На его могиле в Александро-Невской лавре – незабываемая эпитафия:
С тройною силою шли шведы на него.
Узнав, он рёк: «Бог защитник мой.
Не проглотят они нас».
Отразив, пленил и победы получил.
Вроде бы – не самые складные стихи. Но их сложила сама императрица…
Обе чичаговские полярные экспедиции закончились невесело.
Кем он был – великим неудачником? Но Чичагов без потерь в обеих экспедициях возвратил домой все суда, а это в те годы, да и позже, удавалось далеко не всем мореплавателям. Техника в XVIII веке была еще не готова к основательному покорению Северного морского пути. Через десять лет после Чичагова капитан Джеймс Кук (1728–1779) пытался пройти через Берингов пролив в обход Америки севером, но тоже вернулся из-за льдов. В любом случае, данные, собранные Чичаговым, чрезвычайно помогли тем, кто продолжил его дело полтора века спустя.
Полярный первопроходец не забыт. Имя Чичагова носят горы на Аляске, на острове Западный Шпицберген, два залива в Тихом океане, четыре мыса, острова на Новой Земле, остров и пролив в Александровском архипелаге на Аляске. «С морской точки зрения обе экспедиции Чичагова были проведены безукоризненно. Три парусных корабля среди льдов, в штормах и туманах все время держались вместе», – писал Николай Николаевич Зубов, бывалый полярник, контр-адмирал, океанолог и один из лучших исследователей Арктики. Великий теоретик и блистательный практик, настоящий морской волк.
Адмирал Ушаков. Непобедимый
Владыка морей Фёдор Ушаков – адмирал, не знавший поражений. Он заложил победные традиции русского Черноморского флота и, не считаясь с привычными канонами, создал собственную систему морского боя.
Подобно многим знаменитым русским флотоводцам, он родился вдали от морской стихии, в глубинной России – в селе Бурнакове, под Рыбинском. Его отец – небогатый дворянин – служил в лейб-гвардии Преображенском полку, но карьеры не сделал. Фёдора Ушакова в гвардию не записали, для него родитель избрал стезю поскромнее – Морской кадетский корпус. И не прогадал. Ушаков, пленившись идеями Петра Великого, мечтал о больших корабельных баталиях, о командовании мощным флотом.
В те годы Россия стремилась утвердиться на Черном море. Во время Русско-турецкой войны 1768–1774 гг. Ушаков сражался в Донской флотилии под командованием адмирала Алексея Сенявина, который полюбил этого плечистого и немногословного офицера с медвежьими повадками. Но слава пришла к Ушакову несколько позже, в преддверии следующей войны с османами.
Любимец Светлейшего
В 1783 году на юге России свирепствовала чума. Россия и Турция готовились к решающим сражениям за Крым – и многие приписывали эпидемию козням османов: «Вдруг последовало несчастие: турецкие суда нам привезли зло и заразу: пошло косить, зачали люди падать вдруг мертвые».
Ушаков руководил строительством кораблей в Херсоне, в самом эпицентре эпидемии. Борьба с болезнью стала главной заботой морского офицера. Неподалеку от верфи он построил карантинный лагерь и приказал вырыть землянки для больных. В городе непрерывно горели костры, и моряки окуривали дымом свою одёжу. Если рабочий заболевал – в карантин отправляли всю артель. За эти энергичные действия Ушаков получил свою первую высокую награду – орден Св. Владимира IV степени – как «отличившийся неусыпными трудами, попечением и добрым распоряжением, через что… гораздо скорее успели отвратить опасную болезнь, так как она… больше не показывалась». Его заметил всесильный Григорий Потемкин – он разглядел в Ушакове победоносную энергию. В 1787 году, когда Стамбул объявил России войну, именно Ушаков стал надеждой князя Таврического на Черном море.
Турки двадцать лет лихорадочно преобразовывали флот – с французской помощью. Россия значительно уступала Османской империи не только по количеству, но и по боевым качествам кораблей. Оставалось надеяться на военную науку, на мастерство командиров и моряков.
Бригадир Ушаков командовал авангардом Севастопольской эскадры и непосредственно подчинялся графу Марко Войновичу – морскому командиру, который героически проявил себя во время предыдущей русско-турецкой войны. Сербский граф был на несколько лет моложе Ушакова, но уже получил адмиральский чин и командовал эскадрой.
Их первый поход оказался не слишком удачным. Возле берегов Болгарии невиданный шторм едва не разметал в щепки всю русскую эскадру. Корабль «Мария Магдалина» занесло в Босфор, и он стал трофеем османов, а фрегат «Крым» потонул. Ушакову удалось проявить свои таланты: он пресек панику на «Святом Павле» и, умело маневрируя, вернулся в Севастополь почти без поломок.
Адмирал Ушаков
Первое крупное морское сражение той войны состоялось в июле 1788 года близ острова Фидониси (ныне – Змеиный) – там, где Дунай впадает в Черное море. При равенстве малых судов у турок имелось значительное превосходство в крупных кораблях: 25 против 12. Османы начали бой самоуверенно: первыми открыли огонь и атаковали русские корабли. Но от маневров ушаковского авангарда у турецких моряков просто закружились головы. Турки, еще недавно обещавшие султану разгромить русскую эскадру, спешно ретировались.
После боя Войнович послал бригадиру записку – дружескую и по духу, и по форме: «Поздравляю тебя, бачушка, Федор Федорович. Сего числа поступил весьма храбро: дал ты капитан-паше порядочный ужин. Мне все видно было». Но в реляции Потемкину граф несколько принизил заслуги Ушакова, хотя и отметил его храбрость в бою. Ушаков не скрывал возмущения. Войнович узнал о его высказываниях и написал будущему адмиралу резкое письмо, после которого их отношения были испорчены навсегда: «А вам, позвольте сказать, что поступок ваш весьма дурен, и сожалею, что в этакую расстройку и к службе вредительное в команде наносите». Ушаков не замедлил пожаловаться Потемкину. Но, на беду, светлейший уже успел не только получить рапорт от Войновича, но и пересказать его в письме императрице… И все-таки Потемкин нашел возможность щедро наградить Ушакова за Фидониси.
Трусливый, нерешительный – так принято величать Войновича с легкой руки академика Евгения Тарле. Но несколько лет назад вышла апологетическая биография адмирала – «Воин под Андреевским флагом». Ее написал историк Павел Войнович – сын известного писателя-сатирика и далекий потомок графа-флотоводца. Он впал в другую крайность – представил тщеславным интриганом Ушакова. Оба адмирала остались в истории русского флота, в истории Севастополя. Но двум медведям было тесно в одной эскадре – и Потемкин постарался развязать руки Ушакову.
От Керчи до Калиакрии
14 апреля 1789 года героя произвели в контр-адмиралы, и он возглавил Севастопольскую эскадру. Впрочем, не остался в обиде и Войнович: ему вверили в командование весь Черноморский флот. Но на этой должности адмирал как будто впал в спячку. За целый год он не подготовил ни одного похода… Потемкин посчитал за благо и на этом посту заменить сербского графа Ушаковым. Кампанию 1790 года Черноморский флот начал походом к турецким портам. Неожиданно появившись в акватории Синопа, русские моряки захватили несколько купеческих кораблей с зерном, не менее четырех судов потопили и с честью выдержали бой с двумя османскими фрегатами. После столь удачной диверсии Ушаков взял курс на Анапу. Там он обстрелял турецкие позиции и вернулся в Севастополь в самом добром расположении духа.
Турки попытались ответить – и с мощной эскадрой подошли к берегам Крыма. Тут-то и настал звездный час Ушакова. Он незамедлительно вышел на поиски противника – и приметил турок в Керченском проливе. Залогом новой победы стали умелые действия артиллеристов ушаковской школы. Уничтожить турецкую эскадру не удалось, но и такой урок надолго лишил турок инициативы на Черном море.
После Керченской виктории Потемкин окончательно убедился, что не ошибся в Ушакове. А адмирал и не думал почивать на лаврах. Он искал новой встречи с турецкой эскадрой. Корабли османского флотоводца Гусейна-паши располагались вдоль берега от Гаджибея до мыса Тендры, в районе нынешней Одессы. Туда, под парусами, тремя колоннами двинулась и эскадра Ушакова. Ушакову удалось по-суворовски использовать фактор внезапности. Туркам пришлось, забыв о военной дисциплине, рубить канаты для спешного отступления. Авангард Гусейна успел ретироваться, а отставшие корабли оказались на грани гибели. Османы попытались восстановить боевой порядок. Но тут неожиданно Ушаков вывел из линии три фрегата: «Иоанн Воинственник», «Иероним» и «Покров Богородицы». Это – оперативный резерв, который сковывал действия противника. Тем временем русский флагманский корабль «Рождество Христово» повел бой с тремя кораблями и вывел их из строя. За два часа усиленной перестрелки турки лишились эскадры. На глазах паши в щепки разлетелась корма его собственного корабля. Ушаков преследовал врага вплоть до наступления темноты. В дружеском письме Михаилу Фалееву, одному из строителей Черноморского флота, Потемкин не скрывал торжества: «Наши благодаря Богу такого перцу туркам задали, что любо. Спасибо Федору Федоровичу! Коли бы трус Войнович был, то он бы сидел у Тарханова Кута, либо в гавани».
В Петербурге привыкли к постоянным морским викториям Ушакова, но не могли объяснить секрета его побед. А он, подобно Петру Румянцеву и Суворову, создал собственную «науку побеждать»: не считался с тактическими канонами, искал кратчайшие пути к успеху, к уничтожению противника, умело проводил учения. В то время все флотоводцы следовали линейной тактике. Ушаков первым в мире начал активно маневрировать во время боя, атакуя главные силы противника и прежде всего – флагманский корабль. Так он находил кратчайший путь к победе. В этом смысле британский морской гений Горацио Нельсон был если не учеником, но последователем Ушакова.
А 31 июля (11 августа) 1791 года морское сражение у болгарских берегов, при мысе Калиакрия, решило исход русско-турецкой войны 1787–1791 г. Османы потеряли флот – и вынуждены были согласиться на условия Ясского мира, по которому Россия окончательно закрепила за собой всё северное Причерноморье, включая Крым, а также значительно укрепила свои позиции на Кавказе и Балканах. Героем последнего боя той войны стал адмирал Фёдор Ушаков.