– Осенью 1941 г. жена Якова Юлия была арестована. К сожалению, столь неточная дата этого события была дана Светланой Аллилуевой в ее первой книге воспоминаний и потом никем ни разу не уточнялась. Я полагаю, что дата ее ареста не называется по одной-единственной причине – она наверняка совпадает с датой ознакомления Сталина в июле 1941 г. с первой немецкой листовкой, в которой было напечатано фото Якова в кожаной куртке, либо с датой получения им записки Якова или кинопленки о пребывании Якова в плену, где он снят в этой куртке. Я также уверен, что дата освобождения Юлии Мельцер из одиночного заключения не называется, поскольку точно совпадает с датой получения Сталиным сообщения о гибели сына – весной 1943 г.
Наверное, здесь уместно подробнее рассказать о судьбе Юлии Мельцер-Джугашвили и роковой роли, которую сыграла в ней упомянутая кожаная куртка.
Юлия Мельцер была арестована в Москве в 1941 г. по подозрению в том, что передавала немцам сведения, в том числе домашние фотографии Якова, якобы использованные ими для создания фотофальшивок в листовках. Однако я считаю это совершенно нереальным, поскольку в 41-м всем родным Якова было понятно, что фальшивыми являются тексты этих листовок, а фото Якова в них настоящие, о чем пишет в своей первой книге Светлана Аллилуева. На гораздо более реальную причину ареста Юлии указывает эпизод из книги Галины Джугашвили «Внучка Сталина», где она приводит воспоминания матери: «Допросы вертелись вокруг кожаной куртки. На листовках, которые сбрасывали немцы, была фотография: немецкие офицеры сидят за столом, в руках кружки с пивом. Немного сбоку – папа… на нем не новая кожаная куртка… ношеная штатская одежда. Таких вещей при нем быть не могло… Возможно, и даже скорее всего, среди тех, кто ее разглядывал, находился человек, близко его знавший… он просто узнал куртку, в которой видел папу на охоте, рыбной ловле, в Зубалове, где он обычно ее и носил. Была и фотография его в этой самой куртке. Как она могла перекочевать из семейного альбома в руки автора или авторов листовок? Ма не знала, что отвечать…» [35, с. 40–41].
Я уверен, что допрашивающие Юлию Мельцер вели речь не о фото, а о реальной куртке, ибо понимали, что помещенное в листовке фото Якова в этой куртке – настоящее. Понимал это и «близко его знавший» человек – единственный, кто мог дать команду арестовать и заключить в тюрьму на полтора года (до получения им известия о гибели Якова) невестку, лишив на это время собственную трехлетнюю внучку матери, – сам Сталин. По моему мнению, куртку Юлия, скорее всего, передала мужу на фронт вместе с перочинным ножом и часами с секундомером, о которых он просил в открытке, через заходившего к ней в квартиру на улице Грановского «фронтового товарища Якова», а на самом деле – заброшенного в Москву немецкого агента, о чем она, естественно, не подозревала. А начаться вся эта операция немецких спецслужб могла лишь с одного – с задержания Якова 22 июня 1941 г. в поезде, или на барже, или в двигающейся своим ходом воинской части на территории Германии. Во время задержания у него изъяли неотправленную открытку, адресованную жене Юлии, исправили в ней дату с 21-го на 26 июня и через агента отправили из Вязьмы (где он просто опустил ее в почтовый ящик).
Возможен и другой вариант появления куртки на Якове: он выехал в Германию на поезде 20–21 июня 1941 г. в гражданской одежде, и не исключено, что под чужой фамилией, а куртка была в его чемодане. Тогда допросом Юлии по поводу появления у ее мужа на фронте куртки просто скрывался сам факт его интернирования на территории Германии 22 июня 1941 г. В пользу этого говорит и вопрос из протокола допроса: «На нем сравнительно неплохая одежда. Возил он эту гражданскую одежду с собой или получил ее где-нибудь? Ведь пиджак, который сейчас на нем, сравнительно хороший по качеству». И ответ Якова – слишком длинный, сбивчивый и неубедительный. Вот его фрагменты: «…Этот? Нет, это не мой, это ваш…16-го приблизительно в 19 часов, нет, позже, по-моему в 12, ваши войска окружили Лясново… Начало светать… Все начали переодеваться… обменял у одного крестьянина брюки и рубашку… Да, все это немецкие вещи, их дали мне ваши, сапоги, брюки. Я все отдал, чтобы выменять. Я был в крестьянской одежде… Я отдал военную одежду и получил крестьянскую…» Если Яков был интернирован в поезде в приличной гражданской одежде, это следовало как-то объяснить, что и было сделано в протоколе. Если же он попал в плен в районе боевых действий, переодевшись в гражданское, то это тоже надо было объяснить, а для этого заменить его одежду на приличную, в которой сына Сталина можно показывать.
И последнее. Внимательно рассмотрев несколько снимков Якова в плену в этой куртке, я понял, что это не фотографии, а распечатанные кинокадры, о чем свидетельствуют вертикальные линии-царапины на эмульсии кинопленки, неизбежные после ее многократного просмотра. Причем на большей части снимков Якова в плену, где он одет в эту куртку, имеются вертикальные линии-царапины. Возможно, Сталину даже передали кинопленку, подтверждающую, что его сын действительно находится в плену, и это могло вызвать у него и ярость, и повышенный интерес к старой кожаной куртке. Для чего все это делалось?
Я полагаю, что главной задачей немцев в то время было возбудить у Якова ненависть к отцу, внушить ему, что Сталин повинен не только в пленении сотен тысяч советских бойцов и командиров, но и в его личной трагедии (при этом вождь считает их не пленными, а предателями). Визит агента к Юлии (немцы дали о нем знать Сталину, напечатав в своих листовках фотографии Якова в этой куртке, а может, передав вместе с запиской сына кинокадры его допроса) привел к аресту Юлии, и немцы немедленно сообщили об этом Якову. Сталин же был потрясен тем, что немецкий агент побывал в доме его cына.
Такая цепь событий сама по себе достаточно красноречива, так как день за днем показывает, как развивалась тема «Сын советского вождя в плену» в первые месяцы войны в связи с целым рядом других важных событий этого периода. Тем не менее, стоит особо отметить одну важную деталь – жестокий приказ Ставки № 270 рождался в процессе получения Сталиным информации о пленении его старшего сына и о действиях немецкой пропаганды в этой связи. А первое сообщение немцев о том, что сын советского вождя находится в плену, скорее всего, появилось как немедленный ответный ход геббельсовской пропаганды на жесткое постановление ГКО о личной ответственности командиров всех рангов, подписанное лично Сталиным и заканчивающееся указанием ко всем командирам и политработникам, «чтобы они не давали паникерам, трусам и дезорганизаторам порочить великое знамя Красной Армии и расправлялись с ними, как с нарушителями присяги и изменниками Родины».
И хотя Яков не был упомянут в приказе № 270, а в качестве отрицательных примеров в других приказах и постановлениях, подписанных Сталиным в это трудное время, назывались другие люди (главным образом, потерпевшие поражение, а позже – и попавшие в плен советские генералы), весь этот приказ стал публичным ответом вождя на письмо сына. И суть его проста: попавший в плен по любой причине – предатель, независимо от обстоятельств, при которых это произошло.
Таким ответом Сталин пытался убить двух зайцев: остановить массовую сдачу в плен и ликвидировать свидетелей Великой транспортной операции, ведь они-то должны были попасть в плен в первую очередь. Поэтому в приказе предлагалось «сдающихся в плен врагу» расстреливать на месте без каких-либо разбирательств. Но этим он убивал и своего сына – такой приказ мог подтолкнуть Якова Джугашвили к самоубийству.
И, вспоминая с уважением и состраданием трагедию отца, который ради победы над врагом не пожалел своего сына и не обменял «солдата на маршала», не будем забывать и о том, что Яков Джугашвили и еще 3, 8 миллиона советских бойцов и командиров оказались в 1941-м в плену не по своей воле, и даже не по своей вине, а из-за чудовищного стратегического провала предвоенной тайной политики вождя.
Адъютант Гитлера в кабинете Сталина
Рассматривая фотографии встреч Сталина и Молотова с Риббентропом в Москве в августе – сентябре 1939 г., опубликованные в отечественной исторической литературе, я обратил внимание на молодого высокого немца, который несколько раз запечатлен на них рядом с начальником Генерального штаба Красной Армии командармом первого ранга Б. М. Шапошниковым. В подписи к одному из снимков этот человек назван «секретарем немецкого посольства Перловым». В подписи к другому – «работником спецслужб Шульцем».
Почему так? Почему он все время оказывался рядом с Шапошниковым на фото?
Это можно было бы объяснить, если бы он являлся адъютантом или переводчиком начальника германского генерального штаба, который мог участвовать в переговорах (напомню, что немецкая делегация, прилетевшая в Москву в августе 1939 г., состояла из 37 человек, из которых сегодня известны имена не более десяти). В Германии в то время было два генштаба: ОКВ – обьединенных вооруженных сил и ОКХ – сухопутных войск. Начальником штаба ОКВ был генерал-полковник В. Кейтель, начальником штаба ОКХ – генерал Гальдер.
Поиск адъютантов двух этих генералов по книгам, отдельным публикациям и в Интернете привел в конце концов к снимку, сделанному в начале сентября 1944 г. На этом снимке Гитлер вручает памятный знак за ранение, полученное 20 июля 1944 г. при взрыве в Ставке, тому самому высокому немцу Перлову-Шульцу, который на этот раз запечатлен в офицерской форме. В подписи к фото указаны его имя, звание и должность: «Гейнц Вайценэггер, подполковник Генштаба, адъютант генерала Кейтеля» (мне приходилось также видеть в Интернете и в других публикациях об этом событии сообщения о том, что Вайценэггер был адъютантом генерала Йодля, первого заместителя Кейтеля).
Об этой находке я рассказал и дал свои объяснения к ней в подписях к фотографиям в книге «Великая тайна…» (см. с. 12, 13 Фотоприложений), поскольку считал, что она может служить косвенным свидетельством участия в переговорах Риббентропа со Сталиным и Молотовым самого Кейтеля, тем более что среди фотографий, сделанных во время встреч Сталина с членами делегации Риббентропа, был обнаружен снимок, где Сталину представляют неизвестного в гражданской одежде, весьма похожего на Кейтеля (этот снимок также приведен в книге «Великая тайна…» на с. 17 Фотоприложений).