В. Е. Флуг так определил итоги деятельности его армии в сентябрьских боях: «Результатом двухнедельной сентябрьской операции 10-й армии были: 1) отражение противника от Немана и принуждение его к поспешному отходу; 2) деблокада Осовца; 3) овладение Августовым и нанесение сильному заслону немцев поражения в Августовских лесах; 4) очищение от противника почти всей нашей территории к западу от среднего течения Немана; 5) вторжение войск 10-й армии в Восточную Пруссию с овладением г. Лыком и г. Бялой; 6) лишение противника инициативы и возможности: а) предпринять что-либо против тыла наших армий, действующих на ср. Висле; б) усиливать за счет оставленных в Восточной Пруссии войск свою армию, назначенную для нанесения главного удара в Польше».[118]
Русские потери за всю операцию Флуг оценивал так: «… до 20 000 человек убитыми, ранеными и без вести пропавшими».[119] Германские потери неизвестны, но участниками сентябрьских боев в Восточной Пруссии они характеризуются как исключительно высокие: «Неман был красным от крови».[120] Очевидец также писал: «Потери немцев под Сувалками, по показаниям пленных, столь велики, что в некоторых их частях осталось не более 20 человек на роту. Весь путь отступления немцев усеян их трупами».[121] Флуг отмечал, что «потери немцев были не меньше наших»,[122] т. е. также 20 тыс. бойцов.[123] Русские войска захватили до 3 тыс. пленных (2,5 тыс. взяты 10-й армией[124]), 22 орудия, пулеметы, несколько десятков зарядных ящиков, автомобили и другое военное имущество. Ожесточенность боев привела к тому, что обе стороны понесли крупные потери: до 20 % от общей численности германской и около 17 % – русской группировок.
Успех русских войск был важен тем, что произошел в Восточной Пруссии, где неудачи августа сильно понизили дух войск. Один из очевидцев отмечал: «В последних боях на фронте Мариамполь-Августов сражалось немало тех русских полков, которые недавно еще бились с врагом в Восточной Пруссии. И там, и здесь приходилось иметь дело с одним и тем же противником. Но какая разница в обстановке самого боя и в ощущениях участников его!».[125]
Операция интересна еще и тем, что проводилась с ограниченными целями, но неожиданно приобрела стратегическую окраску. Под влиянием успехов русских войск немцы перебросили в состав 8-й армии 25-й резервный корпус, о чем генерал-квартирмейстер штаба Верховного главнокомандующего Ю. Н. Данилов писал: «… в Восточной Пруссии обнаружен был 25-й резервный корпус, предназначавшийся, по нашим сведениям, первоначально к отправлению на Западный фронт».[126] Немецкий военный историк О. Швинк, говоря о германских частях и соединениях, направляемых для боев с союзниками на реки Изер и Ипр, с досадой констатировал: «25-й резервный корпус был крайне необходим в Восточной Пруссии».[127] В боях у реки Ипр тогда наблюдалось определенное равновесие в силах, и целый корпус мог позволить германцам переломить ситуацию в свою пользу.
Не смогли германцы перебросить из Восточной Пруссии войска и в Польшу, где осуществлялась Варшавско-Ивангородская стратегическая операция. Она началась 15 сентября с наступления вражеских войск и продолжалась до 26 октября. Русский стратегический план заключался в перенесении «центра тяжести» действий на левый берег реки Вислы – планировался удар на Силезию с последующим наступлением к верхнему Одеру и далее на Берлин. Командование противника планировало предотвратить коллапс австрийского фронта, а также сорвать крупномасштабное наступление русских армий в Силезию, являвшуюся центром добычи минерального сырья.
Оперативно сражение вылилось во встречное столкновение крупных масс русских и австро-германских сил. Перед русскими 4-й, 5-й и 9-й армиями, перебрасываемыми в район Ивангород – Сандомир, стояла задача нанести фронтальный удар (от Ивангорода), перед 2-й – осуществить фланговый охват противника (от Варшавы). А 3-я и 8-я армии в Галиции, 1-я и 10-я в Восточной Пруссии выполняли вспомогательные задачи. Таким образом, реализации операции в той или иной степени были подчинены действия всех русских армий германского и австрийского фронтов.
Германское командование также осуществило перегруппировку: сформировало из главных сил 8-й армии и переброшенных с Запада частей 9-ю армию под командованием П. Гинденбурга (к тому же являвшегося верховным руководителем всеми германскими вооруженными силами на Востоке) с задачей вести наступление на Варшаву и Ивангород. Непосредственно содействовать немцам должна была австрийская 1-я армия, были задействованы другие армии Австро-Венгрии. Южная вспомогательная группа (эрцгерцога Фридриха) состояла из австрийских 4-й, 3-й, 2-й армий и армейской группы К. Пфланцер-Балтина. Иными словами, противник также задействовал основные силы своего Восточного фронта.
Важнейшей заслугой русского верховного командования было то, что с помощью энергичного маневра (прежде всего железнодорожного) смогло создать перевес в силах над противником на главном участке операции (1,6 к 1 в пехоте и 1,5 к 1 в артиллерии), что в немалой степени способствовало ее успеху. Сражение проводилось на фронте протяженностью свыше 300 км.
На первом этапе битвы (германское наступление) противник продвинулся до р. Вислы у городов Опатов и Сандомир левым флангом, нанося удар на Варшаву с заслоном на Ивангородском направлении. Ударная группа А. фон Макензена с 24 сентября вела тяжелые бои на подступах к Варшаве с частями русской 2-й армии. Параллельно германцы атаковали Ивангород, ведя бои с 4-й армией. Первостепенное значение (как для немцев, так и для готовившихся наступать русских войск) приобрела борьба за плацдармы (Козеницкий плацдарм вошел в историю как пример мужества русских войск 4-й и подошедшей к ней на помощь 5-й армии) и переправы. Придавая огромное значение Козеницкому плацдарму, германцы делали попытки опрокинуть изолированные русские части в Вислу. Однако, несмотря на большие потери, наши войска не только удержали плацдарм, но и перебросили на левый берег Вислы 3-й Кавказский армейский и 17-й армейский корпуса, сумевшие сковать значительные силы противника и тем самым создать основу для дальнейшего успешного наступления.
На втором этапе операции русская 2-я армия 29 сентября нанесла неприятелю сильный встречный контрудар, позволивший обезопасить Варшаву от обстрела дальнобойной артиллерии немцев. Источник так передает тяжесть этих боев: «Энергия немцев изумительна. В течение последних дней некоторые пункты нашей позиции […] несколько раз переходили из рук в руки и остались за нами. Упорные атаки немцы производят на Прутков, Пенцице и Соколов. Все атаки блестяще отбиваются».[128] 4 октября наиболее сильные атаки немцев на Прутков удалось отбить одним артиллерийским огнем. Бои у Пруткова – гордость бывшей «самсоновской» 2-й армии: «Упорство немцев чрезвычайное. На всем фронте в течение этих дней немцы ведут бешеные атаки. Некоторые пункты были атакованы по три раза в сутки, как, например, Прутков, атакованный вчера три раза. Атаки ведутся и ночью. Ракитно восемь раз переходило из рук в руки и осталось за нами. Штыковые атаки немцев, которые велись ими неоднократно на всем фронте, указывают на то важное значение, которое придает противник овладению позициями 2 армии. Войска 2 армии имели перед собой достойного уважения за свою храбрость противника, встретившего и в войсках 2 армии несокрушимую твердость. Наши доблестные войска отбили все атаки нем цев с огромными для них потерями и сегодня продвигаются левым флангом вперед, выбивая немцев штыками из их позиций, с целью выиграть необходимое пространство для развертывания корпусов переправляющейся 5 армии».[129]
На третьем этапе сражения начавшееся решительное русское наступление (прежде всего силами совершивших марш-маневр 9-й и 5-й армий) привело к поражению германской 9-й и австро-венгерской 1-й армий. Общее наступление Северо-Западного фронта началось 5–7 октября, Юго-Западного – 8–10 октября. Под угрозой окружения и полного разгрома П. Гинденбург отдал приказ об отходе группы А. фон Макензена, рассчитывая войсками прикрытия ударить во фланг наступавших от Варшавы русских соединений и остановить их. В районе Скерневицы – Гловно были разбиты немцы, а в Келецком сражении – австрийцы.
Как впоследствии писал Э. Людендорф, «положение было исключительно критическое. Наше октябрьское наступление дало нам возможность выиграть некоторое время, но оно закончилось неудачей».[130] Противник избегал новых боев и быстро уходил, стремясь оторваться от русских войск. Наша армия показала высокие боевые качества, нанеся крупное поражение немцам (вторая большая победа после Галицийской битвы). Следует отметить военное искусство командования, осуществившего широкий маневр по грунтовым, а главное, по железным дорогам и наладившего одновременное наступление четырех армий. Как отмечал Г. К. Корольков: «русским принадлежал конечный стратегический успех, так как ген. Гинденбург был принужден отказаться от продолжения операции, не ожидая тактического неуспеха. […] на его стороне были преимущества технического снабжения и не ограниченного расходования боевых средств и все-таки он принужден был признать свой стратегический неуспех и начать быстрый отход».[131]
Операция протекала в обстановке встречных боев, охватов и маневров, обе противоборствующие стороны провели по нескольку наступлений, чередовавшихся с переходом к обороне. Немцы были вынуждены увязывать действия с австрийским союзником, русские – координировать действия двух фронтов в рамках единой операции.