Но прежде, чем мы познакомимся с прожектами Шувалова, два слова о том, что представлял собой Сенат при Елизавете. Он учрежден при Петре I как высший орган государственной власти и законодательства. При этом Петр вовсе не собирался делиться с сенаторами своей самодержавной властью. Ему просто требовались чиновники высшего ранга, управленцы, которые могли бы выполнять приказы и самостоятельно решать задачи, поставленные монархом. При Екатерине I и Петре II Сенат утратил звание «правительствующего» и подчинялся Верховному тайному совету, а при Анне Иоанновне – кабинету министров. Но при Елизавете подчеркнуто стремившийся восстановить все учреждения петровского времени Сенат снова стал верховным органом империи, не подчиненным никакому другому учреждению. Теперь в его ведении находились военная и морская коллегия, суды, администрация на местах. Сенат мог принимать законы без личного утверждения императрицы.
Петр Шувалов стал сенатором в 1744 году, ему 33 года, и он, вероятно, чувствовал, что для него пришло время «состояться» на государственном поприще.
Свой первый «прожект» Петр Иванович предложил в 1745 году, и он касался подушной подати – закон о ней был принят еще Петром и обязывал каждую «душу мужского пола» платить налог в размере 80 копеек в год. Сумма не слишком большая и на местах ее собирали хорошо. Были, конечно, «злостные неплательщики» (которые по большей части просто не могли выплатить такую сумму) и для их поиска приходилось применять войска, но главная проблема не в них. Основная трудность состояла в том, что подать собиралась в основном медными монетами, которые перевозили в Петербург на возах, упакованными в деревянные бочки, а при такой системе учет их весьма затруднителен. Большое количество денег «застревало» на местах, «уезжало» не туда, куда отправлялось, а порой и просто терялось. Сделать что-то с денежной системой Шувалов не мог, но он предложил ряд мер по наполнению казны. Например – введение единой цены на соль. При «свободном рынке» эта цена колебалась от 3 до 50 копеек за пуд, в зависимости от места и времени года. Шувалов предлагал ввести единую цену для всей страны: 30 копеек за пуд, что дало бы казне доход свыше 600 000 рублей. Но этот проект отклонили: сенаторы помнили о соляных бунтах времен Алексея Михайловича и считали, что такое повышение цены на продукт первой необходимости будет плохо принято народом. Шувалов вернулся к этому два года спустя и предложил восстановление соляной и винной монополии государства, контроль над продажей табака. Он указывал, что уравнение цен на соль до 35 копеек за пуд обогатит казну и в то же время позволит снизить прямые налоги.
За эти два года Шувалов успел продвинуться по карьерной лестнице. Неутомимая Мавра Егоровна выхлопотала мужу чин генерал-адъютанта, в соответствии с которым Шувалов должен доносить до Сената указы государыни и назначать гвардейцев в графское достоинство Российской империи и присвоила роду герб с изображением единорога и девизом «За верность и ревность[14]».
Теперь влияние Шуваловых при Дворе усиливалось, «прожектам» Петра Ивановича чинилось все меньше препон. Возможно поэтому, а возможно потому что недостаток денег ощущался все острее, в 1749 года принята единая цена на соль по всей России – 35 копеек за пуд. Винная же монополия определяла цену вина до 50 копеек за ведро. Эти меры не пользовались популярностью в стране, но они позволили российской экономике восстановиться после очередной войны со Швецией (1741–1743 гг.) и подготовиться к участию в Семилетней воне (1757–1763 гг.).
При этом он не забывал и о своих интересах. В июле 1748 года Шувалов получил на откуп сальные промыслы у Архангельска и на Коле, сроком на 20 лет, с отпуском из казны 6000 рублей на заготовку сала и моржовой кожи, Грунландские китоловные промыслы и тюлений промысел на Ладожском озере. Но и казне от этого была прибыль. Под властью Шувалова эти предприятия стали приносить доход, превышавший прежний в пять раз.
В 1752–1753 годах Шувалов внес в Сенат, пожалуй, самый важный свой проект – об упразднении внутренних таможенных сборов и еще 16 других видов сборов, обременявших крестьянскую и купеческую торговлю. В стране должны были остаться только портовые и пограничные таможни. Конечно, казна теряла доход от внутренних сборов, но, по мнению Шувалова, эти потери должны с лихвой окупиться: развитая внутренняя торговля могла принести больший доход казне.
Его доводы услышали и 20 (31) декабря 1753 года Елизавета Петровна подписала указ «Об уничтожении внутренних таможенных и мелочных сборов». Теперь товары облагались налогом 13 % «в портовых и пограничных Таможнях с привозного и отвозного товара». Такой порядок был выгоден прежде всего российским промышленникам и купцам, торгующим на внутреннем рынке. Сохранился также налог 10 % на вывоз пушнины из Сибири, а вот в Сибирь теперь все товары поставлялись без налога, что способствовало оживлению торговли в этом регионе.
Еще один важный для общественной жизни России закон приняли по инициативе Шувалова в 1753 году. Это тот самый указ, даровавший замужним женщинам контроль над имуществом, который так возмутил князя Щербатова. Французский историк Мишель Ламарш-Марезье, напротив, видит в этом указе огромный шаг в направлении равноправия женщин, сделав который, Россия надолго обогнала Европу. Она пишет в книге «Бабье царство: дворянки и владение имуществом в России»: «Как ни странно, за исключением Щербатова, современники обошли указ 1753 года молчанием. Какой разительный контраст с Западной Европой: если там законодатели принимали акты об имуществе замужних женщин лишь после продолжительных и бурных обсуждений в обществе, то в России преобразование женских прав собственности не вызвало никаких комментариев со стороны элиты. Однако впоследствии российские ученые начали очень высоко оценивать правовое положение женщин в своем отечестве, отмечая странное противоречие между архаичными политическими и экономическими институтами России и сравнительной эмансипированностью русских дворянок. Почти всюду в Западной Европе даже в XIX в. замужние женщины долго дожидались, пока их признали способными контролировать собственное имущество». Русские дворянки, напротив, уже с 1753 г. свободно распоряжались своим состоянием и становились активными участницами рынка купли-продажи земли и крестьян». Таким образом, если даже Шувалов «протолкнул» этот закон, руководствуясь только эгоистическими соображениями, он все равно принес много добра своим соотечественницам.
А деятельность Петра Ивановича «ради общего блага» между тем продолжалась. В апреле 1755 года Елизавета Высочайшим указом назначила его главным межевщиком и главным присутствующим в Межевой канцелярии, которая становилась независимой от Сената. Надлежало установить точные границы отдельных владений, принадлежность всех спорных земель и размер податей, которые должны выплачивать владельцы. Эта титаническая работа так и не была закончена при Елизавете, она продолжилась при Екатерине, которая придумала для этой кампании девиз «Каждый при своем». В эпоху Елизаветы и Екатерины землемера с деревянным циркулем (тогда его называли «сажень») и картами часто можно было встретить на просторах России, а полностью межевание завершилось только в середине XIX века.
Еще один из очень важных проектов Шувалова: составление нового «уложения», т. е. законодательства. По плану Шувалова, поручив отдельным департаментам разобрать касающиеся его указы, затем надлежало собрать плоды их трудов в один свод. Елизавета Петровна подписала соответствующий указ и в Сенате была образована комиссия для составления уложения. Однако и эту безусловно важнейшую работу также довели до конца только в середине XIX века, благодаря деятельности Сперанского.
А Шувалов меж тем затевал все новые «прожекты». Он обращает внимание Сената на то, что большое количество денег лежит без движения на Монетном дворе, в то время как торговля страдает от ограниченного числа денег в обороте. Граф предлагал использовать эти деньги для создания купеческого банка, откуда купцы могли бы брать займы. Однако займы нужны не только купцам, но и дворянству. В итоге Сенат подал императрице доклад об учреждении двух первых российских банков – Дворянского заемного банка с капиталом в 750 000 рублей и Купеческого заемного башка – в 500 000 рублей. Это были те самые банки, которые, по мнению князя Щербатова, Шувалов создал для того, чтобы их ограбить. Тем не менее они продолжали успешно работать до конца XVIII века, только в 1782 году Купеческий банк поглощен Дворянским, а еще через четыре года Дворянский банк ликвидирован, а его капиталы передали в единый Государственный заемный банк.
В январе 1755 года Петр Иванович предложил чеканить новую медную копеечную монету, по расчету 8 рублей из пуда, всего на сумму 3 500 000 рублей. По мысли Шувалова эти деньги должны облегчить и оживить мелкую розничную торговлю. Согласно его расчетам правительство должно было получить выгоду, так как покупало медь по 5 рублей за пуд, а выпускало ее в виде монет по 8 рублей за пуд, в то время как население не несло никаких убытков.
В 1755 году Петр Иванович стал генерал-фельдцейхмейстером, что давало в его управление инженерный корпус и всю артиллерию. Здесь перед ним открылся новый простор для деятельности.
Еще шестью годами ранее на собрании при Дворе, Сената, Иностранной коллегии и Военной коллегии Шувалов добился принятия постановления об увеличении числа армии «прибавкой на всякий полк 450 чел. гранодер и знатного числа мушкатер, и так полк вместо одной гранодерской роты получил три, которые составляли 600 ч., а мушкатерские увеличены ж, а потом из рот гранодерских от всякого полку по одной отделено и сочинены гранодерских четыре полка».
Получив в 1750 году дивизию, Шувалов обратил внимание на то, что у солдат хромает строевая подготовка: каждый полк проделывал по-своему воинские приемы, выполнял их плохо, нижние чины мало упражнялись и учились воинскому делу, офицеры «весьма слабо должности свои исполняли и об нужнейшей вещи, касающ