.
Последние два форта, Олонь и Флемаль, сдались без боя 16 августа. Осадные орудия Круппа и «Шкоды» демонтировали и отправили на новые позиции — теперь им предстояло попробовать на прочность форты Намюра. Туда «Большие Берты» прибыли 21 августа. После трёх дней обстрела, 24 августа, гарнизоны Намюра капитулировали. Эти два морских сражения на суше, как назвали их позже историки, где гаубицы, превосходившие калибром пушки любого дредноута — военного корабля, характерной особенностью которого было артиллерийское вооружение из орудий только крупного калибра, — разбили защищённые цели, не имевшие возможности маневрировать. Так была развенчана трёхвековая вера военных в то, что хорошо укреплённая крепость может сколь угодно выдержать любую осаду и задержать у своих стен противника. Впрочем, эти взгляды разделяли не все. Австрийский фельдмаршал принц де Линь, один из видных военачальников эпохи крепостей, а также дипломат и писатель, ещё в XVIII веке заметил: «Чем больше я вижу и чем больше читаю, тем сильнее моё убеждение, что лучшая крепость — это армия, а лучший бастион — бастион из людей»[144]. Крепости — в Мобеже, Пшемысле, Лемберге, Вердене — станут ареной ожесточённых боёв в 1914, 1915 и 1916 годах, но теперь как места, около которых развернутся решающие битвы между целыми армиями. Исход Первой мировой войны действительно определят бастионы из людей, а не фортификационные сооружения.
Именно такой бастион создавался южнее переправы через Мёз в то время, когда группа Эммиха крушила Льеж и Намюр. Если рейд этого оперативного соединения в немецком плане военных действий можно назвать смелым, то французский план начала войны выглядит чрезвычайно рискованным — в Париже приняли решение стремительно перейти границу 1871 года и наступать на исконно свои Эльзас и Лотарингию, аннексированные Германией. В плане XVII говорилось: «Верховному главнокомандующему надлежит объединить для атаки немецкой армии все силы»[145]. Врага французы предполагали встретить, как в 1870-м, развернувшимся вдоль общей границы между Люксембургом и Швейцарией. Жоффр намеревался бросить вперёд свои пять армий, разделив их на две группы — 5 и 3-ю на левом фланге, 2 и 1-ю на правом. 4-я армия должна была встать по центру. Французы полагали, что топография и укрепления центрального участка сделают успешное наступление немцев здесь маловероятным и дадут им возможность для фланговых ударов.
Если бы у Германии уже давно не было другой стратегии, делающей французскую диспозицию не только нереальной, но и опасной, план XVII оказался бы не так уж плох. В нём должным образом учитывался рельеф Восточной Франции, как естественный, так и рукотворный, с военной точки зрения. Территориальные приобретения Германии 1871 года лишили республику протяжённого участка водной границы, в частности проходившей по Рейну между Страсбургом и Мюлузом. Но ведь у французов остались плоскогорье Кот-де-Мёз между Верденом и Тулем, а южнее — Вогезы над Нанси и Эпиналем[146]. Позиции выгодные. Участок между плато и горами, местность Труе-де-Шарм, могла стать ловушкой, в которую французы рассчитывали заманить немцев. Транспортное сообщение — и автомобильное, и железнодорожное — позволяло обеспечить полноценное снабжение войск всем необходимым. Исходными пунктами для развёртывания двух армейских групп стали спуски в долины Рейна и Мозеля — его правого притока. План XVII, подразумевавший стремительные броски отсюда 5-й и 3-й, а также 2-й и 1-й армий, вполне мог удаться.
Сначала Жоффр нанёс превентивный удар. Целью его стала — подобно цели группы Эммиха в Бельгии — подготовка плацдарма для большого наступления. 7 августа французский главнокомандующий выдвинул вперёд 7-й корпус генерала Бонно, квартировавший в Безансоне, с намерением не только захватить Мюлуз — второй по значимости город Эльзаса, но и разжечь у местного населения антинемецкие настроения. Бонно был недоволен приказом и медлил с его исполнением. Чтобы преодолеть 25 километров до Мюлуза, ему потребовалось два дня, а через 24 часа, когда немцы перешли в контратаку, город был снова потерян. Более того, корпус Бонно отступил к Бельфору близ швейцарской границы, к слову сказать, единственной крепости, которая оказала сопротивление немецким войскам во время Франко-прусской войны. Жоффр посчитал это унижением, как реальным, так и символическим, и немедленно снял со своих должностей Бонно и Обье, командира 8-й кавалерийской дивизии, приданной 7-му корпусу. Это решение стало предвестником большой кадровой реформы в армии. Жоффр и раньше без колебаний отправлял в отставку командиров, проявлявших нерешительность. В 1913 году после манёвров он сместил двух генералов, а в 1914-м — семерых командиров дивизий, которые показали себя не лучшим образом в период мобилизации[147]. К концу августа своей должности лишились один командующий армией, трое из 21 командиров корпусов и 31 командир дивизии из 103. В сентябре главнокомандующий заменил ещё 38 командиров дивизий, в октябре — 11, а в ноябре — 12[148]. Их переводили из боевых частей в тыловые или понижали в должности. В некоторых дивизиях командиры продержались всего месяц, а кое-где и того меньше. Особенно не повезло 41-й дивизии — сначала её возглавил генерал Сюперби, а через пять недель его сменил генерал Батай, но пробыл он на этой должности лишь 10 дней. После него командовать дивизией назначили генерала Больжера, но спустя девять дней понизили в должности и перевели в тыл. Были и такие, кого разжаловали… В январе 1915 года из 48 командиров пехотных дивизий французской армии на своих должностях остались только семеро. Имелись и боевые потери. Раффне, командир 3-й колониальной дивизии, погиб в бою, а командир 20-й дивизии Боэ получил тяжёлое ранение. Кто-то пошёл на повышение, в частности Делиньи, Аш и Юмбер стали командирами корпусов. Командовал теперь корпусом и Анри Петен, начавший войну командиром бригады. Остальные лишились своих должностей. Жоффр впоследствии напишет: «Я был твёрд в этих вопросах — избавлялся от некомпетентных генералов и заменял их более молодыми и энергичными»[149]. Действительно, многие французские военачальники пребывали в почтенном возрасте — он ещё в 1903-м в среднем составлял 61 год (в Германии средний возраст командиров высшего состава в это время равнялся 54 годам). Правда, в 1914 году и самому Жоффру было 62 года, но он, по общему мнению, был умным, хладнокровным и чрезвычайно проницательным военачальником. Эти качества французского главнокомандующего сыграют свою роль в предстоящей кампании.
Итак, мобилизация завершилась. За ней последовало массовое перемещение войск в районы сосредоточения, после чего наступил период странного затишья. В архивах французских и немецких дивизий можно найти сообщения о недельном и даже 10-дневном перерыве между их сосредоточением вблизи границы и началом военных действий. Безусловно, в это время части получали вооружение, боеприпасы и необходимое снаряжение, а также отрабатывали необходимые навыки боя и взаимодействия родов войск. Потом они начали выдвигаться на сближение с противником. Некоторым полководцам с обеих сторон, а также тем, кто знал историю, эта картина подготовки к боевым действиям была знакома. Примерно так же разворачивались события в первые дни Франко-прусской войны 40 лет назад, с той лишь разницей, что сейчас все действия стали намного эффективнее. В остальном всё происходило, как прежде: шли воинские эшелоны, двигались длинные колонны пехоты, кавалерии и артиллерии. Французы маршировали, ехали верхом и сопровождали свои пушки в тех же самых мундирах. И оружие противников пока ещё мало чем отличалось от того, которым воевали в конце XIX века. Революция, обусловленная скорострельной артиллерией, магазинными винтовками, станковыми и лёгкими пулемётами, себя ещё не проявила.
Фронт для наступления, выбранный высшим военным командованием Франции, по большей части тоже не изменился. План XVII предполагал масштабное продвижение вперёд в Эльзасе и Лотарингии — эти территории, утраченные республикой после Франко-прусской войны, нужно было быстро захватить. В 1914 году солдаты 1-й армии шли по тем же дорогам, что и их деды в частях Наполеона III. Исходные рубежи располагались западнее, но пути наступления были теми же. Неизменными остались и цели: река Саар, город Саарбрюккен и местность позади них вплоть до Рейна. 8 августа Жоффр направил в войска соответствующую директиву — общую инструкцию № 1[150].
Наступление в Лотарингии началось 14 августа. 1-я армия под командованием генерала Дюбайля и 2-я армия генерала Кастельно, развёрнутая на левом фланге, перешли границу и двинулись на Сарбур. Похоже, неудача Бонно в Мюлузе была забыта. Французы чувствовали себя освободителями и победителями — играли полковые оркестры, реяли знамёна. Мысль о том, что у немцев есть собственные планы разгрома противника на своей территории — для них это были земли рейха, — отошла у высшего военного командования Франции на второй план. Французская разведка недооценила силы противника и информировала Ставку, что немцы будут придерживаться оборонительной тактики. На самом же деле 6 и 7-я немецкие армии под командованием кронпринца Рупрехта Баварского и генерала Иосиаса фон Геерингена, бывшего военного министра Пруссии, готовились к сокрушительному контрудару по французам, как только их войска растянутся.
В первые четыре дня французское наступление развивалось успешно — немцы отступали, сопротивляясь, но не слишком упорно, натиску противника. В результате кое-где его части углубились на территорию аннексированных Германией территорий на 40 километров. Французы захватили в бою немецкое полковое знамя. Трофей отправили Жоффру в Витри-ле-Франсуа, где он расположил свою штаб-квартиру. Его солдаты вошли в Шато-Сален, затем в Дьез и, наконец, 18 августа в Сарбур — всё это с XVII века, когда Людовик XIV воевал с Габсбургами, было территорией Франции. Затем продвижение замедлилось. Сопротивление немцев усилилось. Специально созданная эльзасская армия, наступавшая на правом фланге 1-й армии, на следующий день заняла Мюлуз, оставленный войсками Бонно, но успех развить не удалось — между её частями и позициями армии Дюбайля образовался большой разрыв. Эта брешь была не единственной. 1 и 2-я армии удалялись друг от друга, а к западу от долины Саара Дюбайль и Кастельно вообще утратили оперативный контакт. Дюбайля это беспокоило, и в ночь с 19 на 20 августа он планировал перейти в наступление, соединиться с частями Кастельно и совместными усилиями расчистить путь в тыл немцам кавалерийскому корпусу под командованием Конно. Ничего этого не произошло. Немцы уже спланировали контрудар и готовы были нанести его