Проходя мимо Эдвина, невестка остановилась и низко поклонилась ему.
— Благодарю вас, принц, — произнесла она тихим мелодичным голосом. — Вы спасли жизнь моей дочери, стало быть — и мою. Без Фирузе мне незачем жить.
— Ну что вы, шани, — Эдвин явно был смущен. — Я просто среагировал первым. Уверяю вас, любой из моих спутников поступил бы так же.
— Однако именно вам я обязана жизнью своего ребенка, — тихо, но упрямо возразила Салмея.
Она еще раз поклонилась моему мужу и удалилась во дворец, ведя Фирузе за руку. За ними поспешили встревоженные служанки. А я обратила внимание на то, как серьезен и мрачен Эдвин. Мне хотелось поговорить с мужем, но я никак не могла подступиться к нему с расспросами. Сначала Селим, то и дело хлопая зятя по спине, повел его во дворец переодеваться в сухую одежду — ее брату пришлось выделить из своего гардероба. Затем, когда они вернулись, Эдвина обступили остальные мужчины, выражавшие ему свое восхищение. А за накрытым в беседке обедом я сидела между Салмеей и братом, поэтому смогла перекинуться с мужем лишь незначительными фразами. И только когда слуги развели всех гостей по предназначенным для них покоям для послеобеденного отдыха, мы с Эдвином наконец-то смогли остаться наедине.
— Я вижу, что тебя что-то беспокоит, — начала я.
Я сидела, откинувшись на спинку широкого дивана. Муж растянулся на нем, положив голову мне на колени, и я нежно перебирала его волосы.
— Не бери в голову, — отмахнулся он.
— И все-таки расскажи мне, — попробовала я настоять на своем.
Эдвин нахмурился.
— Я даже не знаю, что тебе сказать, Амина. Ведь не произошло ничего такого, из-за чего стоило бы переживать.
— Но что-то не дает тебе покоя, ведь так?
Муж поймал мою руку, поднес к губам и поцеловал пальцы.
— Сегодня, когда Фирузе упала в воду, я сразу же прыгнул за ней. Мне повезло, что течение относило ее как раз к нашей лодке. Знаешь, Амина, я, без преувеличения, хороший пловец, однако же когда я оказался в воде, произошло нечто странное.
Эдвин замолчал, а я нетерпеливо всматривалась в его лицо, однако же торопить его рассказ не осмелилась.
— Я уже отплыл от лодки и подплывал к девочке, когда меня охватила необъяснимая апатия. Захотелось закрыть глаза и сложить руки. Более того, вода вдруг показалась мне вязкой, словно кисель. Каждое движение давалось мне с невероятным усилием.
Я похолодела.
— Эдвин, ты понимаешь, что это означает? Кто-то пытался подавить твою волю к жизни.
Муж приподнялся на локте и с интересом посмотрел мне в глаза.
— Значит, это и есть то, что вы называете колдовством? Неудивительно, что в Империи уничтожают колдунов.
— Счастье еще, что нельзя подавлять волю человека и внушать ему свою слишком долго, — никак не могла успокоиться я. — Видимо, у того, кто покушался на твою жизнь, не хватило сил довести дело до конца.
— Думаю, тут сыграло свою роль иное обстоятельство, — заметил муж.
— Какое?
— Все-таки я не являюсь жителем Империи. У нас, северян, есть свои покровители, к которым мы взываем о помощи в трудную минуту. И уж поверь мне, никаким колдовством их не возьмешь.
— Ты обратился с молитвой к своим богам? — догадалась я.
— Можно и так сказать, — уклончиво ответил муж. — Однако же главный вопрос на данный момент таков: кому могла понадобиться моя смерть?
— Баязету, — тут же выпалила я. — Он не смирился с поражением.
Эдвин покачал головой.
— Старший Советник приходит на ум первым, но разве у него были когда-либо склонности к колдовству?
— Ни о чем подобном я не слышала, — согласилась я. — Правда, я знаю, что колдуны набирают силу только после определенного возраста.
— Вот как? — заинтересовался Эдвин. — И какого же?
— Это зависит от врожденных способностей, но в общем не раньше тридцати лет. И для этого требуются определенные ритуалы, обучение. Нет, Баязет не может быть колдуном — он все время на виду. Зато, — осенила меня внезапная догадка, — он вполне может быть с ним связан.
Я вскочила и взволнованно заходила по комнате.
— Теперь я поняла, что не давало мне покоя в рассказе Айше, — вслух рассуждала я. — Анхарра!
— Анхарра? — недоуменно переспросил Эдвин.
— Понимаешь, когда я вернулась в Наргази, Баязет отсутствовал в столице, потому что уехал в Анхарру. Селим еще сказал мне тогда, что вполне можно было бы обойтись без присутствия там Старшего Советника, но приятель сам вызвался поехать. Мне сразу показался странным этот факт и я решила, что либо брат недоговаривает, либо Баязет проворачивает какие-то дела за его спиной. Хотела еще выяснить подробности этой поездки, но потом у меня все вылетело из головы — занялась своей личной жизнью.
И я прижала пальцы к вискам в попытке унять начинавшуюся было головную боль.
— Тебе простительно, — со смешком заметил Эдвин. — Когда у тебя выбор из двух женихов, причем один хуже другого, немудрено забыть даже собственное имя.
— А Баязет, скорее всего, навещал колдуна, пользуясь тем, что оказался поблизости, — продолжала я. — Наносить такие визиты у него получалось очень редко, о чем, собственно, и говорила Алия. Должно быть, она видела его в деревне и потом узнала во дворце. Вот на кого она рассчитывала, когда хвасталась другим служанкам, что скоро жизнь ее переменится! Глупая девчонка решила шантажировать Старшего Советника! Хотела, чтобы он выкупил ее и… не знаю, взял в жены, например. Или дал достаточно денег, чтобы она ни от кого не зависела и жила в свое удовольствие.
— И получила порцию яда, — мрачно заключил принц. — Думаю, что чем-чем, а уж отравой Баязета его деревенский друг снабжал исправно. Смерть Алии никого не заинтересовала, расследование не проводилось. А как же Лайла? Полагаешь, это тоже его рук дело?
— Не знаю, — произнесла я с сомнением. — Пока не могу себе представить, в какой точке могли пересечься интересы этой парочки. Однако же если Алия поделилась с Лайлой своими догадками, то все возможно.
— А сегодня, ты полагаешь, колдун присутствовал на прогулке? Но кто он?
— Самый вероятный вариант — один из лодочников. Или кто-то из слуг. Скорее всего, они планировали утопить тебя во время купания, — я обхватила себя за плечи, стараясь согреться. — Но тут подвернулся такой удачный случай. Весьма правдоподобно — принц Северного Королевства погиб, спасая единственную дочь Императора.
Последние слова я выговорила уже сквозь слезы. А потом разрыдалась, горько и отчаянно, холодея от осознания того, что муж мог погибнуть у меня на глазах. Эдвин обнял меня и усадил к себе на колени.
— Все хорошо, любимая, — шептал он мне. — Все обошлось. Их планы провалились.
Наконец слезы иссякли и я немного успокоилась.
— Надо подумать, что нам делать с этими сведениями, — сказал муж.
— Пойдем к Селиму, — заявила я, шмыгая носом. — Колдуна обнаружат, допросят и…
— Нет, — перебил меня Эдвин.
— Но почему? — удивилась я.
— Полагаю, что колдун уже покинул дворец и обнаружить его не удастся.
Я хотела было напомнить мужу о страже, которая никого не выпустит из ворот без надлежащего распоряжения, но потом вспомнила о целой деревне, не заметившей или успешно забывшей уход колдуна, и вынуждена была согласиться.
— Далее, — продолжал мой супруг, — насколько я понимаю, допрос прочих слуг тоже ничего нам не даст. Да, возможно, они вспомнят нового лодочника, с которым не были знакомы ранее, но вот откуда он взялся и куда делся — об этом нам рассказать не смогут. И с Баязетом его никак не свяжешь.
— Но Баязет ведь ездил в Анхарру, этого он не сможет отрицать, — растерянно выговорила я, понимая, что Эдвин прав.
— Сама по себе поездка в Анхарру ничего не доказывает, — резко произнес он. — Кроме того, подозреваю, что немалое количество приближенных к Селиму людей бывало в тех краях. У нас нет никаких доказательств. Более того, если бы мне не удалось спастись, никто даже не заподозрил бы злой умысел. Да, сейчас я могу рассказать о том, что почувствовал, оказавшись в воде. Но захочет ли Селим мне поверить?
— У тебя нет повода лгать, — упрямо заявила я. — Брат должен будет тебя выслушать.
— Амина, — голос Эдвина звучал устало. — Ну посуди сама: Баязет — лучший друг Селима с детских лет. Меня же он знает совсем недолго. Да твой брат просто уверит себя в том, что мне стало плохо из-за того, что я бросился в жару в прохладную воду. А ощущение вязкости и апатия мне попросту примерещились.
— Но я — его сестра, мне-то он должен поверить.
— Ты испытываешь в последнее время неприязнь к Старшему Советнику, в чем Селим уже имел возможность убедиться. И, напоминаю, у нас нет никаких доказательств. Наши подозрения основываются на личной неприязни и могут оказаться ошибочными.
— Но ты ведь так не думаешь?
— Не думаю. И именно поэтому не хочу делиться с кем-либо своими догадками. Потому что если о них узнает Баязет, то он затаится и будет очень осторожен. От своих планов, каковы бы они ни были, он вряд ли откажется, но вот поймать его будет для нас затруднительно. Лучше пусть полагает, что он вне подозрений. Я еще и упомяну при нем, что мне стало нехорошо, пока я подплывал к Фирузе, но потом недомогание прошло. Дам ему повод думать, что я не насторожился и объясняю произошедшее естественными причинами.
— А я? Что делать мне?
— Ничего, — Эдвин пожал плечами. — Баязет знает, что твое отношение к нему переменилось после его приставаний. Его скорее удивит твое внезапное дружелюбие, нежели враждебность. Так что менять свое поведение тебе не придется, равно как и изображать какие-либо чувства к нему.
— Это хорошо, — тихо сказала я. — Но лучше ему держаться от меня подальше, не то глаза выцарапаю.
Муж захохотал.
— А ты, оказывается, кровожадная особа, дорогая. Мне придется быть осторожным и не давать тебе повода себя покалечить.
— А ты собирался вести себя неблагоразумно? Предупреждаю: я могу быть опасна.
— До свадьбы предупреждать надо было, — смеялся Эдвин. — Теперь уже поздно.