Поход предопределил будущее доминирование России на Кавказе и освобождение христианских народов этого региона, подпавших под персидское и османское владычество. Петр понимал, что главные сражения на восточных рубежах впереди, что следует прокладывать дороги и морские пути к союзникам, и это – задача на десятилетия.
Персидский поход стал последним великим деянием императора Петра. Преемникам не удалось достойно поддержать его начинания, воплотить планы дальновидного монарха. Во времена Анны Иоанновны Россия отказалась от петровских завоеваний на Каспии: дипломаты рассудили, что эти владения приносят Петербургу только обременение. Российская империя вернулась в Дагестан только на излете XVIII века – тогда и сбылись предначертания нашего первого императора. Замысел Петра не пропал втуне – и сегодня без народов Дагестана невозможно представить себе Россию.
День военно-морского флота
Флаги на мачтах. Почему мы отмечаем день военно-морского флота в конце июля?
80 лет назад советские моряки впервые отметили День военно-морского флота. С тех пор этот праздник остается одним из самых уважаемых в нашей стране. Кажется, что он существовал всегда. И действительно, праздник, учрежденный в 1939 году, накрепко связан с победными традициями русского флота, которые восходят к началу XVIII века. Три белые полоски на голубом гюйсе – это память о трех великих победах Российского флота: при Гангуте, при Чесме и при Синопе.
Основатель нашего флота, император Пётр Великий говаривал: «Государство, которое одно войско сухопутное имеет, одну руку имеет, а которое и флот имеет, – обе руки имеет». История доказала обоснованность этого афоризма.
Почему так важны для нашей страны традиции военного флота? Так распорядилась история, что корабельное и морское дело стало для нашей страны основополагающим. Прорыв в европейскую большую политику, обретение статуса империи, выход к Балтийскому морю и учреждение военно-морского флота – всё это происходило в одну эпоху, на одной вдохновенной ноте.
Строительство боевого флота при Петре I было не просто государственным делом. В нем видели преображение страны. Так, под стук топоров, из царства рождалась великая держава. Принципы патриотического служения России Пётр закладывал именно на флоте. «Все воинские корабли российские не должны ни перед кем спускать флаги… Кто к знамени присягал единожды, тот у оного и до смерти стоять должен. Ежели уйдет и по том пойман будет, то оный петлю заслужит и живот потеряет», – гласил Морской устав Петра Великого. Так закладывались традиции, без которых ныне невозможно представить себе Россию, нашу историю, наши устои. До Петра, до появления в нашей стране военно-морского флота, такого отношения к долгу перед Отечеством, к присяге, к флагу – не было.
Задумка товарища Лепанто
80 лет назад народным комиссаром Военно-морского флота СССР был Николай Герасимович Кузнецов (1904–1974), адмирал, глубоко преданный флотским традициям. Он понимал: мощный современный флот невозможно отстроить без ощущения исторического контекста, без гордости за свой флаг, без понятия о том, что «наши деды – славные победы».
В Испании его знали как дона Николаса Лепанто, «товарища Лепанто». Он был главным военно-морским советником республиканского правительства. Проявил себя в Испании героически. 29 апреля 1939 года его – популярнейшего флотского командира – назначили наркомом.
И знаменательно, что первой его задумкой cтал праздник, день Военно-морского флота. Через два дня после своего назначения адмирал с трибуны Мавзолея приветствовал участников парада по случаю очередного дня Солидарности трудящихся. Рядом с ним стояли и Иосиф Сталин, и глава правительства Вячеслав Молотов, и «первый красный офицер» Клим Ворошилов. На радостях Кузнецов без тени смущения выступил с инициативой.
Много лет спустя адмирал вспоминал: «Впервые мысль о празднике моряков я высказал в 1939 году во время первомайского парада на Красной площади. Помню, когда шеренги курсантов Ленинградского военно-морского училища имени М.В. Фрунзе чеканя шаг проходили перед Мавзолеем, я сказал И.В. Сталину:
– А не мешало бы нам учредить специальный праздник военных моряков.
Сталин взглянул на меня и ничего не ответил. Но через несколько дней мне позвонил А.А. Жданов:
Первый флот Петра на Плещеевом озере
– Есть указание насчет Дня Военно-морского Флота. Не теряйте времени и вносите конкретное предложение.
«Товарищ Лепанто» ликовал: его идею не отвергли… Он углубился в чтение – на рабочем столе морского наркома появились книги о Петре Великом и Нахимове…
Начались консультации, сомнения, споры. В дореволюционной России сугубо морского праздника не было. Но Пётр Великий знал толк в празднествах. До него в России не было традиций государственных праздников – страна жила по церковному календарю. Если нужно было увековечить то или иное историческое событие – учреждали праздник иконы, с которой это событие ассоциировалось. Кузнецов углубился в историю петровских времен…
Победы в день Пантелеймона
Царь так любил флот, что даже праздники, посвященные крупнейшим сухопутным победам русской армии, не обходились без морской символики. Даже, когда у России, по существу, еще не было регулярных военно-морских сил, царь в праздничные дни называл Россию владычицей морей. Авансом. А по улицам проносили изображение Нептуна. Так было после взятия Азова, после побед при Нотебурге и при Лесной, и даже после Полтавской виктории.
27 июля (7 августа по новому стилю) 1714 года у мыса Гангут (в наше время этот полуостров в Финляндии называется Ханко) сошлись русские и шведские морские силы. В том сражении шведы потеряли 10 кораблей с 116 орудиями, 361 человек убитыми, 350 ранеными и 237 пленными. Потери России составили 127 убитых и 342 раненых.
Пётр приравнивал Гангутскую победу к Полтаве, и основания для этого имелись. Это была первая крупная победа русского регулярного военно-морского флота – и победа блестящая. Царь не только командовал своими моряками, но и лично участвовал в решающем абордажном бою. Недаром после победы он получил морской чин вице-адмирала. Каждый участник битвы получил медаль с надписями: «Прилежание и верность превосходитъ силно», «Первые плоды Российского флота. Морская победа при Аланде июля 27 дня 1714». Матросы, не привыкшие к регалиям, чрезвычайно ценили эту награду!
В честь победы Пётр устроил грандиозный праздник, напоминавший древнеримские триумфы. Моряки, участники сражения, прошли под триумфальной аркой, на которой был изображен орел, сидевший на спине у слона. Дело в том, что шведский флагманский фрегат, захваченный русскими в абордажном сражении, назывался «Элефант» («Слон»), а орел считался символом России. На арке красовалась надпись во вкусе нашего первого императора: «Русский орел мух не ловит». Под триумфальной аркой князь-кесарь Фёдор Ромодановский вручил Петру патент на чин вице-адмирала.
Символическая триумфальная арка была сооружена и на Неве. Что может быть эффектнее цветных салютов над рекой? Корабельный парад, фейерверки, пушечная пальба, победный гром лучших оркестров… Отвечал за торжественную программу Александр Данилыч Меншиков – владелец лучшего дворца во всем Петербурге, царский друг и соратник, любивший и умевший удивлять гостей хлебосольством и невиданными зрелищами. В день гангутского праздника его гостями стали все петербуржцы. Пётр не любил пышных придворных ритуалов. Но для таких праздников денег не жалел. Царь хотел, чтобы его подданные восхищались красотой кораблей и мощью русского флота. Лучшей пропаганды, чем такие массовые зрелища, в те времена быть не могло. Да и фейерверки – это не только забава, но и визитная карточка государства, короны, армии, флота.
Гангутская медаль
А через год в этот же день в Балтийском море, возле острова Гренгам, состоялось еще одно крупное морское сражение – последнее в Северной войне. Трудно было не изумиться столь очевидному и редкому совпадению. Пётр увидел в этом знак. В этот день отмечался день памяти святого Пантелеймона – греческого великомученика, казненного язычниками в 305 году. Он был врачом и считался святым целителем. После Гренгама его сочли и «небесным патроном» русского морского воинства. В память двух петровских морских побед, совершенных в один день, но в разные годы, в Петербурге, у истока реки Фонтанки, возле Летнего сада, возвели часовню, а затем и церковь святого Пантелеймона. Этот храм стал своеобразным мемориалом военных моряков.
В русской армии любили повторять горделивое высказывание императора: «Природа произвела Россию только одну: она соперницы не имеет». Пётр произнес эти слова после морских побед, когда убедился в высоких боевых качествах русского флота. Триумфатор Полтавы был убежден, что будущее принадлежит тем державам, которые умеют защищать свои интересы в морях и океанах.
После Гренгама Пётр снова не сдерживал всеобщего ликования. Победу отмечали четыре дня. «Перед зданием Военной коллегии была воздвигнута пирамида, которая окружена была 12 фонарями с русскими и латинскими надписями. Напротив большой площади стояли на якоре четыре фрегата, на которых шведский флаг развевался под царским», – вспоминал изумленный французский дипломат Анри де Лави, оказавшийся в те дни в Петербурге.
Карнавал в честь заключения Ништадтского мира Пётр устроил тоже в морском стиле. Под барабанную дробь по Неве шли корабли. Сам император, облаченный в костюм голландского матроса, исправно барабанил. Залпы салютов вспыхивали вокруг исполинского изображения Нептуна. Пётр любил этот образ: бог морей склоняется перед Россией, проникшей в его владения…
После смерти Петра морских зрелищ с фейерверками в честь побед при Гангуте и Гренгаме больше не устраивали. Отмечали только день Пантелеймона – и в богослужебных текстах звучали похвалы первым русским военным морякам. На флоте эти молебны проходили особенно торжественно.