компании, не так ли, шани?
Салмея кивнула, а я удобно устроилась на подушке рядом с ней и жестом подозвала служанку. Распорядившись, чтобы девушка принесла мне кофе и лепешки, я поискала взглядом Баязета, но не обнаружила его. Отсутствие приятеля внушало смутное беспокойство, однако я надеялась, что больше ничего он предпринимать не будет, ведь я уже стала женой Эдвина. Однако же ощущение надвигающейся опасности никак не желало покидать меня.
— А где Фирузе? — спросила я у Салмеи, стараясь отогнать от себя мрачные мысли.
— Играет в мяч с лордами, — ответила невестка.
— Вот как? — удивилась я.
— Да, Даймон пообещал научить маленькую леди бросать мяч в кольцо, — подтвердил Корвин. — У наших детишек это обычное развлечение. Не знаю уж, из чего слуги соорудили шест с кольцом, но сейчас эта троица развлекается на лужайке неподалеку. Слышите крики, принцесса?
Я прислушалась. Действительно, до нас доносился заглушаемый музыкой радостный визг племянницы и мужской хохот. Стала мне понятна и нервозность невестки: Салмея желала бы присматривать за дочерью, но не осмеливалась покинуть шатер самовольно. На мой взгляд, племяннице только на пользу было начинать понемногу избавляться от чрезмерной опеки матери, поэтому здесь я на помощь невестке не пришла.
— А у лордов есть свои дети? — задала я давно интересовавший меня вопрос.
— У Даймона есть сын, но он уже вырос, — ответил Корвин. — Весьма достойный юноша. А Норман даже не женат — как и я.
— А почему жена лорда Даймона не присоединилась к мужу в поездке?
— Хорошо, что Даймон не слышал вашего вопроса, принцесса, — расхохотался лорд. — Дело в том, что они здорово повздорили с леди Лореной по этому поводу. Даймон у нас тип ревнивый, потому опасался оставлять жену одну. А она обиделась. Заявила, что раз он не доверяет ей после восемнадцати лет брака, то она еще подумает, стоит ли хранить верность такому супругу.
Я улыбнулась, а Салмея нахмурилась — слова незнакомой леди явно не пришлись ей по душе. Она сама никогда не рискнула бы даже шутя выказать неуважение супругу.
— Но почему леди решила остаться дома? Разве ей неинтересно было посетить незнакомую страну?
— Видите ли, принцесса, Марк — это сын Даймона — влюбился в дочь соседа. Юноше шестнадцать, девушке еще меньше, вот леди Лорена и решила, что должна присматривать за сыном. Первая любовь и все такое.
Лицо Салмеи смягчилось — похоже, леди Лорена несколько реабилитировалась в ее глазах.
— Для матери важно все, что происходит с ее ребенком, — заметила она.
— Разумеется, — согласился Корвин. — Но Даймон уверял жену, что Марк уже достаточно взрослый и вполне готов к самостоятельной жизни. Впрочем, успеха он так и не добился.
— Не вижу в этом ничего удивительного, — усмехнулась я.
В целом же настроение мое улучшилось. Судя по рассказу лорда, женщины Северного Королевства действительно пользовались большей свободой, нежели жительницы Империи. Разумеется, многие и у нас имели огромное влияние на своих мужей — и даже держали их под изящными каблучками — но рассказывать друзьям о том, что жена способна настоять на своем, никто из мужчин не стал бы. А раз северяне спокойно обсуждают подобные темы с посторонними, стало быть, ничего необычного в этом не находят.
— А вот и Старший Советник, — заметил Корвин.
Я бросила на лорда быстрый взгляд. Судя по выражению его лица, особой симпатии к Баязету он не испытывал. Мне очень хотелось поинтересоваться его мнением о приятеле, но я прекрасно понимала, что правдивого ответа мне не получить. Баязет же тем временем подошел к группе беседующих мужчин и что-то им сказал. Селим после его слов подозвал слугу, отдал ему краткое распоряжение и повернулся к нам.
— Лодки уже подготовили, — весело выкрикнул он. — Сейчас придут наши северные друзья и Фирузе — и мы отправимся кататься.
Фирузе прибежала быстро — должно быть, обрадовалась новой забаве. За ней следовали две запыхавшиеся служанки, а лорды Даймон и Нортон неспешно подошли и остановились рядом с Эдвином. Волосы у них растрепались, а на лицах цвели улыбки.
— Тебе понравилась игра, дорогая? — спросила Салмея у дочери.
— Очень, — энергично кивнула та. — Сначала у меня не получалось высоко бросать мяч, но потом все вышло. Даймон сказал, что я даже смогла бы обыграть его сына!
— Лорд Даймон, — поправила девочку мать.
— Да, лорд Даймон. Но он сказал, что я могу звать его по имени.
Салмея неодобрительно покачала головой, но возразить ничего не успела, поскольку к нам подошел Селим.
— Готовы? — спросил он.
— Готовы! — захлопала в ладоши Фирузе.
Некоторая суматоха возникла, когда рассаживались по лодкам. Я хотела бы плыть вместе с мужем, но Селим уже присоединился к Искандеру и жестом предложил Эдвину занять место рядом, а Салмея умоляюще посмотрела на меня. Я кивнула ей и крикнула принцу, уже протягивавшему мне руку:
— Нет, мы поплывем женской компанией.
В результате во вторую лодку забрались мы с невесткой и племянницей, лорды Корвин и Нортон оказались в третьей, а четвертая досталась Баязету и Даймону. Гребец с силой оттолкнул лодку от причала и наше небольшое судно медленно стало выплывать на середину реки.
Наконец мы удалились от берега на такое расстояние, что рассмотреть его могли с трудом. И теперь лодки шли вниз по течению друг за другом. Я знала, куда мы плывем — неподалеку была тихая заводь, где росли лилии. Блики солнца плясали на воде, отражались от поверхности и слепили глаза. Над нашей половиной лодки была натянута ткань, защищавшая нас от безжалостных лучей. Фирузе опустила руку в воду и любовалась тем, как протекают сквозь пальцы прозрачные струйки. Я последовала ее примеру. Вода еще не успела как следует прогреться и приятно холодила пальцы. Салмея, выросшая вдали от реки, сидела с неестественно прямой спиной и кусала губы. Похоже, она боялась лишний раз шелохнуться. Когда же показались первые цветы, Фирузе чрезвычайно оживилась.
— Мама! — воскликнула она. — Амина! Смотрите!
— Сядь на место, — прошептала Салмея. — Дома полно лотосов, хочешь — я прикажу нарвать их для тебя.
Девочка покачала головой.
— Дома не такие. И здесь я могу сорвать цветок сама.
Дальнейшее произошло очень быстро, но мне впоследствии казалось, что эти мгновения тянулись бесконечно. Фирузе наклонилась, чтобы вытянуть лилию из воды. Она уже ухватилась за цветок, потянула его к себе и тут лодку качнуло волной. Не удержавшись, малышка упала в воду. Мир лишился для меня звуков. Я видела раскрытый в крике рот племянницы, прижавшую руки к щекам Салмею, изумленно застывшего гребца. Сама я замерла, не в силах пошевелиться и беспомощно смотрела, как течение относит Фирузе от нашей лодки. Вот голова девочки скрылась под водой, потом опять показалась на поверхности.
А затем раздался громкий плеск и я вернулась в реальность. Я снова могла слышать и двигаться, а время понеслось, а не потянулось. Я увидела мужа, уверенно подплывавшего к племяннице и подхватывающего ее. А потом он поплыл обратно к своей лодке. Рядом со мной тихо рыдала Салмея, изредка всхлипывая. Я погладила ее по спине.
— Все обошлось, видишь, с Фирузе все в порядке. Сейчас мы вернемся и ты сможешь сама обнять ее.
Салмея вцепилась в меня, ее била дрожь.
— С ней точно все в порядке? — спросила она дрожащим голосом.
В соседней лодке Селим уже прижимал дочь к груди и, судя по всему, горячо благодарил как раз взбиравшегося на борт Эдвина.
— По-моему, она даже не успела толком испугаться, — с трудом выговорила я непослушными губами. — Сама посмотри.
Теперь, когда все закончилось, меня тоже начало колотить в ознобе. Жаркий солнечный день внезапно показался мне холодным и пасмурным.
Естественно, продолжать лодочную прогулку мы не стали. Неповоротливо, тяжело наши суденышки развернулись и медленно поплыли обратно. Прозрачная прохладная вода реки больше не привлекала меня и я застыла на мягкой скамье, прижимая к себе трясущуюся невестку. Иногда я бросала взгляд на соседнюю лодку — Фирузе снова склонялась над бортом, но теперь Селим придерживал ее за талию. Похоже, что племянница в силу своего возраста просто не осознала серьезность происшествия.
Едва мы сошли на причал, Салмея тут же бросилась к дочери и подхватила ее на руки. Селим неловко обнял жену и погладил ее по спине.
— Мама, ну что ты, — отбивалась недовольная Фирузе.
— Тебе надо сменить платье, — пробормотала Салмея. — Ты можешь простудиться. Пойдем.