[62].
Это раннее и очень точное описание симптомов заболевания. Клинические проявления чумы инфекционисты подразделяют на три варианта. Символом эпидемии служит бубонная чума, для клинической картины которой характерны сильные опухания лимфатических узлов, особенно в паху и подмышечных впадинах, а также на других участках тела. Эти шишки могут быть огромными, почти с теннисный мяч, и темнеют от кровоизлияний. Гравюры и аналогичные изображения эпохи позднего Средневековья показывают, как разные целители вскрывают такие шишки, также называемые бубонами, режущим инструментом, напоминающим скальпель. При отсутствии лечения около 60 процентов инфицированных умирают. От легочной чумы, которая поражает главным образом органы дыхания, смертность выше, чем от бубонной чумы: более 90 процентов пациентов умирают при отсутствии лечения. Легочная чума прерывает классическую цепочку заражения от блох через крыс к человеку: она может передаваться напрямую от человека к человеку воздушно-капельным путем. Возбудители отправляются на поиски новых жертв, когда у инфицированного выделяется жидкость из дыхательных путей при кашле, чихании или говорении. Особые опасения вызывает чумной сепсис, заражение крови возбудителями с поражением множества органов, которое в прошлом неизбежно приводило к смерти.
Из-за темного цвета больших участков тела и бубонов, которые порой были окрашены в черный цвет, самой страшной эпидемии 1347–1352 годов дали название «черная смерть».
Эпидемия чумы VI века нашей эры связана с именем императора Юстиниана I, правившего в то время Восточной Римской империей. Император, проживавший в Константинополе, сам заболел, но выжил. На время управление взяла на себя его жена Феодора. «Юстинианова чума» была одной из величайших эпидемий в истории, число погибших оценивается в несколько миллионов. Чума накатывала на Европу волнами: в течение следующих двух столетий снова и снова вспыхивали очаги инфекции, и в 664–666 годах эпидемия поразила Британские острова. Потом чума утихла. Важное условие быстрого распространения болезни – тесное совместное проживание большого количества людей, а с ними и большого количества крыс, в ограниченном пространстве: в городе. Однако раннее Средневековье, которое часто не совсем уместно называют Темными веками, не было временем расцвета урбанизации, как раз наоборот. Во многих регионах города, процветавшие во времена Римской империи, обезлюдели. На упадок инфраструктуры и снижение уровня цивилизации указывают многие другие признаки. Ситуация изменилась лишь тогда, когда в период Высокого Средневековья также началось развитие городов и городской культуры.
Расцвет сменился фазой кризиса, который достиг своего ужасного апогея с появлением «черной смерти». Добрыми 30 годами ранее появилась важная предпосылка для распространения чумы – снова свою роль сыграло изменение климата. С 1315 года началось время «Великого дождя», за которым после многочисленных неурожаев последовал «Великий голод». Люди видели в дождях, которые постепенно привели к невиданному прежде кризису снабжения, Божью кару, новый вариант библейского потопа. Аналогичным образом чума рассматривалась как бич Божий, якобы наказывавший людей за грехи. Бесконечные дожди стали катастрофой для общества, демографический рост которого не сопровождался улучшением инфраструктуры, способной худо-бедно защитить средневековую Европу от подобных кризисов. Первыми умирали бедные, но вскоре голод поразил и более состоятельных людей. Как заметил Жиль Ле Мюизи, настоятель аббатства Сен-Мартен-де-Турне, живший на территории современной Бельгии: «как мужчины, так и женщины, и влиятельные, и занимающие среднее положение, и заурядные, старые и молодые, богатые и бедные умирали каждый день в таком большом количестве, что воздух почти везде был испорчен [зловонием трупов]»[63]. Даже если после великого голода в течение 1320-х и 1330-х годов сельское хозяйство почти пришло в норму, население было не только истреблено, но и ослаблено. Кроме того, с точки зрения современного человека в средневековых городах сложилась катастрофическая гигиеническая ситуация: тесное сосуществование людей и домашнего скота (во многих городах овцы и коровы также содержались в пределах городских стен); вездесущие нечистоты, поскольку избавление от отходов и экскрементов практически никак не контролировалось. Для вернувшихся в Европу Yersinia pestis и носителя этой блохи, крысы, это были идеальные условия.
В тканях блохи могли жить днями, а иногда и неделями, но комфортнее всего они чувствовали себя в шерсти крыс, обитавших в трюмах почти каждого корабля.
Чума распространялась среди торговцев, беженцев, путешественников и перемещалась с их багажом. Фильмы «Носферату» Фридриха Вильгельма Мурнау (1922) и Вернера Херцога (1979) – впечатляющие кинематографические изображения распространения чумы. Различные портовые города закрылись для прибывающих судов или ввели карантин; город Рагуза на Адриатике, нынешний Дубровник, считается первым городом, который начал придерживаться такой профилактики инфекции. Но в защите стабильно обнаруживались все новые бреши. На новость о распространении чумы во Франции в Англии отреагировали не без злорадства, поскольку Столетняя война сделала из этих двух стран заклятых врагов. Надвигающаяся опасность была признана, и епископ Бата и Уэллса предупредил: «Катастрофическая эпидемия с востока достигла соседнего королевства [Франции], и следует опасаться, что, если мы не будем продолжать благочестиво молиться, чума раскинет свои ядовитые ветви и над этой землей»[64]. Тем не менее она попала в Англию через небольшой портовый город Мелкомб[65], откуда опустошительным смерчем пронеслась по островному королевству, где погибло от 40 до 50 процентов населения[66].
Исследования смертности от чумы в Англии показывают, что никто не был полностью защищен от эпидемии, но, как всегда, принадлежность к высшему классу была преимуществом. Аристократия жила в каменных домах, а не в деревянных и глиняных лачугах, как крестьяне, и поместья были не таким рассадником крыс, как переполненные кварталы в трещащем по швам Лондоне. Уровень смертности среди представителей аристократии составлял 27 процентов. Напротив, смертность среди сельского населения и наемных работников составляла от 45 до 70 процентов в зависимости от региона[67]. Как нередко случается во времена эпидемий и кризисов, один из политических соперников попытался воспользоваться тяжелым положением своего противника. В Шотландии «смеялись над врагом и отвратительной грязной смертью Англии». Летом 1350 года шотландцы собрали армию на границе с Англией, чтобы нанести тяжелый удар по обычно гораздо более сильному соседу. Но «Божья рука мщения», как назвал ситуацию хронист того времени, настигла армию, и чума распространилась и на королевство на севере Британских островов[68].
Двумя социальными последствиями «черной смерти» стали поиск козлов отпущения и появление флагеллантов. Хотя чуму в первую очередь объясняли разгневанностью Бога на грешников, считалось, что виновных можно найти и среди смертных. В результате пострадала группа населения, которая и в прошлом, и в последующем неоднократно становилась жертвой фанатичных, часто целенаправленно действующих толп: еврейские общины во многих частях Европы. На этот раз их заподозрили в отравлении колодцев. Летом 1348 года начались убийства евреев в некоторых городах на юге Франции и в Испании. Они переросли в погромы, с которыми власти боролись без особого энтузиазма. И снова рассказ о еврейском заговоре не давал людям покоя; городам, в которых имели место массовые расправы, нет числа. Генрих Трухзес, священнослужитель из Констанца, сухо отметил: «В период между Днем всех святых в 1348 году [1 ноября] и днем святого Михаила в 1349 году [29 сентября] все евреи между Кёльном и Австрией были сожжены и убиты»[69]. Происходили «убийства, масштабы которых были настолько велики, что историки говорят о самой страшной катастрофе для евреев Центральной Европы, не считая “окончательного решения”[70] в годы национал-социализма»[71]. Ужасающие события, имевшие место во многих городах, были тщательно изучены историками. В Базеле евреев собрали в деревянном здании на одном из островов на Рейне, после чего здание заперли и подожгли. В Страсбурге 14 февраля 1349 года горожане-евреи, не успевшие сбежать, были согнаны обнаженными на кладбище и там убиты. В этой бойне в День Святого Валентина погибли приблизительно 900 человек из общины, насчитывавшей около 1800 членов[72]. Флагеллантами называли сообщества путешествовавших по стране фанатичных верующих, которые на глазах у изумленной и шокированной публики бичевали себя плетками, часто с вшитыми в концы небольшими металлическими стружками. Умерщвлением плоти они пытались искупить грехи людей. Флагелланты, к которым светские и церковные власти часто относились с подозрением, в годы эпидемии нередко оказывались замешаны в кровавом антисемитизме. В нескольких местах, например во Франкфурте-на-Майне, флагелланты принимали участие в погромах или подстрекали к ним.
«Черная смерть» имела два важных последствия для социума: появилось движение флагеллантов, а в поисках виновных в грехе вспыхнула волна антисемитизма, унесшая множество человеческих жизней.
Летом 1352 года чума в своем разрушительном шествии по континенту достигла последнего крупного европейского города. Москва находится в доброй тысяче километров к северу от Крыма. Начав свое путешествие от Каффы, чума проделала путь, который на карте чем-то напоминает петлю палача. Чума проникла глубоко в сознание европейцев. На протяжении долгих столетий название этой болезни оставалось синонимом апокалипсиса, типичного видения конца света. Одним из величайших произведений искусства того периода, неизбежно вызывающим ужас при взгляде на него, считается гравюра на дереве «Четыре всадника Апокалипсиса», созданная Альбрехтом Дюрером в 1498 году. Известный историк медицины Ханс Шадевальдт так описывает четырех предвестников грядущих напастей: «На красном коне сидел всадник по имени Война с большим мечом. Ему было предначертано “взять мир с земли, и [сделать так,] чтобы убивали друг друга