Судьба праздника
А что в Советской России? О святом Пантелеймоне после 1917 года, конечно, мало кто вспоминал. Слава флота не стерлась, к морским командирам в «первом в мире государстве рабочих и крестьян» относились с пиететом. Правда, вспоминать предпочитали не о старинных баталиях, а о хмельных подвигах и смелых рейдах революционных матросов. И звучал на всю страну «Краснофлотский марш» Исаака Дунаевского и Василия Лебедева-Кумача, оптимистичный и задиристый:
Корабли наши – лучшие в мире!
В бой последний ударят на врагов.
На море ближнем, на море дальнем
Флот наш к победам готов!
С 15 по 22 января 1923 года в стране проводилась «Неделя Красного Флота». Революционные моряки, участники Гражданской войны, устраивали митинги, получали награды… Комсомольцы собирали деньги на укрепление флота. Многим запомнилась та неделя. В воздухе витала идея: может быть, и день флота приурочить к этой январской дате? Но Кузнецов понимал: зимой устроить настоящий флотский праздник почти невозможно. Адмиралу хотелось, чтобы в этот день в Ленинграде, в Севастополе, во Владивостоке народ стекался к пристаням и восхищался парадными корабельными линиями… Кузнецов не хуже Петра Великого понимал важность таких зрелищ. И тогда он вспомнил про Гангут и Гренгам, про первые петровские морские праздники… Адмирал понял, что отмечать морской праздник нужно в конце июля: «Даже Северный флот в это время может рассчитывать на теплый день». Немного поколебавшись, Кузнецов предложил 24 июля. Эту дату Николай Герасимович выбрал неспроста: ведь это был его день рождения…
Праздник быстро утвердился на флоте. Его отмечали и в годы войны. Высоко поднимали флаги на башнях, и, несмотря на вражеские налеты, даже устраивали иллюминации в тех базовых флотских городах, которые не попали под оккупацию. Для моряков этот день – как новый год посреди лета, всем праздникам праздник. И нет в нашей стране ни одного моряка (а «бывших флотских» не бывает), который в этот воскресный день не вспомнит о своей службе.
В 1980 году всю систему военных праздников подкорректировали, и день ВМФ стали отмечать в последнее воскресенье июля. То есть – с 25 по 31 июля. Так удобнее отмечать – в законный выходной день… И к памяти о Гангуте и Гренгаме эти дни имеют прямое отношение.
После распада Советского Союза несколько лет праздник не имел официального статуса. Но его не забывали и отмечали исправно, хотя тогдашнее состояние флота к веселью не располагало. Казалось, государство махнуло рукой на свои эскадры… Ситуация начала меняться только в новом веке. Возрождается кораблестроение, возрождается флот. Морская служба снова стала престижной, а наши боевые корабли, как в лучшие годы, способны выполнить любое задание… 31 мая 2006 года вышел указ Президента России Владимира Путина «Об установлении профессиональных праздников и памятных дней в Вооружённых силах Российской Федерации», в котором последнее воскресенье июля объявлялось «памятной датой» и официальным Днём Военно-Морского Флота Российской Федерации.
Статус праздника не подвергается сомнениям. К нему готовятся, его ждут – и не только моряки. В этот день проходят парады и праздничные смотры во всех флотах России – Балтийском, Черноморском, Тихоокеанском и Северном, а также в Каспийской флотилии.
В 2017 году была восстановлена и почтенная традиция ежегодного Главного военно-морского парада в Санкт-Петербурге. В параде принимают участие команды всех пяти стратегических морских соединений флота. По традиции, праздник начинается в 10 часов утра с подъема флага на Петропавловской крепости. Палят пушки, возвещая начало торжеств – совсем как во времена победителей при Гангуте и Гренгаме. И можно не сомневаться, что Медный всадник глядит на это военно-морское веселье с одобрением.
С особым душевным настроем в последние годы праздник отмечают в Севастополе. «Гордость русских моряков», город, который еще при Екатерине Великой стал оплотом Черноморского флота, в 2014 году «вернулся в родную гавань». Для каждого севастопольца флот – понятие священное и родное. Город в этот день тонет в андреевских флагах. Тысячи людей со всей России к этому дню приезжают в Севастополь, заранее бронируют места, чтобы любоваться морским парадом. А, значит, этот праздник необходим. И тем, кто причастен ко вчерашнему, сегодняшнему и завтрашнему дню флота, и всем неравнодушным.
Азовский берег России
Как только ни величали Азовское море в древние времена – и Рыбным, и Синим, и Русским. О нем складывали сказки и былины – как о чудесном «окияне», который открывается перед путником на благословенном юге. Русские мореплаватели знали его с древних времен, когда вокруг современной Тамани еще существовало Тмутараканское княжество, а, может быть, и раньше. Рыбы там действительно много, даже в наше время.
Пожалуй, мы недооцениваем азовский мотив в истории России – и в эпоху становления нашей государственности, и в новейшие времена. Азовский берег долго находился в эпицентре войн «за наследство Золотой Орды», перешедших в долгое противостояние России с Османской империей. Вокруг моря выросли промышленные города, которые славятся предприимчивыми, трудолюбивыми и мужественными людьми. Но расскажем обо всем по порядку.
У самого Синего моря
Древние греки – первые исследователи Азовского моря – называли его Меотийским озером, по названию племен, обитавший на его берегах в I тысячелетии до нашей эры – рыбаков, земледельцев и скотоводов.
А через несколько веков на берегах Азовского моря (хотя, конечно, не только там) зарождалась государственность восточных славян – фундамент будущей России. В арабских и византийских источниках о древних восточных славянах Азовское море часто связывали с «русами». Именно его «арабский Геродот», историк и путешественник Х века Аль-Масуди, называл Русским морем, поскольку «никто, кроме руссов, по нему не плавает». То есть, в этих краях наши далекие предки жили гораздо раньше, чем возникло Тмутараканское княжество, вошедшее в состав Древнерусского государства дома Рюриковичей. По предположению историка Дмитрия Иловайского, именно из Приазовья славяне совершали легендарные походы на Каспий.
Взятие Азова
Твердыни у моря
Петр Великий начинал прорыв России к имперскому могуществу именно с Азовского моря. Потом его отвлекла Балтика, но первым подвигом императора было взятие Азова… И знаменитое «Российскому флоту быть!» он произнес в 1696 году, подразумевая южные моря и в первую очередь – донские верфи и крепость Азов.
Этот неприступный форпост в устье Дона долго оставался оплотом крымско-татарского и османского могущества в казачьем краю. Не раз отчаянные казаки – и донские, и днепровские – пробовали на зубок эту твердыню.
В 1696 году Петр I штурмом взял Азов. Сбылась многолетняя мечта казаков и других жителей южных рубежей России. Для Азовского флота Петр велел строить первые русские линейные корабли. Именно там зарождался отечественный военно-морской флот! Чтобы основательно закрепиться на азовских берегах, первый российский император построил крепость Таганрог, вокруг которой разросся город, «первый град Петров», который первоначально называли Троицком на Таган-Роге. Иногда его называют первой российской морской гаванью – кстати, построили ее на удивление быстро, за одно десятилетие. В одном первенство Таганрога неоспоримо: Петр повелел возводить город европейским способом – по чертежам. За несколько лет до основания Петербурга. Улицы расходились от центра лучами. Эту планировку сохранили и в екатерининские времена, когда город основательно перестроили. Мыс Таганий Рог, уходящий в Азовское море, напоминал Петру корабельный нос. Всё в Таганроге говорит о том, что именно здесь царь-флотоводец впервые прорвался к морю. О петровских временах в наше время напоминает таганрогская Никольская церковь, построенная на том самом месте, где, по городскому преданию, остановился Петр, поднявшись от моря по Флагманскому спуску. Об этом свидетельствует обелиск, установленный рядом с храмом.
Таганрог всегда был многонациональным городом. Там жили русские, армяне, малороссы, греки. Впрочем, это касалось всей Азовской губернии, которая всегда была приютом для угнетенных и центром притяжения для тех, кто стремился переменить участь. Григорий Потемкин, желая подчеркнуть духовную связь России не только с Византией, но и с древней Элладой, даже хотел переименовать Таганрог в Спарту. Правда, Екатерина эту идею не поддержала.
В 1736 году мичман Харитон Лаптев – будущий известный полярный исследователь – служил на Дону, изучая подступы к Азовскому морю «для изыскания места, удобнейшего к судовому строению». Ему многое удалось. Вскоре пехоту и кавалерию и в дни учений, и в военное время с Азовского моря поддерживали плавучие батареи – прамы. Во времена Екатерины II Азовская флотилия стояла у истоков Черноморского флота. Потомственный флотоводец, адмирал Алексей Сенявин – человек основательный – начал с восстановления верфей на Дону – в Таврове и на Икорце, – а также с гидрографических исследований Таганрогского залива. Эскадра, базировавшаяся в Керчи, помогала защитить независимость Крыма и российского черноморского побережья.
Начал развиваться и казачий сторожевой пост, уже несколько десятилетий существовавший возле устья рек Кальмиуса и Кальчика, на берегу Азовского моря. Это был небольшой форпост православного мира, нередко первым принимавший удары крымско-татарских набегов. Город назвали в честь супруги великого князя Павла (будущего императора Павла I) – Марии Фёдоровны, но на греческий лад – Мариуполем. Любопытно, что фактическим основателем города был политик, которого Павел откровенно ненавидел – Григорий Потемкин. В 1780 году в новом российском «греческом» городе заложили собор святого Харлампия, в котором уже через два года шли богослужения. Там хранились чтимые греческие иконы, вывезенные из Крыма во время переселения потомков эллинов с полуострова вглубь России.