Певица стала настоящей поп-звездой со своими песнями, которые становились хитами, со своей индивидуальной манерой, которую имитировали многие. Ее нельзя было заменить, ей нельзя было диктовать условия, она могла позволить себе сольный концерт — редкость по меркам 40-х годов. Билли Холидей подписала контракт с Decca Records, и первая же ее запись на новом лейбле Lover Man достигла шестнадцатого места в хит-параде поп-музыки. В этой песне зазвучал струнный оркестр — в духе популярных записей Фрэнка Синатры или Эллы Фицджералд. Билли сама захотела такого роскошного звучания, чуть ли не на коленях умоляя руководство лейбла предоставить оркестр. Когда она вошла в студию 4 октября 1944 года и увидела там струнный ансамбль, ее радости не было предела. С оркестром ее голос зазвучал по-новому, начался новый этап, который ознаменовался выходом на сцену Карнеги-Холл вместе с Луи Армстронгом.
Большую часть денег (а зарабатывала она около тысячи долларов в неделю) Билли Холидей тратила на героин, которым ее снабжал любовник. В мае 1947 года она была арестована за хранение наркотиков в своей нью-йоркской квартире и предана суду по делу «Соединенные Штаты Америки против Билли Холидей». Певица получила уведомление, что ее адвокат не заинтересован представлять ее интересы в суде («На простом английском языке это означало, что никто в мире не заинтересован в присмотре за мной!»). В состоянии истощения и не в силах принимать пищу, Билли Холидей признала свою вину и попросила отправить ее в больницу, но попала в тюремный лагерь в Западной Виргинии. Ее освободили за хорошее поведение.
В знак возвращения певица согласилась дать концерт в Карнеги-Холл 27 марта 1948 года: все 2700 билетов были проданы, но все закончилось печально. Во время концерта кто-то послал Билли Холидей букет гардений. Та по привычке прикрепила цветы к волосам, но в них оказалась булавка, которая впилась в голову певицы: «Я ничего не чувствовала, пока кровь не начала заливать мне глаза и уши». После третьего вызова после занавеса Билли Холидей потеряла сознание. Потом ее снова арестовывали за наркотики, она рассталась и с мужем, и с любовником, к тому же ей до конца жизни запретили выступать в заведениях, в которых продают алкоголь. В них платили больше всего, а именно клубные концерты были основным источником дохода певицы (в 1958 году ее гонорары за продажи пластинок составили всего 11 долларов!). Это вынуждало выступать нелегально, в постоянном ожидании ареста.
Из-за наркотиков и алкоголя здоровье Билли Холидей пошатнулось, голос стал менее гибким и чистым. Ей было чуть за сорок, но голос тянул на все шестьдесят. Тем не менее она по-прежнему записывала альбомы. В 1956 году в свет вышла «автобиография» Билли Холидей под названием Lady Sings The Blues, написанная журналистом Уильямом Дафти. Певица была совсем не в восторге от затеи и ни разу не открыла книгу. Но чтобы поддержать ее продажи, в июле 1956 года записала альбом с тем же названием. Дважды певица собирала аншлаги в Карнеги-Холл: на сцене Билли снова была в форме, облаченная в белое вечернее платье и с гарденией в волосах, публика не хотела ее отпускать, аплодировали даже музыканты. Но этот успех был последней радостью Билли Холидей. 31 мая 1959 года она попала в больницу из-за болей в печени и сердце — и тут же была арестована за хранение наркотиков. Она умирала от цирроза, а дверь ее палаты охраняли полицейские. На ее счете в банке было 70 центов. Попрощаться с ней пришли коллеги-музыканты и поклонники таланта — больше трех тысяч человек.
Послушать
Billie Holiday. Lady In Satin (1958)
Verve
Последняя крупная запись Билли Холидей — и этим все сказано. Альбом Lady In Satin был записан с 19 по 21 февраля 1958 года и выпущен посмертно. В нем в обрамлении роскошных аранжировок Рэя Эллиса для оркестра из сорока музыкантов блистает чуть хриплый и усталый, но по-прежнему вдохновляющий голос, чья обладательница прошла полный лишений и проблем жизненный путь. От этого голоса мурашки бегут по коже. Сам аранжировщик высказался так: «Я бы сказал, что самый эмоциональный момент был тогда, когда она слушала запись I'm A Fool То Want You. На ее глазах стояли слезы. После того как мы закончили альбом, я зашел в контрольную комнату и прослушал все дубли. Должен признать, я не был доволен ее выступлением, но я слушал музыкальную часть, а не эмоциональную. Я осознал, насколько это в действительности великое исполнение, когда через несколько недель послушал финальное сведение». Леди Дэй сама считала эту запись лучшей.
Джин Крупа: ударник свингового труда
Первый барабанщик-суперзвезда, Джин Крупа принадлежит не только истории джаза, но истории всей поп-музыки XX века. До него барабанщик воспринимался лишь в качестве простого фиксатора ритма, но Джин Крупа показал, какие творческие возможности таит в себе барабанная установка. Да и вообще, именно он ввел в обиход саму эту установку, придумал классическую расстановку барабанов и тарелок, изобрел ободок малого барабана, первым нарисовал щит-эмблему с инициалами барабанщика на пластике. Для него фирма Slingerland разработала настраиваемые томы, которые сегодня являются частью любой ударной установки. Он был белым, он был красивым, как кинозвезда, он был великим шоуменом — и он по-настоящему умел играть.
Девятый ребенок в семье польских иммигрантов, рожденный 15 января 1909 года в Чикаго, Джин Крупа взялся за барабаны, потому что это был самый дешевый инструмент в оптовом каталоге — он купил себе японский набор барабанов за 16 долларов. Однажды Джин Крупа сходил на концерт King Oliver’s Creole Jazz Band и услышал барабанщика Бейби Доддса. Шоу его потрясло, он начал практиковаться и буквально не выпускал палки из рук. Мама хотела, чтобы он стал священником, но Джин Крупа играл джаз по ночам. Каждый концерт обычно оканчивался дракой подростковых банд, и Джин Крупа понял, что он становится знаменитостью, когда драка у сцены временно прекратилась, а хулиганы расступились, пропуская его вместе с его барабанами.
Вступив в группу молодых белых джазменов Austin High School Gang под руководством исполнителя на банджо Эдди Кондона, Джин Крупа получил возможность сделать первую запись — и сразу вошел в историю. На записи декабря 1927 года впервые была использована полная барабанная установка, и за ней сидел Джин Крупа. Официальные лица фирмы Okeh опасались, что барабанщик сломает все оборудование: до этого на записях использовались только малый барабан и тарелка, поскольку считалось, что звук бочки и томов может испортить иглу при воспроизведении. Группа была на грани изгнания из студии, но в конце концов ребятам разрешили попробовать — под финансовую ответственность в случае поломки. В итоге все остались довольны, и барабанная установка навсегда получила признание в студийных стенах.
Записи с барабанной установкой, представлявшие собой шаг вперед в развитии новоорлеанского джаза, произвели впечатление. Как говорил Кондон, «барабаны Крупы пробирали нас, как тройной бурбон». Неизвестный барабанщик стал звездой — пока среди музыкантов. Группа отправилась на штурм Нью-Йорка, но успеха не снискала: ребята жили в отеле, и лишь подвернувшаяся запись позволила им оплатить проживание. На сдачу остался доллар, который был пущен на консервированные томаты. Тем не менее Джин Крупа не сдался и нашел возможность принять участие в двух мюзиклах. Джордж Гершвин был в восторге от его сырой, неприглаженной, «корневой» игры.
Как раз в то время Джин Крупа попал на концерт черного барабанщика Чика Уэбба, и это изменило его жизнь. Он сам рассказывал: «Когда я впервые услышал Чика в Dunbar Palace, он дал мне совершенно иную картину джазовых ударных. Чик научил меня большему, чем кто бы то ни было. Практически всему я научился у него». Чик активно использовал хай-хэт, с большим вкусом играл на тарелках и не боялся сверхбыстрых темпов, а Джин Крупа ходил на каждое его выступление и изучал его технику. В мае 1937 года во время музыкальной битвы с оркестром Чика Уэбба в гарлемском клубе Savoy Ballroom Джин Крупа начисто проиграл своему учителю, но не чувствовал никакой обиды.
В 1933 году Джин Крупа вошел в оркестр кларнетиста Бенни Гудмена. Энергичный красавец за барабанами в пропитанном потом костюме, играющий захватывающие, громовые соло в духе черных барабанщиков, был именно тем, в ком нуждался шоу-бизнес. Скоро ударник превзошел в популярности лидера оркестра. Невероятный успех пластинки Sing, Sing, Sing с ее незабываемым вступлением на томах привел к тому, что с каждым концертом соло Джина Крупы становились все длиннее, насыщеннее и громче. Барабанщик вдруг стал важной частью оркестра, аттракционом виртуозности. Когда Джин Крупа вышел вместе с оркестром Бенни Гудмена на сцену Карнеги-Холл во время великого концерта января 1938 года, отношения между ними уже были натянутыми.
Гудмену не очень нравилось, что публика постоянно требовала барабанных соло, а все внимание было устремлено исключительно на Джина Крупу, который был рад стараться. В феврале 1938 года во время недельного ангажемента в Филадельфии Бенни Гудмен и Джин Крупа уже открыто враждовали на сцене. Публика хором звала Джина Крупу сразу, как поднимался занавес: ударник сидел на возвышении в глубине сцены и, красноречиво указывая на Бенни Гудмена, жестом показал, как ломает палки. Такой наглости «король свинга» стерпеть уже не мог — последовал разрыв, освещаемый на первых полосах газет.
Уже в апреле 1938 года в Атлантик-Сити дебютировал собственный оркестр самого Джина Крупы. В 1941 году в коллектив влились белая певица Анита О’Дэй и черный трубач Рой Элдридж. Дела круто пошли в гору. Оркестр Джина Крупы появлялся в фильмах и считался одним из самых популярных в стране. В фильме «Огненный шар» (1941) можно увидеть и сам оркестр, и его руководителя, играющего спичками на спичечном коробке. Кстати, Джин Крупа не побоялся принять в коллектив черного трубача и отстаивал его право на равные со всеми условия: за конфликт с расистом-м