Джорджоне очень охотно писал фрески7 и в числе многих других работ расписал весь фасад дома Соранцо, на площади Сан Паоло, где помимо многих отдельных картин историй и всяких других его фантазий можно видеть картину, написанную маслом на известке; вещь эта устояла против воды, солнца и ветра и сохранилась доныне. Там же – изображение Весны, которая, на мой взгляд, является одной из лучших вещей, исполненных им фреской, так что очень прискорбно, что она так жестоко пострадала от непогоды. Что касается меня, я не знаю ничего, что бы так вредило фресковой живописи, как южные ветры, в особенности же поблизости от моря, где они всегда насыщены соли.
В Венеции в 1504 году случился у моста Риальдо ужаснейший пожар, от которого целиком сгорело Немецкое подворье, вместе со всеми товарами, к великому убытку торговцев; поэтому венецианская Синьория постановила выстроить его заново, и вскоре было закончено здание, имеющее значительно более удобное расположение внутренних помещений, равно как более роскошное, нарядное и красивое; а так как к этому времени известность Джорджоне возросла, то теми, в чьем ведении это находилось, вынесено было решение и отдано распоряжение: поручить Джорджоне исполнить фреской цветную роспись этого здания по его усмотрению, только бы он показал свое дарование и создал произведение, достойное самого красивого и самого видного места города. Поэтому, взявшись на работу, Джорджоне не преследовал иной цели, как писать там фигуры, исключительно следуя своей фантазии, дабы показать свое искусство. И действительно, там не найти истории, которые следовали бы одна за другой по порядку и которые изображали бы деяния того или иного героя, прославленного в древности или в современности; и, что касается меня, я никогда не мог понять этого произведения и сколько ни расспрашивал, не встречал никого, кто бы его понял; в самом деле – здесь женщина, там мужчина в разных положениях; около одной фигуры голова льва, около другой – ангел, вроде купидона, и в чем дело, так и не разберешь. Правда, над главной дверью, выходящей на Мерчерию, изображена сидящая женщина, у ног которой голова мертвого гиганта – нечто вроде Юдифи, поднимающей голову и меч и переговаривающейся в немецким солдатом, который находится внизу; но я так и не мог уяснить себе, в качестве кого он хотел представить эту женщину, разве только он намеревался изобразить так Германию. Но несомненно, что в общем эти фигуры очень хорошо связаны друг с другом, что он достиг в них еще большего совершенства, а что отдельные головы и части фигур исполнены очень хорошо и в очень живом колорите и, наконец, во всем том, что он там написал, видно, что он добивался близости к живой природе, но отнюдь не подражания какой-либо манере. Здание это очень прославлено в Венеции и знаменито столько же своими удобствами для торговли и общественной пользой, сколько и тем, что на нем написал Джорджоне.
Он исполнил картину с изображением Христа, несущего крест, и иудея, который веревкой тащит его за шею. Картина эта впоследствии помещена в церкви Сан Рокко, ныне же благодаря поклонению многих она, как мы видим, творит чудеса8. Работал он и во многих других местах, как, например, в Кастельфранко в Тревизанской области, а также много портретов для разных итальянских властителей. Многие произведения его были посланы и за пределы Италии, как поистине достойные свидетельства того, что не только в Тоскане было во все времена великое изобилие художников, но что и та страна, которая расположена по ту сторону хребта, у его подножия, никогда не бывала обездолена и забыта небом.
Рассказывают, что однажды, в то время когда Андреа Верроккио работал над бронзовой конной статуей, Джорджоне беседовал с несколькими скульпторами, утверждавшими, что скульптура, поскольку она в одной и той же фигуре открывает разные повороты и точки зрения для зрителя, обходящего ее кругом, этим самым превосходит живопись, которая в одной фигуре может показать только одну ее сторону. А Джорджоне держался того мнения, что в живописной истории можно показать для единого взгляда, без того, чтобы обходить ее кругом, все возможные положения, которые может принять человек, совершающий разные движения, то есть то, чего скульптура не может сделать иначе, как меняя положение и точки зрения, и лишь при том условии, чтобы этих точек было не одна, а много: более того, он предложил им, что берется изобразить в живописи одну фигуру одновременно спереди, сзади и с двух боковых профилей, чем заставил их ломать себе голову. Сделал же он это следующим образом: он написал обнаженную фигуру мужчины со спины, а перед ним на земле источник прозрачнейшей воды, в которой он изобразил его отражение спереди: с одной стороны находился вороненый панцирь, который тот снял с себя и в котором виден был его правый профиль, поскольку на блестящем вооружении ясно все отражалось, с другой стороны было зеркало, в котором видна была другая сторона обнаженной фигуры. В этой вещи, полной необыкновенного остроумия и фантазии, Джорджоне захотел показать на деле, что живопись требует больше умения и старания и может в единой точке зрения показать больше природы, чем это дано скульптуре. Произведение это за изобретательность и красоту удостоилось высших похвал и восхищения9. Кроме того, он написал с натуры портрет кипрской королевы Екатерины, который мне довелось видеть во владении славнейшего мессера Джованни Корнаро10. А в нашей Книге есть голова, написанная им маслом с одного немца из дома Фуггеров, который в то время был одним из самых крупных купцов в Немецком подворье; вещь эта – удивительная, наравне с другими набросками и рисунками пером его же работы11.
Подвизаясь на славу себе и своему отечеству и постоянно вращаясь в обществе, чтобы развлекать музыкой многочисленных своих друзей, он влюбился в одну даму, и оба они премного наслаждались своей любовью. Но случилось так, что она в 1511 году заразилась чумой. Не подозревая этого и продолжая с ней общаться по обыкновению, Джорджоне заразился чумой, так что в короткое время преставился в возрасте тридцати четырех лет, к бесконечному горю многочисленных друзей, любивших его за его таланты, и к великому ущербу для мира, его утратившего12. Однако они перенесли сей ущерб и сию утрату, утешаясь тем, что после него остались два отличнейших его ученика: Себастьяно венецианец, который в последствии в Риме занял должность брата хранителя свинцовой печати, и Тициан из Кадоре, который не только сравнялся с Джорджоне, но значительно его превзошел. О чести и пользе, которые оба они принесли искусству, будет подробно рассказано в своем месте13.
ОБЩАЯ ИНФОРМАЦИЯ
Джорджо Барбарелли из Кастельфранко, прозванный Джорджоне (родился в 1477 или 1478 г.; умер в 1510 г.), – венецианский живописец. О его жизни сведений сохранилось мало. Не выяснены точно ни год, ни место его рождения (родился или в Кастельфранко или в селении Веделаго близ Тревизо). Точнее установлен год смерти, о которой сохранилось сообщение мантуанского посла в Венеции герцогине Изабелле д’Эсте. Один из крупнейших представителей венецианской школы живописи, возможно, был учеником Джованни Беллини, работал с Тицианом, был, если верить Вазари, связан с Леонардо (в раннем творчестве Джорджоне отмечаются также черты, связывающие его с эмилианской школой, в особенности с Костой).
О творчестве Джорджоне давно идут споры, обострившиеся после венецианской выставки 1955 г., на которой были собраны приписываемые ему работы. Атрибуции разнообразны и часто сомнительны, бесспорных работ очень мало. Главный источник сведений – манускрипт венецианского любителя искусств Маркантонио Микиеля, который в 1525–1543 гг. описал произведения живописи, виденные им в церквах и частных собраниях Венеции. Из многочисленных работ, приписываемых им Джорджоне, сохранилось три: «Гроза» (Венеция, Академия); «Венера» (законченная Тицианом, Дрезден, галерея) и «Три философа» (Вена, Художественно-исторический музей). Кроме того, существуют документы о заказе полотна для дворца дожей (работа не сохранилась) и росписей одного из фасадов Немецкого подворья – Фондако деи Тедески (другой фасад расписывал Тициан), от которых осталась в плохом состоянии лишь одна женская фигура, находящаяся теперь в Венецианской академии.
Наиболее достоверными работами Джорджоне (кроме названных) можно назвать следующие: написанные до 1505 г. «Поклонение пастухов» (Вашингтон, Национальная галерея); «Поклонение волхвов» (Лондон, Национальная галерея); «Мадонна в пейзаже» (Ленинград, Эрмитаж); «Мадонна с двумя святыми» (Кастельфранко, собор); «Св. семейство» (Лондон, собрание Бенсон); написанные около 1505 г.: «Юдифь» (Ленинград, Эрмитаж); «Лаура» (Вена, Художественный музей); поздние работы: законченный Тицианом «Концерт» (Париж, Лувр); портреты: рыцаря с пажем (Флоренция, Уффици); поэта Броккардо (Будапешт, Музей изобразительных искусств); мужской портрет (Нью-Йорк, Метрополитен-музей), «Христос: несущий крест» (Венеция, церковь Сан Рокко) и «Концерт» (Флоренция, галерея Питти) – приписываются Тициану. К ранним работам Джорджоне относят также «Испытание Моисея», и «Суд Соломона» (обе – Флоренция, Уффици).
ПРИМЕЧАНИЯ
1 В первом издании «Жизнеописаний» биография Джорджоне начиналась так: «Те, кто поднимаются к совершенству затрудненно, достигнув его, ценят его как сокровище, относятся к нему как к другу и не расстаются с ним никогда. Но стремление к чему-либо – ничто по сравнению с умением сохранить и взрастить уже достигнутое. Однако среди художников наших нередко видишь таких, над которыми дивно потрудилась природа, дабы вложить в них мудрость, но в которых затем похвалы вселили такую гордыню, что они не только не сохраняют первоначального своего достоинства, какое с трудом вложили в свои работы, но когда оно у них обнаружилось, они, помимо этого первого капитала, теряют и все познания, приобретенные с самого начала обучения искусству, и забывают тех, кого почитали необычайными и редкостными. Не так ли поступал наш Джорджоне, который, проживая в Венеции и не зная новой манеры, учился у Беллини, да и сам по себе, все лучше, насколько мог, воспроизводил природу и, слыша заслуженные им похвалы, не бросал все же учения, а наоборот, чем выше его превозносили, тем меньше, как ему самому казалось, было у него знаний и, сравнивая живописные свои работы с живыми вещами, он не находил в них ж