Дюжину лет жил без женщины славный вдовец!
Юные девы столицы рекли с сожаленьем:
«Предпочитает заморских невест наш храбрец!»
540
Знатные гости съезжались со всей Ойкумены —
Слава Тесея достигла чужих берегов!
Прибыли в город мизийцы, фракийцы, тиррены —
Свадебный стол был достоин великих богов!
Первым Геракла позвали на праздник тирана,
Только приехать не смог подневольный Алкид.
Присланы были Тесею дары великана —
Щедрой натурой Подобный Богам знаменит!
541
С Пелопоннеса приехали мать с Ипполитом
И долгожитель Трезена – правителя дед.
И засверкали глаза жениха лазуритом —
Отрока-сына не видел с младенческих лет!
Матери Эфры краса не исчезла с годами —
Та не имела седин и на лике морщин,
В эти лета жёны редко бывают плодами,
Страстно манящими жадные взгляды мужчин…
542
Несколько дней ликовала и пела столица,
Молодожёнов приветствовал бурно народ:
«Долгих и радостных лет вам, тиран и царица,
Чтоб был удачным, правитель, твой каждый поход!»
Очень внимательно Эфра следила за Федрой:
«Эта девица красива, стройна, молода!
Только не будет для мужа в любви она щедрой,
Скоро от чувств не останется даже следа!
543
Нет, не оставлю в семье молодой Ипполита,
Чтоб не мешал венценосным в рожденье детей!
Очень наслышаны люди о женщинах Крита,
Что от быков получали избыток страстей!»
Утром уехала Эфра с Питфеем и внуком,
С грустью наследник покинул покои дворца,
Был он одарен мечом настоящим и луком,
Поясом царским и красным хитоном отца.
544
Дни торжества пролетели стрелой Аполлона,
Царь с молодою женой проводил всех гостей,
Жизнь афинян возвратилась в привычное лоно —
Труд, восхваленье богов, воспитанье детей.
Грозный правитель вернулся к строительству флота
И продолжал укреплять он границы страны:
«Выгодней нашему царству такая работа,
Чем все трофеи в период кровавой войны!»
545
Стала царица Афин прибавлять быстро в весе
И родила Демофонта в положенный срок.
Это добавило Федре гордыни и спеси —
В сети интриг был сплетён основной узелок.
«Первенец будет наследником царского трона! —
Так объявила царица, родив малыша. —
А Ипполита в Трезене ждёт деда корона —
Видел, Питфей к колеснице шагал чуть дыша?»
546
«Я благодарен тебе за рождение сына,
Только закон первородства гласит о другом —
Смена жены властелина – ещё не причина,
Чтоб я забыл о потомке своём дорогом!»
Скрыла умело обиду спесивая Федра,
И приняла нарочито доверчивый вид,
Пламенем жарким горели души её недра:
«Будет отвержен Тесеем его Ипполит!»
547
Вскоре забыл повелитель жены притязанье,
Снова увидев царицу с большим животом:
«Это за праведный труд мне богов ниспосланье,
Что не впадал я в грехи на пути холостом!»
Трудные роды явили на свет Акаманта,
Прежде не видел никто здесь таких крепышей —
Все повитухи шептали: «Родили гиганта,
Самый большой этот мальчик из всех малышей!»
548
Бурная радость отца не имела предела:
«У Ипполита помощники будут сильны!
Ринутся в битву любую три брата умело —
Всех сыновей научу я веденью войны!»
Вновь с головой окунулся в реформы правитель,
Времени меньше теперь уделял он жене,
И навещал он нечасто супруги обитель —
Вынужден много был ездить Тесей по стране.
549
«Станут Афины сильней, чем Златые Микены,
Лопнет от зависти подлый тиран Эврисфей!
Рухнут под натиском войска высокие стены,
Освобожу я Геракла!» – так думал Тесей. —
Кроме меня не решится никто на такое —
Всех властелинов пугает Гераклом тиран,
Я изменю поведенье его хвастовское,
Будет он долго страдать от болезненных ран!»
550
Весть о кончине Питфея нарушила планы:
Эфра просила его соблюсти ритуал.
Кинулся в город Трезен властелин без охраны,
И потушил он на время военный запал.
Царской семьёй совершён был обряд погребенья,
Эфра взяла крепко в руки правленья бразды,
Сын и отец, пребывая в плену огорченья,
Плыли в Афины, где трон и держава тверды…
551
Юноша вырос у деда высоким и стройным,
Волосом вьющимся был он похож на отца —
Мог через год или два стать тираном достойным,
Если б учёбу Тесея прошёл до конца!
С гордостью царь сына ввёл в городские ворота,
Федра увидела пасынка, глядя в окно —
Вот что ценил муж превыше короны и флота,
Этому мальчику многое в жизни дано…
На свадьбе Пейрифоя. Кротос
552
Царь с Ипполитом ходили по местным долинам,
По городам вдоль границ и большим деревням.
Юноша бодро шагал за отцом-властелином,
С детства привык он ходить босиком по камням.
Сын не испытывал тяги к удобствам столицы,
Был равнодушен подросток к её суете:
Ноги свои не берёг на скамье колесницы,
Предпочитая леса городской красоте.
553
С луком и стрелами он обошёл Арголиду
И ночевал в одиночку в лесистых горах,
Для поклонения отрок избрал Артемиду
И перед диким зверьём не испытывал страх.
Он тяготился своим пребываньем в Афинах,
Но не желал откровеньем обидеть отца,
Сильно грустил Ипполит о трезенских долинах,
И рассужденьях Питфея, царя-мудреца.
554
Несколько месяцев правил Тесей с сыном в паре,
Опыт правленья спешил передать властелин,
Долгий процесс обученья был в полном разгаре,
Как прилетела к ним весть из Фессальских долин.
Юный посланник спешил передать сообщенье,
Но говорил он в волнении эпистрофой[81],
Слышались в голосе юноши страсть, восхищенье:
«На Гипподамии женится царь Пейрифой!»
555
И, уезжая на свадьбу царя Пейрифоя,
Сына в Афинах оставил Тесей за себя —
Надо из отрока делать тирана-героя,
Даже безмерно жалея его и любя…
Много подарков трезенец привёз в колеснице
(В возрасте зрелом впервые женился лапиф!)
У финикийцев купил ожерелье царице,
В нём изумруды сверкали прекрасней олив.
556
Знатных гостей из Аркадии, Фер, Эпидавра
Прежде не видел так много воочию он,
Встретил на свадьбе знакомого с детства кентавра —
Вместе с роднёй тот спустился с горы Пелион.
Вспомнил Тесей годы строгой военной науки,
То, как взрослели в пещере Хирона они,
И протянул он кентавру могучие руки —
Были дружны эти юноши в прежние дни.
557
«Жив ли Хирон? – вопрошал властелин-реформатор. —
Учатся юноши в школе коня-мудреца?»
«Ранен случайно Гераклом бессмертный куратор,
И неспособен дойти до покоев дворца.
Но продолжает вести молодых обученье,
Не потерял к новизне он былой интерес —
Сферу создал, на которой звёзд многих свеченье —
Это Ясону придумал он глобус небес.»
558
«Где же, приятель, сейчас этот глобус небесный?
Он сохранился?» – кентавра спросил властелин.
А полуконь засмеялся: «Вопрос интересный!
Только ответ на него мореход знал один!
Может, ты помнишь, властитель, кентавра-эстета
Кро́тоса, сводного брата таинственных муз?
Он выступать перед ними мог в роли поэта
Иль музыканта, имея божественный вкус…
559
Я расскажу о великом кентавре балладу —
Кротос достоин, чтоб эллины знали о нём!
Он восхвалял неустанно Парнас и Элладу,
Чувство любви у поэта горело огнём.
Честолюбивый, как многие люди искусства,
Был восхищеньем народа кентавр обделён,
Но доходил он в стараниях до безрассудства,
Чтоб доказать, что, как воин великий, силён.
560
К глобусу он проявлял интерес неподдельный,
Часто и долго в пещере рассматривал шар:
«Станет полезным для всех инструмент корабельный,
А морякам этот глобус нужнее кифар!
В нём есть созвездья Кита, Андромеды, Кефея,
Смелым Алкидом убитые Гидра и Лев!» —
Так говорил конкурент кифареда Орфея,
Яркий любимец прекрасных божественных дев.
561
«Увековечил людей в мире звёзд Олимпиец,
На небосклоне бескрайнем немало зверья,
Над горизонтом висит даже Рак-кровопиец,
А почему в Зодиаке не должен быть я?
Разве кентавры лихие – не верх совершенства?
В скорости, силе и ловкости равных нам нет!
Разве Хирон или я не достойны блаженства?» —
Так рассуждал перед глобусом Кротос-эстет.»
562
«Знаю, приятель, есть правда в твоём монологе! —
Реплику вставил афинский тиран в разговор. —
Мощное крепкое тело и быстрые ноги
Вам позволяют жить в мире ущелий и гор!»
«Кротос любил воспевать уникальное племя,
Много баллад о кентаврах написано им,
Только безжалостно с нами, со смертными, время,
Будь ты, властитель, хоть трижды богами любим!
563
Кротос при мысли о звёздах впадал в молчаливость,
Переживал Пелионский поэт-автохтон[82] —
Восстановить пожелав в небесах справедливость,
Стал ежедневно кентавр посещать Геликон[83].
Дивные музы заметили в нём перемены:
Реже стал петь и смеяться доверчивый брат,
Не ожидал он услышать вопрос Мельпомены:
«Друг, отчего ты печален и жизни не рад?»
564
«Я изучал много времени глобус Хирона,
Сотни созвездий узрел на труде мудреца:
Льва и Персея, Кефея, Кита, Ориона,
Но не увидел на нём я кентавра-стрельца!