Грозный Тесей рассуждал о прошедших годах,
Здесь возвращались к тирану душевные силы,
Кои он тратил нещадно в великих трудах.
639
Править большим государством уже было трудно —
Стали Афины владычицей многих морей,
Эллины знали, что каждое пятое судно
Строят в известном порту под названьем Пирей
Грозный Тесей посодействовал Критскому спаду,
Был ограничен в свободе египетский флот,
В море Эгейском Афины теснили Троаду —
Душу царя осаждало немало забот…
640
Дни пролетали, как быстрые ветры Эола,
В сердце Тесея от раны остался рубец:
«Мне далеко до последнего в жизни обола,
Надо жену молодую ввести во дворец!
Но у соседей моих нет девиц на примете,
У властелинов рождаются лишь сыновья!
Но не поверю, чтоб не было девы на свете,
Чьей неземной красотой не пленился бы я!»
641
Он продолжал приезжать на могилу Эгея,
Где предавался мечтаньям, любуясь волной:
«На волшебство торовата[94] великая Гея,
Только б она не шутила опять надо мной!
Закономерность нелепая есть в этом мире:
С первой любовью расстался по воле богов,
А у второй – смерть жила целый год в Фемискире,
Третья – сама жертва подлых и спешных шагов!»
642
Я становлюсь у Эрота презренным изгоем,
Этим несчастьям с любовью не видно конца…»
Вдруг подкатила квадрига с царём Пейрифоем:
«Брат, почему избегаешь покоев дворца?
Слуги сказали, что ты у могилы отцовской
Каждое утро стремишься предаться мечтам.
Много ли пользы от мысли твоей философской,
Может нам стопы направить к афинским вратам?
643
Я соболезную, брат, о потерянном сыне,
Но промолчу об ушедшей позорно жене…
Я, дорогой мой Тесей, тоже вдовствую ныне,
Не утопить ли нам горе в хорошем вине?»
В город вернулись друзья с побережья морского,
Сын Посейдона устроил приятелю пир,
И зазвучала красиво средь шума людского
Нежная музыка дивных божественных лир.
644
Пели рапсоды о смерти жестокой Ясона,
О красоте необычных волшебных садов,
И о Геракле, добывшем коров Гериона,
И о величии в море афинских судов.
Снизили гости вниманье к балладам аэда,
Славный напиток легко развязал языки,
Каждый старался занять разговором соседа,
И властелины забыли о гнёте тоски…
645
Вдруг прозвучало красивое имя «Елена»,
Пел о спартанской царевне заезжий рапсод:
Эта красавица всем женихам вожделенна,
С детства сияет прекраснее, чем небосвод.
«Стой, сладкозвучный! – воскликнул афинский властитель. —
Что про царевну загадочно спел ты сейчас?»
«В Спарте находится девы прекрасной обитель!» —
Струны кифары щипнув, тот продолжил рассказ:
646
«Ликом она не уступит самой Афродите:
Очи Елены глубокой морской синевы —
Взор её ясен, как солнечный блеск в лазурите,
Волосы цвета янтарной осенней листвы.
Нос у Елены и лоб – для богинь характерны,
Зубы красавицы той – два ряда жемчугов,
Поступь царевны – движенья божественной серны,
В жилах прелестницы – кровь олимпийских богов».
647
Здесь замолчала внезапно рапсода кифара —
Бурно друзья обсуждали возможный поход,
Словно купцы о привозе в столицу товара:
Будь то рабыни с востока иль купленный скот.
«Есть ли сестра у неё?» – вопрошал царь аэда.
«Да, несомненно! – ответил герою певец. —
Очень щедра на детей мать-прелестница Леда,
Только неясно мне, кто настоящий отец…»
648
«Нам расскажи всё, что знаешь об этом семействе,
Не доводилось услышать о нём, музыкант!
Верим, что боги бывают сильны в чудодействе,
А у тебя для рассказчика – дивный талант!»
Эос простёрла персты над стеной городскою,
С южных просторов в Афины влетел тёплый Нот,
В воздухе пахло водою и солью морскою,
А во дворце завораживал песней рапсод…
Песня о Елене
649
Дымные факелы в зале гасила прислуга,
В окна дворца проникало сиянье зари,
Глянул певец на Тесея и мощного друга,
Молвил, что жить без войны не умеют цари:
«В Спарте когда-то царил зять героя Персея,
Муж Горгофоны[95] и любвеобильный Ойбал». —
Паузу сделал рапсод, посмотрев на Тесея:
«Время правленья его протекло без похвал.
650
Двух сыновей родила для него Горгофона[96].
Первенцем царским явился на свет Тиндарей —
Старший наследник отцовского бедного трона,
Следом Икарий и двое цветков-дочерей…
Годы летели, как птицы стремительным клином,
Тихо из жизни ушёл постаревший Ойбал,
Стал молодой Тиндарей всей страны властелином,
Но ненадолго – тревогу пробил вдруг кимвал.
651
Братом побочным власть взята была грубой силой —
Гиппокоонт незаконно уселся на трон,
Спарта для младших могла оказаться могилой,
Если б не спешный побег в Этолийский Плеврон.
Фестий, радушный властитель немалого царства,
Их приютил у себя, как бездомных сирот.
Этим закончились беглых спартанцев мытарства,
А Тиндареем тиран укрепил царский род.
652
Выдал он замуж за юношу дивную Леду —
Славилась Фестия дочь неземной красотой.
Но и жених Тиндарей был под стать Ганимеду[97] —
Стройный и ловкий юнец с шевелюрой густой.
Зятя тиран приучал и к войне, и к победам —
Часто велись на границах с врагами бои,
Царь Акарнании был нелюбимым соседом —
Земли Плеврона хотел превратить он в свои.
653
После успешной войны царь вручил Тиндарею
Власть над отрядом, что вышел на Спарту в поход.
Конница Фестия мчалась подобно Борею
И через сутки была у спартанских ворот.
Так Тиндарей возвратил власть свою над столицей,
Вскоре к нему прибыла молодая жена,
И во дворце была признана Леда царицей,
Мирный покой обрела в их правленье страна»…
654
«Славно, рапсод, ты нагнал на историю пену! —
Громко воскликнул в волненье хмельной Пейрифой. —
Ты расскажи, сладкозвучный, про деву Елену,
Только царевна для нас есть вопрос ключевой!»
«Самое главное в песне – история Леды! —
Снова продолжил балладу заезжий рапсод. —
Как говорили мне шёпотом мудрые деды,
Зевс с ней усилил Персея великого род.
655
Первую брачную ночь проведя с Тиндареем,
Леда пошла к водам дивной реки Ахелой.
Раннее утро. Роса. Пахло сочным кипреем.
Небо в горах не спешило расстаться со мглой.
В чистой прохладной воде проведя омовенье,
Леда присела обсохнуть на плоский гранит,
Вскоре она ощутила спиной дуновенье —
Лебедь чудесный затмил ей зари родонит[98].
656
Белый, как облако, он опустился на воду,
Крыльями хлопнул по телу, как мощный Пегас,
Быстро направился к Леде желанью в угоду,
Та не сводила с него в изумлении глаз.
«Смело ко мне подходи, белоснежная птица,
Я не обижу тебя, мой красавец небес!» —
С нежностью к лебедю руки тянула царица,
И обхватил её крыльями хитрый Зевес…
657
Ласковым ветром промчались три четверти года,
Леда уже не могла выходить из дворца,
И в продолжение славного царского рода
Свету явила царица два крупных «яйца»…
Как говорят люди в Спарте, в них было по паре:
Двум из яйца был отцом властелин Тиндарей,
Дети от Зевса таились в другом хрупком шаре,
Их отличали цвет глаз и сиянье кудрей.
658
Редкое имя у дочери Зевса – Елена,
Что означает великого Гелия свет,
Кудри, как солнце, а кожа – нежней цикламена.
Девы прекрасней её на земле просто нет!
Трудно царевну описывать словом балладным:
Дивные очи Елены – небес глубина,
Волосы льются по стану ручьём водопадным,
Голос царевны звучит, как кифары струна.
659
Поступь легка, словно это идёт Афродита,
В танце подобна она Терпсихоре самой,
Издалека видно всем, что она родовита —
Как кипарис киферонский, стан девы прямой!
Братья с сестрой очень любят царевну Елену,
Только взирает на них та с незримых высот.
Царь говорил: «Потрясёт красотой Ойкумену!»
Так и случится!» – закончил балладу рапсод.
660
Смолкли полночи звенящие струны кифары,
С лёгкостью дыма плыла над столом тишина,
И побратимы услышали сердца удары:
«Это достойная будет герою жена!»
Встретила Эос друзей на причале Пирея,
Быстрый финал был положен весёлой гульбе,
Братья-цари устремились в удел Тиндарея,
Парусник смело направив навстречу судьбе…
В Спарту
661
Судно неспешно скользило по глади зеркальной,
Грозный Тесей занял пост кормового гребца.
«Скоро вернусь я в столицу с женой идеальной!» —
Думал вдовец, глядя с грустью на холмик отца:
«Сколько родни потерял я с приходом в Афины:
Сына и деда, отца, двух заботливых жён…
Что заставляет меня покорять вновь вершины,
Чувство внутри, что не буду судьбою сражён?
662
Так ли нужна мне краса неземная Елены?
Я полон сил и желаний, но седобород!
Годы, к несчастью, бегут, как поток Гиппокрены,
Только б помог в этом деле крылатый Эрот!
Возраст коварный сейчас у меня и опасный —
Предрасположена к юным девицам душа,
Чувствам моим предоставится случай прекрасный…