Будет ли молодость старому дяде наградой
Или погибнет от рук колхиянки Эсон?
668
Вышел из дома старик по веленью Медеи —
Чарами сна помутила колдунья главу,
Острым кинжалом надрезала вену на шее,
И потекла загустевшая кровь на траву.
Тихо лежало пред нею бессильное тело,
Зельем Медея наполнила чёрный киаф,
И из него, направляя течение смело,
В вену влила, чтобы старец был молод и здрав…
669
С трепетом юных сердец наблюдали Пелиды,
Как потемнела у старца седая глава,
Девы застыли, как в мраморе кариатиды —
«Дед» становился моложе от чар колдовства!
Вскоре Эсон сделал вдох и поднялся на ноги,
Рана на горле его зажила без следа,
Тихо шептали Пелиды: «Великие боги!
Словно и не были прожиты дядей года…
670
Сёстры сбежали, не видя дальнейшего дива:
Вывел Ясон Полимеду из дома во двор,
Ей похвалился собою Эсон горделиво,
Только волшебница вмиг прервала разговор.
Сняв со свекрови одежды, омыла водою
И погрузила её в приготовленный чан.
Вышла оттуда старушка совсем молодою —
Новый срок жизни опальной царице был дан…
671
Дочери Пелия тоже возжаждали чуда,
И на закате прислали к чужачке гонца —
Зелье волшебное из колдовского сосуда,
Девы просили Медею влить в жилы отца.
Просьбу девиц приняла благосклонно царевна,
Зная, что пристально те наблюдали за ней.
Только Медея была на обманщика гневна
И предрешила: лишить его жизненных дней!
672
Тайно явилась Медея к царевнам в покои
И принесла с молодящим настоем сосуд,
Только в него, вместо ягод, добавила хвои,
И не волшебные травы, а сладкий кунжут…
И возгласила Медея наивным девицам:
«Выпустить надобно, девушки, старую кровь!»
Глядя на их побледневшие в ужасе лица,
Молвила: «Пелию жилы наполню я вновь!»
673
И показала им вену на шее тирана,
Сёстры решились, вонзили кинжалы в отца,
Сразу на горле открылась ужасная рана,
Хлынула кровь, возвестив наступленье конца…
Крикнули громко царевны, к Медее взывая:
«Зелье вливай поскорее в ужасный разрез!»
Но промелькнула колдуньи ухмылка кривая:
«С Вашим отцом не получится добрых чудес!
674
Вы погубили тирана своими руками,
Но получил по заслугам коварный злодей.
Он пострадал за глумление над стариками,
Как и за то, что обманывал честных людей!»
Высказав это, ушла прочь от них Гелиада,
Не обращая вниманья на горестный крик.
Устранена к воцаренью Эсона преграда,
Так был наказан коварный и жадный старик!
675
Сын властелина, Акаст, упокоил тирана,
И проведён был торжественно им ритуал,
Но разобраться задумал он поздно иль рано:
Кто направлял в шею Пелия острый кинжал…
Изгнание из Йолка
676
Трон опустел, а дворец был ещё многолюден,
На погребение гости съезжались туда,
Но оставался убийца царя неподсуден —
Сыном Акастом не найдено было следа.
Сёстры-убийцы посажены были в темницу
Без доказательства их тяжелейшей вины,
Не выпускала охрана из города жрицу —
В деле поступки Медеи излишне темны.
677
Юный Акаст объявил состязанья атлетов
После того, как свершил над отцом ритуал,
Были призами: треножник в лучах самоцветов,
Пять кобылиц и один драгоценный фиал.
Амфиарай стал в прыжках самым лучшим средь многих,
А Мелеагр был удачен в метанье копья,
На колеснице Эвфем гнал коней быстроногих
Так, что отстали от них аргонавты-друзья.
678
Крепкий Пелей смог бороться с Ясоном на равных,
Скромный Адмет победил всех в кулачном бою.
Гости увидели в деле воителей славных,
Слившихся в плаванье долгом в большую семью.
Игры закрылись, и вновь оживились дороги,
Слуги царя погасили последний костёр,
Убраны с улиц столицы шатры и треноги,
Вызвал Акаст из темницы безумных сестёр.
679
С помощью лекаря те рассказали о чуде,
Что совершила Медея с опальным царём
И о своём, совершённом нечаянно худе,
Сразу сознавшись, что сделали это втроём.
«Очаровала Медея девиц любопытных —
Мы из кустов на заре наблюдали за ней,
Раньше не знали колдуний таких самобытных,
Что омолаживать могут на множество дней…»
680
Грозно нависла над Йолком тень жуткого страха:
«Эта чужачка погубит наш дружный народ!
Пусть улетает из нашего города «птаха»,
Мы обойдёмся легко без кавказских щедрот!»
Юный Акаст обратился к собрату Адмету:
«Помощь мне срочно нужна, дружелюбный сосед!
Должен решенье принять по Медее к рассвету
Иль не избавиться Йолку от множества бед!
681
От аргонавта желаю услышать подсказку,
Как поступать надо мне после смерти отца?
Сёстры мои обвинили во всём «златоглазку»,
Видели слуги Медею в покоях дворца…»
«Я не могу осуждать эолида супругу,
Вижу, что метишь, Акаст, не по праву на трон,
Выражу мненье своё, честолюбец, как другу:
Должен отныне царить черновласый Эсон!
682
Ты обвиняешь Медею сейчас в прегрешенье?
Быстро забыл, как спасала команду она!
А принимать ты свободен любое решенье,
Только семейка твоя не достойна руна!»
«Понял тебя я, сосед! Время есть до рассвета!
Вечера смутного утро всегда мудреней!»
Через мгновенье Акаст видел спину Адмета,
Следом послышался топот бегущих коней.
683
Утром устроил Акаст городское собранье —
Пусть выбирает народ для себя вожака!
И проявилось тогда слуг нечестных старанье —
Стали кричать: «Царь погиб от чужого клинка!
Это колдунья разрезала Пелию шею,
Гнать надо палкой убийцу до самых ворот!
Мы никогда не признаем царицей Медею,
Видеть на троне Акаста желает народ!»
684
Выразить кто-то пытался своё возраженье:
«Люди опомнитесь, разве Ясон виноват?
Это кричат, кто у Пелия был в услуженье,
Осуществлял вместе с ним царской власти захват!
Разве вы прежде не знали про лживость тирана,
Или забыли, как Пелий был с вами жесток?
Разве Акаст предъявил вам «одёжку» барана,
Или царевич вёл судно «Арго» на восток?»
685
Крикнул поспешно царевич Акаст с возвышенья:
«Был я с Ясоном в походе, и грёб, как и он,
Так же, как все аргонавты, терпел я лишенья,
Видел колдунью Медею с различных сторон:
В гневе бывала она кровожадней пирата,
Из-за неё занесло аргонавтов в пески,
Это она изрубила с жестокостью брата,
Пелий погиб от её смертоносной руки!»
686
«Быстро, Акаст, ты забыл про коварство Ээта,
Тот был лгуном, как и твой вероломный отец!
Лучше б оставил тебя я в кустах очерета,
Чтоб не вернулся героем в столицу подлец!
Ты добиваешься власти, – сказал предводитель,
Не по закону наследства, а с помощью слуг,
Коих давно подкупил твой покойный родитель,
Думаю я, что огромен приспешников круг!»
687
«Мной не забыты ни Истр, ни пески, ни Колхида!
Я признаю, что Ясон – настоящий герой!
Но не могу умолчать о жене эолида —
Смертью она забавлялась, как дети игрой!
Пусть возразят аргонавты моим обвиненьям
Или укажут перстом на меня, как лгуна!
Разумом склонна Медея порой к помутненьям,
Нет оправданья убийце добычей руна!»
688
Взором обвёл эолид всех друзей по походу,
Каждый из них опускал осуждающий взгляд,
И подошёл он к смотревшему прямо рапсоду:
«Слава, Орфей, для героев – губительный яд!»
К дому направился, молча, Ясон уязвлённый,
Вмиг перед ним появился живой коридор,
«Выгнать колдунью скорей! – слышал крик отдалённый. —
Эти деянья чужачки – столице позор!»
689
В собственный двор он вошёл, как в забытое детство:
«Разве такое я видел в прекрасных мечтах?
Значит, напрасна борьба за Кретея наследство?
Будьте же прокляты те, что скрывались в кустах!»
Сел на скамейку в тени и согнулся, как ива:
«Много дорог предо мной, но возможна одна,
Выброшен я, как «Арго» наш на берег залива,
В Аттике слава моя никому не нужна…»
690
Вечером к дому примчался посланник Акаста:
«Царь повелел Йолк покинуть кровавой жене,
Чтоб до зари та исчезла! – воскликнул горласто, —
Или наказанной быть ей по страшной вине!
С нею должны Йолк покинуть колдуньины дети,
Их не желает здесь видеть достойный народ!
Славный Ясон, пусть они все уйдут на рассвете,
Или казнён будет вместе с Медеей приплод!»
691
«Царь, говоришь, мне с тобою прислал повеленье?
О, неужели Акаст избран шумной толпой?»
«Да, это так, или в выборе было сомненье?»
«Скоро придавит народ он тяжёлой стопой…»
Стал собираться герой за супругой в изгнанье:
«Я до конца буду верен прекрасной жене,
Слабый народ оставляю царю на закланье,
Может, когда-нибудь вспомнят с тоской обо мне!»
692
Звал он родителей ехать одною тропою,
Но отказался отец: «Мать теперь молода!
Нашу разлуку обмоем слезою скупою,
Время пришло расставаться с тобой навсегда!
Ваших подарков нам с матерью хватит надолго,
Переберёмся в какой-нибудь с ней городок,
Жаль расставаться с людьми неспокойного Йолка,
Но не желаем терпеть мы царя поводок!»
693
Ночь опустилась на город прозрачною сажей,
И окунулась столица интриг в тишину,
Снова Ясон занят был благородною кражей —
Ноги его привели к золотому руну.
За ночь сходил он к пещере в горе Пелиона,