Это случилось позже, на выходе из питейного заведения. Но к тому моменту кроме решительности у них уже ничего не было: ни сил, ни способности хоть как-то уверенно стоять на ногах. Хрюн, в принципе, тоже на ногах не держался, но у него хотя бы был я, а у стражников были только слезы на глазах. Что тоже помогло им избежать драки. Пара толчков, сопровождаемых извинениями, и дорога свободна.
Хрюн, болтаясь на плече, все порывался выйти с каждым «раз на раз» и кто-то из пытающихся подняться даже выражал готовность удовлетворить желание коварного и вероломного противника. Но я был против. А когда я против, драка обычно не случается.
Так было и в этот раз.
Ночевала вся наша братия в казарме для городского сборного отряда быстрого реагирования, которая по понятным причинам на тот момент пустовала.
Спали все вповалку. Я, все еще мучимый сомнениями по поводу того, что кто-то из местных с пьяного глазу придет нам мстить, остался сторожить снаружи здания.
Оказалось, что осторожничал я зря. Во-первых, никому в здравом уме не придет в голову мысль причинять реальный вред здоровью другому человеку, тем более тому, кто победил в Игре. По той простой причине, что Игры делают всех сильнее. Во-вторых, пьяный до полусмерти спецназовец – это все еще спецназовец, который может спать гром, молнии и камни с неба, но любой подозрительный звук выведет его даже из комы, не говоря уже о каком-то банальном пьяном бреду.
Именно так мне и пояснил перед рассветом командир нашего сборного отряда, распространяя вокруг себя аромат винной бочки с довольно богатым прошлым.
Кстати проснулся он от того, что услышал знакомое курлыканье. На ближайшем дереве его ждал голубь.
- Как он тебя нашел? – удивился я, глядя, как пернатый с радостным видом приземляется на плечо командира.
- Он не меня нашел, а конкретно это здание, - пояснил мой ароматный собеседник, - мы со всеми командирами переписываемся, опытом делимся, вопросы обсуждаем. Этот толстяк у меня всегда только сюда летает. Тут неподалеку лучшая в округе коптильня, и ребята его подкармливают. Сначала мяса нарежут тоненько, как червячков, потом пива нальют. А как голубь проспится и похмелится, они его назад отправляют. Так что сюда он всегда летит быстрее стрелы, а вот назад наверняка пару раз останавливается для отдыха и в ожидании попутного ветра.
- А что за новость он тебе принес?
- Сейчас узнаем. Бумага самая тонкая, лист большой, написано убористым почерком: я, пожалуй, и не рассмотрю. Пойду Мелкого разбужу, он, конечно, герой, но в таком юном возрасте спать, когда командир уже на ногах – это преступление!
Паренек выглядел на удивление почти что сносно. Потерев глаза, он довольно бойко принялся за чтение.
Ну, что я вам скажу… наши горожане в эту ночь тоже не подкачали. Стоило вестям о выходе из Игр сразу двух городов достигнуть ушей и глаз наших воодушевленных граждан, как те сразу же стали требовать от городских властей финального сражения!
Но градоначальник устоял перед натиском толпы и с выборными лицами в сопровождении многочисленных представителей третьей стороны поехал на переговоры с научниками и степняками. И тем и другим были предложены такие условия капитуляции, которые давали возможность всем сохранить лица и остаться, если не в выигрыше, то не с голым задом. В частности научникам предлагалось сразу же после согласия на капитуляцию, отправиться в город и приступить к изучению любого новшества, что только покажется им интересным. Степнякам же пообещали вернуть лошадей и шапки взамен на возврат награбленной руды, т.е., предложили разойтись миром, так, чтобы каждый остался при своем.
Научники, как и следовало ожидать, согласились без всяких дополнительных условий и даже с восторгом, потирая ладони.
А вот с кочевниками все вышло не так гладко.
Те стали, как говорится, гнуть пальцы и пускать сопли пузырями, утверждая, что наша огненная магия им не страшна и никого они из города не выпустят до самой осени!
Другими словами, они требовали мзды.
Ну, наши делегаты, зная, что воодушевленный уже добытыми победами народ поддержит сейчас любые силовые методы воздействия на противника, этой самой мзды степнякам пообещали с три короба!
На том, расплевавшись (в прямом смысле), и разошлись.
В тот же день были разосланы голуби во все концы для связи со всеми известными группами партизан, чтобы те были готовы кошмарить кочевников-фуражиров, буде такие появятся в их окрестностях.
Сами же горожане тут же запустили все имеющиеся планеры нагрузив их краской, которую все равно нужно было куда-то девать. Таким макаром в несколько заходов были условно уничтожены все запасы еды и фуража, что тут же с радостью подтвердили полномочные представители третьей стороны, которые уже вполне себе настроились на праздничный банкет и обратное путешествие домой.
Теперь гордым сынам степи стоило крепко задуматься, что им в ближайшем будущем делать с лошадьми: убираться на их спинах восвояси или понемногу употреблять их в пищу. В виду того, что и их в таком количестве кормить скоро будет нечем в условиях пребывания на вражеской территории, и сами лапу сосать придется.
Так что вопрос капитуляции представителей степных городов был делом времени, причем довольно непродолжительного. Либо сегодня-завтра неподготовленный штурм без всяких стенобитных и прочих орудий, либо уход домой, автоматически считающийся поражением.
Еще сообщалось, что третья сторона тоже разослала письма в которых предупредила всех (кроме степняков) участников игры, как действующих, так и выбывших, добровольно припасами с кочевниками не делиться.
Это, собственно и так было понятно, но лишний раз напомнить не грех.
Дочитывал малец послание уже, считай, всему отряду. Хмурые лица понемногу разглаживались, кто-то уже побежал за пивом для голубя, прихватив с собой два здоровенных ведра…
Видимо, если сегодня мы и соберемся в обратный путь, то явно не с утра. Да и не понятно, как вообще возвращаться назад, если вокруг города будут сновать сотни, а то и тысячи степняков.
Если ночью и по воде, то куда девать лошадей?
Вчера нас кормили и поили жители города, но это был знак гостеприимства. В общем, нужно было что-то решать. Причем решения должны приниматься на самом верху. Если кочевники упрутся рогом, придется либо апеллировать к третьей стороне, либо просто и без затей рубиться с ними в чистом поле или гонять по лесам, пока они не закончатся.
Тут кто-то внимательный и добрый сунул мне в одну руку здоровенную кружку прохладного светлого нефильрованного пива, а в другую – ногу молодой но жирной копченной утки, и все мои гнетущие думы на счет ближайшего будущего улетучились, словно маленькое легкомысленное облачко, под действием порыва хулиганистого ветра.
Не успел я освободить ни одной из рук, как тут же подоспели и вторая кружка, и вторая нога. Дальше неуловимый официант уже и сам поднабрался, поэтому за третьей порцией питья и деликатеса пришлось ковылять самостоятельно. А том еще разок и еще…
В общем, проснулся я на утро, покачиваясь на лошади, будучи переброшенным через седло.
Глава 9
Глава 9. Затишье перед бурей
Дикая усталость и вылитый на нее алкоголь заключили союз против тандема моих сознания и подсознания, вырубив их надежно и надолго.
— А зачем меня связали? — спрашиваю я у насекомых на листьях травы, что проплывает перед глазами, так как больше особо ничего не видно; не с лошадиными же копытами разговаривать…
— Так ведь дрался, — отвечает мне такой знакомый и родной голос Хрюна.
— А ты тоже связан? — уточняю я, поскольку еще не понятно, что все-таки случилось: вдруг мы оба в плену у тех же кочевников?
— Не, у меня только рука на перевязи, да и то, на всякий случай.
— Это случайно не я тебя?
— Неа, стражники…
— Уже хорошо, что не я, а кто-нибудь может меня перекантовать так, чтобы можно было сидеть, а не висеть вниз головой?
— А ты больше драться не будешь? — слышу я насмешливый голос командира отряда.
— Только в рамках Великих Игр, — подпустив в голос клятвенных интонаций, заверяю я.
— А все, мой дорогой, любимый и родной, — смеясь и с легкостью ворочая меня в седле, говорит командир, — закончились Великие Игры, мы победили! И теперь возвращаемся домой для всеобщего празднования!
— И как же мы победили кочевников? — радуясь и новостям и нормальной позе, уточнил я.
— А их победил здравый смысл. После того, как они лишились припасов, в Город прибыли посланники и уточнили, в силе ли те условия, что озвучивались накануне? Условия не только оказались в силе, но степнякам еще и передали один из самых изношенных планеров в знак особой признательности за мирные настроения. Естественно, подобное лобызание гарантированно размягчило даже поджарый зад главного командира кочевников, и те официально признали поражение, гордо поглядывая на представителей других городов и выставив репарационный планер на всеобщее обозрение!
— И здесь от степняков проще откупиться, — пробормотал я себе под нос.
— Что-что? — переспросил командир.
— Спрашиваю: зачем же вы меня будили, если особой спешки не было? А еще, сильно я людей побил?
— Ох и напугал же ты нас под утро! — влез в диалог Хрюн. — Начал нечленораздельно кричать во сне и биться в истерике. А потом подскочил и стал махать руками и ногами, да так быстро, словно водяная мельница после ливня! Благо вся степная амуниция была при нас: на тебя набросили арканы, растянули на земле и повязали. Но при этом ты умудрился едва не задушить одного из наших. Ногами… Ногами! Женя, как такое вообще возможно? Кому в здравом уме может понадобиться умение душить людей ногами?! — Это он спрашивал уже шепотом, оглядываясь по сторонам и убеждаясь, что кроме командира нас никто не слушает.
На лице главного спецназера тоже легко читался живейший интерес. В принципе его интерес понятен: здесь прежде всего любят стрелять, потом использовать холодное оружие, и уже в крайнем случае сражаться пустыми руками, а вот ноги… они здесь до меня даже толком не рассматривались. Тем более в плане не ударов, а борьбы.