20 апреля производивший следствие о Сухомлинове сенатор Кузьмин арестовал генерала. Сплетни в Петрограде усилились. Значит, все верно, что говорили про измену. Измена, немецкие влияния, передавалось по Петрограду и летело на фронт. Все это сплетни и интриги, отвечали люди, знавшие хорошо Сухомлинова. Не верил в его измену и Алексеев. И опять в расположенных к государю кругах с горечью говорили: как же мог государь допустить во время войны арест бывшего военного министра, своего генерал-адъютанта. Ведь один факт ареста лучше всяких революционных прокламаций развращал народ и солдатскую массу.
А политиканы из общественности во главе с Гучковым ликовали. Через Сухомлинова они били по трону.
23 апреля, в День ангела императрицы, из Сибири вернулся старец. За ним царица посылала в Покровское двух дам, и те привезли его. Он был горд, что его вызвали. Значит, он нужен. Когда Распутину сказали про арест Сухомлинова, он укоризненно покачал головой и промолвил: «Малесенько не ладно. Ма-ле-сень-ко». Простым мужицким здравым умом Распутин верно понял весь абсурд и вред ареста Сухомлинова, чего не понимало правительство. Русский мужик сказал тогда то, что позже высказал один из виднейших английских политических деятелей.
Арест Сухомлинова был нужен и полезен только тем, кто подготовлял тогда государственный переворот.
24 апреля государь выехал в Ставку, в Могилев.
Глава 20
Апрель и май 1916 года. — Приезд государя в Ставку 25 апреля. — Вести о бомбардировке Евпатории. — Приезд французских министров. — Генерал Алексеев и союзники. — Приезд в Ставку царицы с детьми. — День 6 мая. — Принесение поздравлений государю. — Впечатление от царицы. — Кинематограф. — Выезд на юг. — В Виннице. — Генерал Брусилов. — Посещение Одессы. — В Севастополе. — Осмотр Романовского института. — Смотр флота. — Поднесение государю почетной сабли. — Государь на миноносце «Дерзкий». — Приезд А. А. Вырубовой. — Замена адмирала Эбергарда Колчаком. — Поездка 15 мая в Евпаторию. — Губернатор Княжевич и его работа. — Проект грязелечебницы. Содействие государя. — Царская семья у Вырубовой. — На пляже. — Отъезд. — В поезде. — Фронт и тыл. — Съезд губернаторов и доклад Штюрмера. — Все обстоит благополучно. Государя обманывают, скрывая истину. — Поднесение государю денег крестьянами. — Отъезд царицы с великими княжнами в Царское Село и государя с наследником в Ставку. — Италия просит помощи. — Наступление Брусилова. — Наши победы. — Гибель лорда Китченера. — Прибытие иконы Владимирской Божией Матери. — Отбытие иконы на Западный фронт
К вечеру 25 апреля государь приехал в Ставку. Кроме обычной свиты, государя сопровождали его друг детства, флигель-адъютант граф Шереметев и князь Игорь Константинович[94]. Погода стояла дивная. Кругом всё в зелени. Для высочайших завтраков и обедов в саду дворца разбили большую палатку. Первое сведение, которым встретила Ставка, — это обстрел крейсером «Бреслау» нашей Евпатории. Как же это могло случиться, где же наш флот? — было у всех на устах. И снова стали критиковать Эбергардта. Алексеев наложил на телеграмму весьма нелестную резолюцию. Кое-кто позлорадствовал над моряками вообще, которых-де так любит государь. Федоров подшучивал над Ниловым. Тот сердился и чаще требовал виски с содовой.
27-го приехали французские министры Тома и Вивиани. Были совещания с Алексеевым. Последний встретил министров сдержанно. К их требованию присылки от нас на французский фронт солдат и солдат он относился очень критически. Отношение к союзникам у Алексеева было вообще более серьезно и более патриотично, чем у старой Ставки. При великом князе Николае Николаевиче в Ставке союзников обожали, перед ними распростирались по земле, для них жертвовали своими русскими интересами. И это было все. При Алексееве на союзников стали смотреть деловитее. От союзников, кроме прекрасных слов, стали требовать взаимной и своевременной поддержки, фактической, на деле.
Гостей пригласили к высочайшему обеду. За обедом государь много и оживленно разговаривал с гостями. Министры получили высочайшие подарки.
2 мая государь был в кинематографе, в театре. Показывали фильм военных действий на Кавказе. Взятие Эрзерума и Трапезунда было представлено интересно. Опять все вспоминали Юденича.
5-го в Могилев приехала царица с детьми. Уже за два дня до этого можно было заметить, как начали нервничать в свите. В день приезда я записал в дневнике: «Сейчас приехала императрица. Всё трепещет».
Все приехавшие остались жить в поезде. Дневной чай государь пил с семьей в поезде. Все, кроме наследника, были у всенощной и обедали у государя. Никто, кроме свиты, не был приглашен к обеду. После обеда государь проводил семью до поезда.
6 мая — день рождения государя. После торжественной службы, где была вся семья и великие князья Кирилл и Борис Владимировичи и Сергей Михайлович, состоялось принесение поздравления его величеству.
В зале дворца, спиною к окнам, стояли их величества, цесаревич, великие княжны. Все в ряд. Государыня и княжны в белых платьях и белых шляпах с перьями. Свита официально. Мы подходили один за другим. «Счастие имею поздравить ваше императорское величество», — произнес я. «Благодарю вас», — ответил государь и подал руку. Затем поцелуй руки ее величества, поклон наследнику, который подал руку, и поцелуи ручек у великих княжон.
Государь, как всегда в подобных случаях, смотрел ласково и улыбался; царица сурово, серьезно, сжав губы; Ольга Николаевна улыбалась так же хорошо, как государь; Татьяна Николаевна смотрела пытливо; по-детски приветливо Мария и Анастасия Николаевны. Наследник играл во взрослого и стоял навытяжку. Он был в форме, с медалью, не хватало только оружия. После приходилось слышать, что царица производила невыгодное для нее впечатление на чинов Ставки. «Какая она злая, несимпатичная», — был отзыв тех, кто ее не знал. Отзыв неверный. Всегдашняя застенчивость и недомогание царицы придавали ей этот серьезный, столь неверно толкуемый вид. Это отталкивало от нее. А тут еще всё более и более проникавшие на фронт слухи о ее нехорошем будто бы влиянии на государя. Сплетням верили; это еще больше отталкивало от царицы всех, кто ее не знал. А царица, уверяемая своими друзьями, думала, что ее в армии любят и что ее приезд всем приносит счастье.
В шесть часов в городском театре был кинематограф для офицеров. Присутствовала вся царская семья, все великие князья. Все прошло очень торжественно. Совсем не так просто, как это бывало при одном государе. Странно, но мы даже потом говорили про это. Великие княжны и наследник были очень довольны. Обед был особенно многолюден. Царица сидела рядом с государем, имея справа наследника. Слева от государя сидел Алексеев. В тот день собственный его величества Железнодорожный полк получил права гвардии. Его ловкий командир, генерал Цабель, сумел покорить Воейкова, и тот провел это. Но надо сказать, что Цабель подтянул прежний батальон, и он нес службу блестяще. Мы в нашей гофмаршальской столовой справили это событие, выпив по бокалу шампанского.
7 мая у государя завтракала вся семья и члены династии. Юный князь Игорь Константинович так подходил к царским детям.
После завтрака государь с семьей поехал в императорский поезд, в который были включены вагоны семьи, и в 3 часа 20 минут все отбыли на юг.
8 мая императорский поезд остановился в Виннице. Их величества посетили несколько госпиталей и [военных] складов. Шел проливной дождь. На великих княжон жалко было смотреть, как они усаживались без зонтиков под ливнем. Весел и доволен был, кажется, один наследник. Он храбро шагал по лужам и шалил под дождем, в высоких военных сапогах.
9-го числа государь смотрел вновь сформированную дивизию в Бендерах. Там государя встретил Брусилов.
Выше уже говорилось, как его недолюбливал Генеральный штаб. Но на своем фронте он был популярен. Государь отдавал Брусилову должное. Он хорошо и давно знал его по службе в Петрограде, по Красному Селу. Брусилов считался когда-то любимцем великого князя Николая Николаевича. В свите про него говорили, как про молодца-генерала, дескать, на войне показал себя и «заткнул за пояс» ученый Генеральный штаб. Надо признать, что по адресу офицеров Генерального штаба в массе с фронта неслось много нелестного. «Черное войско» прозвали их. Насколько эта оценка правильна, судить не берусь. Но доля правды, наверно, в этом есть. Не любил Генеральный штаб и Брусилов, а они, как уже говорилось выше, прозвали его «берейтором». Однако, кажется, за войну блестяще выдвинулись только два генерала: Генерального штаба Юденич да не проходивший его школы Брусилов. А было-то их много.
10 мая в 6 часов вечера государь с семьей прибыл в Одессу. На вокзале обычная торжественная встреча, которая в Одессе как-то всегда выходила более праздничной и нарядной, чем где-либо. Там градоначальствовал пресимпатичный «Ваничка» Сосновский. А в городе блистала его красивая жена, «Любочка», державшая высоко знамя своего супруга.
С вокзала царская семья проехала в собор, где ожидал весь цвет одесской интеллигенции. Проезд по широким, нарядным, разукрашенным улицам был, как всегда в Одессе, великолепен. Правая Городская дума, умевший со всеми ладить градоначальник и умный жандармский генерал Заварзин общим взаимодействием достигали блестящих результатов. Энтузиазм населения, восторг детей, растянувшихся с гирляндами цветов и флажками по всему пути, веселые крики «ура!» и над всем этим перекатывавшиеся волны «Боже, царя храни» и гул колоколов церковных — все это давало удивительно радостную картину.
После собора их величества посетили один из госпиталей и вернулись в поезд. Государыня устала и к обеду не вышла.
Вечером я обедал с несколькими приехавшими с государем лицами и с несколькими одесситами, крайними правыми, занимавшими в Одессе выдающиеся общественные посты. Этим обедом интересовался государь. Все было отлично. Мы обменялись мнениями. Нам сообщили много интересного. И самый обед был хорош. Но вот самый интересный из одесситов, уже за сладким, начал речь, похожую на тост.