Ты не заметить такую не мог с высока!
Доброю вестью утешишь, Всевидящий Гелий,
Или напрасно придётся страдать мне века?»
711
«Зря так о ней безутешно страдаешь, дочь Крона,
Что погибают деревья и сохнет трава!
Выдана замуж за бога твоя Персефона,
Зевс её отдал Аиду по праву родства».
Вспыхнуло яростью сердце несчастной Деметры:
«Вот почему промолчала о краже Луна,
Тайну открыть не могли мне свободные ветры,
Что Персефона – подземного бога жена!
712
Гелий, спасибо! Утешил известием странным!
С братом коварным теперь разберусь я сама!»
Грозный призыв стал для Зевса ударом нежданным,
Словно на светлый Олимп опустилась зима.
Вспомнил Зевес про Деметру и с ней наслажденье
И перед нею предстал, как поверженный враг:
«Мать плодородья, прошу, прояви снисхожденье —
Я допустил, как отец, необдуманный шаг!»
713
«Ты повторяешь нелепости Эпиметея[112],
И проиграешь, как злой и безжалостный Крон!
Очень плохая твоя и Аида затея —
Вы нанесли Ойкумене огромный урон!
Ты посмотри на поля – сушь Ливийской пустыни,
Горы зелёные – тень неживых пирамид!
Если ты дочь не вернёшь, мир покину отныне:
И с Ойкуменой заплачешь, бесчестный Кронид!»
714
Но повинился Зевес перед ней торопливо:
«Щедрый Аид и умён, и красив, и богат!»
Тут же добавил к словам Громовержец хвастливо:
«Горы камней драгоценных подарит ей брат!
Честно скажу, что в могуществе богу нет равных,
Вызвать Аида на бой не нашлось храбреца!
И аргумент приведу самый главный из главных —
Дочь Персефона в Аиде – по воле отца!»
715
«Ты не услышал призыва Деметры несчастной!
Пусть же земля станет грудой камней и песка,
Больше не будет она ни живой, ни прекрасной —
Сгубит её одинокой богини тоска!»
«Я обещаю тебе разобраться с конфузом —
С дочерью встретишься скоро, Деметра-сестра!
Ты не должна быть преградой супружеским узам,
И умоляю, будь снова к растеньям добра!»
716
Зевс поспешил скрыться с глаз возмущённой Ахены[113],
Через мгновенье был к брату направлен Гермес…
С ранним рассветом под взором прелестной Селены,
Вышла на свет Персефона из сени древес».
«Ты объясни, Пейрифой, мне без всех демагогий —
Сам отпустил бы на месте Аида жену?»
«Друг, договор заключил с ним Гермес быстроногий,
Что царь к Деметре отпустит супругу одну!»
717
«Слышал я, друг Пейрифой, и про зёрна граната[114],
Знаю про то, что богиня вернуться должна,
Что Персефона не любит работу Таната
И покидает Аид, лишь приходит весна!»
«Знаешь ли ты, что гранатом Аид опозорен?
Тайна моя, друг Тесей, пострашнее смертей! —
Царь подземелья ошибся в количестве зёрен!
Вот почему у супругов совсем нет детей!
718
У Персефоны с Деметрой печаль неизбывна
В долгие хладные дни неизбежных разлук.
Слышал недавно, как плачут богини надрывно
В день расставания – это ужасно, мой друг!
Явно не хочет под землю идти Персефона,
Обе рыдают слезами холодных дождей!
Видел я эту картину в горах Пелиона,
Сразу я понял, что муж у богини – злодей!»
719
«Не понимаю тебя, Пейрифой, совершенно!
Ты для чего мне поведал одну из баллад?»
«Жить под землёй не сумеет жена полноценно,
И не поможет бездетным супругам гранат!
То, что ты выслушал эту балладу – отрадно,
Полностью значит, Тесей, согласишься со мной —
В жёны брать надо таких, как твоя Ариадна,
Ради любви не стоять за высокой ценой!»
720
Славный Тесей от речей пребывал в изумленье:
«Ты на кого намекаешь, хвастливый лапиф?»
И от догадки своей ощутил отрезвленье:
«Ты, Пейрифой, от вина стал излишне болтлив!»
«Разве плохое желанье у лучшего друга —
В жёны взять юную дочь властелина небес?
Стану бессмертным властителем, как и супруга,
Смелого зятя полюбит великий Зевес!»
721
«Друг Пейрифой, хмель хорош, чтоб поднять настроенье,
Но исключает надёжно работу ума!
Мне не по нраву, приятель, твоё упоенье —
Мысль о хищенье богини – для петли тесьма!»
«Слушай, Тесей, расскажу я сейчас по порядку:
Был я в пещере кентавров в горе Пелион.
Плач вдруг раздался, и сжал я меча рукоятку,
Выйдя из грота на горный желтеющий склон.
722
Недалеко от подножья, на скудной равнине,
Там, где ручьи собираются в бурный поток,
Плакали громко, навзрыд, две прекрасных богини,
Горем согнуты, как в сильную бурю росток.
Слёзы не льют, возвращаясь к любимому мужу,
Быстро озноб пробежал у меня по спине,
Похолодела душа, как в суровую стужу,
Перевернулось, поверь, всё сознанье во мне!»
723
Так говорил Пейрифой возбуждённо, и страстно,
Словно жених перед сотней красивых невест,
Речи лапифа звучали, как песни, прекрасно,
Каждое слово его дополнял яркий жест:
«К женщинам ты охладел, по моим наблюденьям,
Чувствами Федры покойной насытился, друг!
Я чуть моложе тебя, и женюсь с наслажденьем,
Сердце моё, властелин, не засохший урюк!»
724
«Не представляю, приятель, как быть с Персефоной,
Если она в подземелье ушла до весны!
Может, тебе повстречаться с Деметрой-матроной,
Что остаётся на дивных долинах страны?»
«С лёгкостью ты рассмешил неуместным вопросом!
Разве у женщин находит защиту герой?
Вспомни себя молодым и свидание с Кноссом[115],
И на великое дело высокий настрой!
725
Мог ли забыть, властелин, как ты с хваткою жадной
Миноса дочь уносил к кораблю в темноте,
Целую ночь неусыпно провёл с Ариадной,
Пылкое сердце и жизнь посвятив красоте?»
«Ты у кого собираешься выкрасть супругу?
Царство подземное – это не солнечный Крит!
Я откровенно скажу, как ближайшему другу —
Даже не думай – тебе не по силам Аид!»
726
«Я не боюсь, проникаясь великою целью —
И Персефона войдёт в мой прекрасный дворец!
Сдастся Аид, лишь пройду по его подземелью,
Сам всё увидишь – ты клялся помочь мне, вдовец!»
Вспыхнул Тесей, лик его стал краснее граната:
«Ты от вина опьянел?» Но ответил лапиф:
«Славный Геракл победил у Адмета Таната,
Бога Ареса надолго пленил царь Сизиф!
727
Слушай Тесей, эта мысль не является дикой —
Вспомни, вернулся на свет сладкозвучный Орфей,
Что в подземелье ходил за женой Эвридикой!»
Молвил Тесей: «Он ходил за супругой СВОЕЙ!»
Смолкли герои. Наполнился зал тишиною,
В окна вплывал незаметно холодный рассвет.
Горестно думал Тесей: «Что ж, пойдём за женою,
Видно, иду по тропе нескончаемых бед!»
В Аид!
728
Эос пронзила перстами восток небосклона,
А властелины-друзья засиделись вдвоём.
В думах хмельного лапифа была Персефона,
А победитель Тесей размышлял о своём:
«Как красота неземная рождает влеченье,
Голову может вскружить посильнее вина…
Скоро пойдём – надо слугам раздать порученья,
Следует мать навестить – ожидает она!»
729
Ход размышлений нарушил лапиф неуёмный:
«Молвят, Тесей, что ты знаешь местечко Колон,
Где в подземелье имеется вход очень тёмный —
Именно там царь Эдип взят в «последний полон.»
«Необходимо оставить для слуг указанья,
Мать свою Эфру хочу навестить, Пейрифой…»
«Не беспокойся, Тесей, будет быстрым свиданье,
Ты из Аида придёшь непременно живой!»
730
Вышли друзья из Афин в боевом снаряженье,
Молча они прошагали до рощи святой:
«Вон от того валуна начинаем движенье —
Молвил Тесей. – Прямо вглубь этой чащи густой!»
Шёл в эйфории лапиф, а Тесей – безучастно,
Мысль о грядущей беде тяготила царя:
«В голову вбил Пейрифой, что богиня несчастна,
Скоро поймёт, что затеял поход этот зря!
731
Даже Эдип обречённый так не был доволен,
Что покидал эту грешную землю навек!
Женщин на свете немало, но друг обездолен —
В царство Аида спешит, ускоряя свой бег!»
Долго по чаще кружили друзья-властелины,
Но, обнаружив под толстой сосною провал,
Поняли сразу: «Вход в бездну – в расщелине глины!»
Первым туда устремился влюблённый бахвал.
732
Мысленно грустный Тесей попрощался с Элладой:
«Великодушно прости за грехи, белый свет!
Клятва меня заставляет идти за «наградой»,
Здесь оборвётся история славных побед…»
Прыгнув в расщелину, он пролетел без помехи
В тёмном пространстве не больше десятка локтей,
Звякнули громко ударившись в стенку доспехи,
И покатился правитель по дну полостей.
733
Долго скользил по камням он и падал в потоки
Грязной, пахучей и дух леденящей воды.
«О, как безумцы тщеславные к людям жестоки,
Умные мысли друзей и родни им чужды!
Эта дорога к Аиду – в одном направленье,
Сколько уже пролетел, и не видно конца,
Слава богам, что спасает от ран снаряженье,
Я не желаю, чтоб встретил Харон мертвеца!»
734
Вспомнил трезенец и детство, и деда Питфея,
Эфру – любимую мать, Антиопу-жену,
Свежий рассказ о походе к Аиду Орфея,
Бой с Минотавром, нырянье к отцу в глубину…
Долго носило царя по невидимым гротам,
Тело болело от сильных ударов о твердь,
Он потерял при падениях счёт поворотам,