Группы моряков-спасателей офицеры сформировали еще в плавании. Но, изучив местность, разделили Мессину на сектора – и стали аккуратно, системно искать тех, кто выжил, кого можно было вернуть к жизни.
Из-под руин раздавались крики по-итальянски: «Спасите!» И спасение пришло. Сильные руки моряков раздвигали камни, извлекали из-под глыб еле живых, раненых. Многим делали перевязки немедленно, других переносили в специальный санитарный пункт, который оперативно открыли возле порта.
Сохранилось немало свидетельств русских моряков, которые спасали жертв мессинского землетрясения. Они поразительны. Мы видим, что после напряженных боевых учений у балтийцев, увидевших город, попавший в беду, не было ни малейших сомнений, что им необходимо помочь. В этом были едины офицеры и матросы, старые опытные моряки и гардемарины, для которых это был первый поход.
Один из участников спасения мессинцев, гардемарин Георгий Вахтин, писал матери: «Девочка, которую мы откопали, тоже была на борту. Все ее родные погибли. Это чудная трехлетняя девочка, у нее ранена ножка, и мне ее ужасно жалко. Если не найдутся ее родственники, я решил увезти ее с собой в Россию.
В восемь, часов утра, когда мы прибыли в Неаполь, корабль посетила одна итальянская герцогиня; она навестила раненых и выразила нам благодарность. Потом мы сразу же начали выгружать людей. Я сам вел девочку. Я решил взять ее, если никто не будет ее искать, поэтому, дорогая мама, приготовься встречать прелестную новую дочурку.
Когда вчера мы сошли на берег, все встретили нас аплодисментами и криками: “Да здравствуют русские». Этот прием тронул нас до слез. Сегодня мы загрузились углем и в 5 часов вечера вернулись в Мессину. Броненосец «Слава» только что привез еще 500 раненых». Моряки обогрели и девочку, и ее собачку, которую прозвали Мессинкой.
Моряки совершали невозможное. Заслышав слабый звук дыхания, немедленно начинали разбирать завалы. «Прошло более часа, покуда мы добрались до юноши, лежащего с разбитой головой и поврежденными ногами. Мы достали его, обмыли, перевязали и передали матери. Заливаясь слезами, бедная женщина целовала своего сына и наши руки, умиленно благодаря нас за то, что мы спасли его. Впоследствии мы узнали, что юноша поправился, и счастливая мать прислала нам трогательное письмо с его фотографией», – вспоминал Вахтин.
Удивительных примеров мужества в те часы было немало. Боцман А. Игольников, рискуя жизнью, смог снять с раскачивающегося остова здания женщину с младенцем. Как только они отошли от стены, она с грохотом обвалилась. Потрясенный муж итальянки снял с руки перстень с бриллиантом и силой надел его на палец боцмана, который всеми силами отказывался от награды. Лейтенант И. Рыбкин спас женщину, которая больше суток провисела вниз головой на стене, с зажатыми между плит ногами. Никто не понимал, как до нее добраться. А Рыбкин, как цирковой акробат, пробрался по шаткой конструкции – и спас итальянку.
Командир линейного корабля «Цесаревич» Павел Любимов писал контр-адмиралу В. Литвинову: «Старший механик вверенного мне корабля штабс-капитан Федоров при откапывании человека, засыпанного развалинами дома в Мессине, подвергал свою жизнь весьма серьезной опасности, самоотверженно пролезши в прорытую пещеру, и будучи засыпан обвалом, он спасся случайно только тем, что соседняя стена обвалилась в другую сторону. При обвале стены в сторону разрушенного дома пещера, в которой находился штабс-капитан Федоров, не выдержала бы, и он был бы раздавлен. За такой самоотверженный и человеколюбивый поступок прошу ходатайства Вашего Превосходительства о награждении его медалью за спасение погибающих».
Землетрясение, убившее город, разрушило местную тюрьму, и на воле оказались семь сотен уголовников. Они не бросились спасать своих земляков, а стали грабить дома погибших. Русские моряки вступили в схватку с мародерами. Разбирая завалы, моряки обнаружили сейф с 20 миллионами лир. Огромные деньги по тем временам. На моряков напали грабители. Как писали итальянские репортеры, «отнимая денежный шкаф сицилийского банка у бандитов, русские матросы вынуждены были выдержать борьбу с кучкой грабителей, в три раза превосходивших их по численности, шестеро моряков были ранены».
Итальянцы отмечали не только храбрость, но и необыкновенную деликатность русских моряков: «Русские шли туда, куда никто не решался идти. А они спокойно делали свое дело в самом пекле. Нас, итальянцев, поразило то, как трогательно они относились к детям и женщинам. Надо было видеть, с какой нежностью они обращались с ними – искалеченными, ранеными и страдающими. Русские постоянно говорили что-то непонятное, но перепуганные дети шли к ним на руки безо всякого страха».
Вечером Мессина испытала еще один толчок, который разрушил до основания древнейшую на Сицилии церковь Санта Мария Аннунциатта дей Каталони. Под обломками этого храма оказались и русские матросы.
Спасательная операция продолжилась и на следующий день. Тяжелораненых на кораблях отвозили в близлежащие уцелевшие итальянские города. Матросы не желали уходить из Мессины, их охватило одно желание – спасать людей. Но они были необходимы, чтобы совершать рейсы в Неаполь и Сиракузы, распределяя полуживых мессинцев по больницам, а оттуда доставляли в Мессину самое необходимое: медикаменты, лекарства, воду и продукты. Все удалось организовать по-флотски четко и быстро. «Среди моряков я видел много контуженных, раненых, продолжавших работать, рискуя своей жизнью при каждом случае спасения. Они взбирались на такие места, где, казалось, смерть несомненно угрожала им, но они побеждали – и спасали людей», – вспоминал писатель Максим Горький, живший в то время в Италии. Сицилийцы поражались выучке русских матросов: по сравнению с итальянцами, они выглядели как пример дисциплины и военной выправки. Итальянцы замечали: несмотря на то, что все старались угостить русских моряков вином, среди спасателей не было ни одного случая пьянства. Они были собраны – как в бою.
Мессинцы говорили о русских: «Их послало нам само небо, а не море!» Моряков называли ангелами спасения. Эти слова Италия запомнила надолго, в той местности они навсегда вошли в поговорку.
«Мы исполнили человеческий долг»
8 января из Неаполя на место трагедии прибыли король Виктор-Эммануил и королева Елена. Они посетили «Цесаревич» и «Славу» и выразили глубокую благодарность начальнику отряда, командирам и офицерам за их самоотверженный, бескорыстный и благородный труд.
Италия высоко оценила подвиг Балтийского учебного отряда. По словам российского военного агента в Италии Д.В. фон Дена, «эта оценка выразилась в хвалебных статьях всех газет, в присылке командирам судов разных адресов, в овациях, устраиваемых адмиралу и чинам отряда при появлении их на берегу, а также в словах короля, сказанных лицам его свиты и первому министру. Можно безошибочно сказать, что на этот раз на международном поприще русские моряки заняли первое место».
Итальянцы наградили всех моряков, которые спасали мессинцев. Контр-адмирал В.И. Литвинов был удостоен Большого креста ордена Итальянской короны, командиры кораблей и врачи – Командорских крестов. Все гардемарины и матросы получили серебряную Памятную медаль о землетрясении в Калабрии-Сицилии 28 декабря 1908 года.
Лейтенант с крейсера «Адмирал Макаров» Георгий Граф в смущении заметил: «В сущности, мы ведь исполнили только человеческий долг. Разве моряки русского императорского флота могли отнестись иначе к несчастью другой нации?» И эти слова стоят дороже всего.
К 16 января моряки русской эскадры извлекли из-под развалин больше 2 тысяч живых и эвакуировали множество раненых в больницы. В этот день русские корабли ушли обратно в Аугусту. Оттуда они направились дальше в Египет – по программе учений. Мессинцы провожали их как героев и братьев. Нет, как ангелов, пришедших из моря, которые навсегда остались в итальянских сердцах.
Литвинов докладывал в Морское министерство: «Экипажи наших судов проявили себя и в отношении человеколюбия, проявленного к раненым, которые на судах были предметом поистине трогательной заботливости со стороны офицеров, гардемарин и команды. Особенно это проявилось в отношении нижних чинов к множеству уцелевших детей самого разнообразного возраста, начиная от только что рожденных и оставшихся большей частью без родителей. Все запасы провизии с наших судов были розданы голодающему населению, офицеры и гардемарины отдали большую часть своего белья на перевязочные средства, отсутствие которых особенно ощущалось в первые дни трагедии. Спасенные люди были большей частью почти без одежды, так что при высадке их с судов приходилось снабжать их хоть каким-нибудь платьем. Доктора отряда проявили удивительную неутомимость, перевязывая иногда по 1000 человек в день».
«Наши матросы – золото»
На обратном пути, во время стоянки в Александрии, Балтийский отряд чествовала итальянская колония в Египте. В рапорте императору Николаю II Литвинов докладывал: «Ко мне явилось несколько депутаций от местных и каирских клубов, были подношения адресов и серебряных кубков». В театрах города устраивались спектакли для офицеров, гардемарин и всей команды, а также рауты и балы для офицерского состава. «Одна из депутаций, явившихся ко мне на корабль, состоявшая из 60 человек, представителей самых разнообразных партий, – отмечал Литвинов, – на предложенном мною завтраке пила единодушно за здоровье и благоденствие Вашего Императорского Величества и аплодировала нашему гимну». Моряки слушали знакомую мелодию со слезами гордости.
«Работа всего личного состава вверенного мне отряда выше похвалы», – так подвел итоги учений Литвинов. В частных письмах офицеры и гардемарины высказывались более эмоционально: «Наши матросы – золото. Их приходилось удерживать. Это сплошь герои. Описывать тебе все эти ужасы я не буду. Я удивляюсь тому, до чего мы скоро привыкли».
Известия о подвиге балтийцев быстро разнеслись по всему миру. Моряков воспевали поэты, художники, журналисты. Конечно, в первую очередь – в Италии и в России. 30 декабря 1908 года поэт Александр Блок выступил в Религиозно-философском обществе с докладом «Стихия и культура», темой которого стала недавняя трагедия на Сицилии.