илось яснее, что Россия, перестав быть самодержавной монархией, не делалась ни конституционной империей, ни республикой. Состояние государства, участвующего в мировой войне, требовало прочного правительства со строго точным взглядом. Между тем, образовалось «временное» правительство без авторитетного имени во главе и с надеждами на какое-то учредительное собрание в будущем. Почти с первых дней власти этого «временного» правительства у Алексеева начались с ним недоразумения. Сознавая, насколько отречение Царя может тяжело повлиять на армию, Алексеев стремился, чтобы Николай II, перестав быть Царем, все же некоторое время оставался бы Верховным главнокомандующим и этим как бы примирил раздоры в армии.
Тотчас же по возвращении Государя из Пскова в Могилев Алексеев имел с ним разговор на эту тему. Потом Алексеев мне сказал: «Очень было мне тяжело, но он меня понял и ответил: “Я готов все сделать для блага армии”. По плану Алексеева, через некоторое время Государя должен был сменить прибывший с Кавказа Великий князь Николай Николаевич. Но в этом, существенном для сохранения в армии воинской дисциплины вопросе, а именно, чтобы перемена командной власти в армии совершилась без скачков, временное правительство не выдержало характера и потребовало удаления Великого князя. Также не был выдержан характер и относительно прощального приказа Царя. Приказ был составлен по вышеуказанной теме, обусловленной благом армии.[387] […]
Читать в «Русской летописи» слова «очевидца» про измену Алексеева Царю просто смешно уже потому, что «очевидец» слишком примитивно смотрит на «верность Царю» и на «верность Родине», Отечеству, России, русскому народу.
Сам Император Николай II был самоотверженнее «очевидца» в этом вопросе. В один из моих разговоров с Царем, когда Государь сказал мне фразу: «Мне и России», я ответил: «России и Вам». Государь посмотрел на меня и проговорил вполголоса: «Вы правы». Отсюда ясно, что этот, в глубине своей души великий, но несчастный Царь допускал разделение понятия «измена» на «измену Царю» и на «измену России», и очевидно склонялся «измену России» считать преступнее «измены Царю». Великодушный Царь избавил своих верноподданных от всякого подозрения в «измене Царю» тем, что поспешил отречься от Престола и тем освободил их от данной ими присяги. Последний приказ Царя по армии 8 (21) марта 1917 г. доказывает, что Царь считал себя слугой России и отнюдь не видел в Алексееве изменника Царю.
Судить людей по критерию, созданному после событий, дело очень не трудное («после события каждый умен») и не приводящее к практическому результату, т. е. поучению для будущего. Алексеев был крупный военный талант, а всякий талант и даже гений, по словам великого полководца Тюреня,[388] отличается от обыкновенных людей тем лишь, что делает менее ошибок, чем они.
С. Н. БазановВеликий князь Николай Николаевич (младший)
Император Николай II в ставке Верховного главнокомандующего Великого князя Николая Николаевича. Справа от Государя сидят: Николай Николаевич, генерал от инфантерии Н. В. Рузский, генерал-лейтенант Ю. Н. Данилов, Великий князь Петр Николаевич; стоит – поручик Д. Д. Тундутов. Слева от Николая II сидят: генерал-лейтенант Н. Н. Янушкевич и протопресвитер военного и морского духовенства о. Г. И. Шавельский. 22 сентября 1914 г., Барановичи
Великий князь Николай Николаевич (Младший) был первым Верховным главнокомандующим Русской армией в годы Первой мировой (Великой) войны. Он занимал этот высокий пост с 20 июля 1914 г. по 23 августа 1915 г.[389] С ним были связаны победоносная Галицийская битва и взятие крепости Перемышль.
Великий князь Николай Николаевич (Младший) родился 6 ноября 1856 г. в Санкт-Петербурге в семье третьего сына императора Николая I – генерала-фельдмаршала Николая Николаевича (Старшего) Романова,[390] члена Государственного совета, почетного члена Петербургской академии наук. Именовался Старшим с 24 ноября 1856 г., согласно Высочайшему повелению, – для отличия от родившегося тогда его первородного сына, нареченного тем же именем. Его матерью была принцесса Александра Петровна Ольденбургская.[391] Николай Николаевич приходился двоюродным дядей императору Николаю II. Он был женат на Великой княгине Анастасии Николаевне (урожденная Стана, дочь короля Черногории Николая I,[392] сестра королев Италии и Сербии).
Отец Николая Николаевича, будучи человеком военным, с детства стал готовить сына к военной карьере, записав его в Лейб-гвардии Его Величества Гусарский полк и Гвардейский саперный батальон. В 15-летнем возрасте, в 1871 г., Николай Николаевич уже был зачислен юнкером в Николаевское инженерное училище. После окончания его в 1873 г. Великий князь в чине прапорщика был направлен для прохождения службы в учебный пехотный батальон, расквартированный в столице. Вскоре, получив чин подпоручика, Великий князь был переведен в учебный кавалерийский эскадрон, также дислоцировавшийся в Санкт-Петербурге. В 1874 г. он поступил на учебу в Николаевскую академию Генерального штаба – главное военно-учебное заведение страны.
Учился Николай Николаевич весьма прилежно, окончив академию в 1876 г. по первому разряду с малой серебряной медалью. Его имя было нанесено на мраморную доску академии. За отличие в учебе Великий князь был также повышен в чине – досрочно произведен в капитаны, причислен к Генеральному штабу и получил звание флигель-адъютанта, т. е. отнесен к свите Его Императорского Величества.
Вскоре у молодого капитана появилась возможность применить полученные знания на практике: началась Русско-турецкая война 1877–1878 гг. Еще с 1876 г. он состоял в качестве обер-офицера для особых поручений при своем отце – Главнокомандующем действующей армии. С началом же войны на Николая Николаевича было возложено ответственное задание по проведению рекогносцировки берегов Дуная в районе Зимницы с целью выбора места для переправы наших войск. Отлично справившись с поручением, он вскоре принял боевое крещение – в числе первых форсировал Дунай в составе дивизии под командованием знаменитого генерала М. И. Драгомирова,[393] затем участвовал в штурме Систовских высот. Во время переправы через Дунай под перекрестным огнем противника повел одну из колонн за собой, воодушевляя солдат личным примером: «Ребята! – крикнул он солдатам. – Что кланяться, что не кланяться пулям, кому жить – не тронет, кому нет – не простит!» За храбрость, проявленную в боях, молодой капитан 16 июня 1877 г. был награжден высшим военным орденом России – Святого Георгия 4-й степени.[394] В дальнейшем Николай Николаевич в составе Габровского отряда под командованием генерала Н. Н. Святополка-Мирского[395] участвовал в штурме Шипкинского перевала. За отвагу, проявленную в ходе Шипкинских боев, 10 июля 1877 г. он был награжден золотым Георгиевским оружием – шпагой с надписью «За храбрость» – и досрочно произведен в полковники.
После войны Николай Николаевич с 1878 г. служил в Лейб-гвардии Гусарском Его Величества полку, расквартированном в Царском Селе. В нем он провел 12 лет, последовательно занимая должности от командира эскадрона до командира полка. Последняя должность дала Великому князю право получить чин генерал-майора уже в 1885 г., в возрасте 29 лет.
В 1890 г. Николай Николаевич вступил в командование 2-й Гвардейской кавалерийской дивизией, считавшейся одной из лучших в Русской армии, а в 1895 г., уже в звании генерал-лейтенанта, был назначен генералом-инспектором кавалерии. Под его руководством был принят ряд мер по реорганизации кавалерии, усовершенствованию учебного процесса в Офицерской кавалерийской школе. Активная деятельность великого князя на этом ответственном посту была отмечена в 1901 г. присвоением ему высшего чина русской армии генерала от кавалерии.
В июне 1905 г. Николай Николаевич возглавил сформированный по его предложению Совет государственной обороны, предназначенный для координации высшего военного и морского управления, его согласования с деятельностью других правительственных учреждений. Созданный орган пересмотрел «Положение о полевом управлении войсками», провел разработку нового «Полевого устава», принятого в 1908 г. Одновременно, с октября 1905 г. и до начала Первой мировой войны, Великий князь состоял главнокомандующим войсками Гвардии и Петербургского военного округа. Кроме того, с февраля 1909 г. Николай Николаевич являлся попечителем Офицерского собрания армии и флота.
В июне 1905 г. Великий князь добился выделения Генерального штаба из состава Военного министерства, что устраняло контроль над ним военного министра. По рекомендации Николая Николаевича начальником Генерального штаба был назначен его единомышленник, бывший до этого начальником штаба генерала-инспектора кавалерии генерал от кавалерии Ф. Ф. Палицын. Следует отметить, что, находясь во главе Совета государственной обороны, Великий князь часто превышал свои полномочия и вмешивался в работу военного и морского министров, что, естественно, создавало разнобой в управлении вооруженными силами. В июле 1908 г. Совет государственной обороны указом императора Николая II был упразднен. Именно тогда резко возросло влияние военного министра генерала от кавалерии В. А. Сухомлинова, у которого с Николаем Николаевичем сложились неприязненные отношения.
Великого князя как личность, обладавшую как достоинствами, так и недостатками, очень выразительно охарактеризовал его современник, духовный писатель, автор мемуаров, протопресвитер (главный священник) военного и морского духовенства Георгий Шавельский. «За последнее царствование в России, – вспоминал он, – не было человека, имя которого было бы окружено таким ореолом и который во всей стране, особенно в низших народных слоях, пользовался бы большей известностью и популярностью, чем этот Великий князь. Его популярность была легендарна…