о нам будет туго?
— Я понял, — не задумываясь, ответил Хрюн, — что в случае особых затруднений вы схватите в лапу по человеку и улетите в относительно безопасное место. Естественно, нам с Флином лап не достанется. Вы бы могли одного из нас взять за шиворот или за пояс зубами, но из-за того, что ни на мгновение не замолкаете — это дохлый номер…
— А ты смешной! Что с дудкой делать собираешься, если останешься в живых?
— Зависит от того, что она умеет.
— А она пока ничего не умеет. У тебя будет одна единственная возможность наделить ее каким-либо свойством при первом применении. Эффект будет ошеломительный. Но, никакого другого свойства у нее больше никогда не будет. Только то, что ты загадаешь перед тем, как дунуть в нее. Так что не спеши с решением, чтобы потом всю оставшуюся жизнь не раскаиваться.
— Вы ж говорите, что с жизнью тут можно распрощаться уже через миг, так что терять в этом плане мне особенно нечего.
— Согласен, тут я перегнул с нагоном жути. Вношу поправку. Будет очень тяжело, но засранца с дудкой я тоже постараюсь вытянуть, если сам он справляться не будет.
— А как же тогда на счет хромого засранца?! — забеспокоился Флин, которого, вдруг, лишили компании в списке потенциальных смертников.
— Да ладно вам, понятно же, что дяденька шутит. Если смогу, то всех вытащу. Другое дело, что могу не смочь…
— А можно поделиться соображениями? — уточнил Хрюн.
— Валяй! — развязно ответил размерено бредущий вперед монстр.
— Раз вы нас так долго ждали, и сами ничего не предпринимали, значит ли это, что в пути к той самой комнате, где можно все починить, и вас подстерегают опасности?
— Нравишься ты мне! — неожиданно весело отозвался наш проводник. — Даже странно, что такой умник прошел первый кордон. А ты, кажется, и вовсе без посторонней помощи это сделал, да?
Хрюн кивнул, и горгулья, не оборачиваясь, кивнула ему в ответ.
— Все одновременно и так, и не так. Когда ты имеешь дело с остаточными явлениями неконтролируемых магических возмущений, ручаться нельзя ни за что. Например, ты какую-нибудь локацию пройдешь и не заметишь, а вот я там сразу же медным тазом накроюсь. В ящик сыграю. Ласты склею. Дуба дам. Прикажу долго жить…
— Да поняли мы, поняли, — перебил я «птицу»-говоруна, — а конкретные примеры предстоящей нам опасности имеются?
— А как же! — ничуть не расстроился из-за моего хамского поведения летун. — Мертвецы ходячие скоро начнут попадаться. Те, что обыкновенные, ну, то есть, стандартные, легко успокаиваются: алебардой по кумполу или там кулаком каменным. Тогда они сразу скучнеют и на пол ложатся. Главное, чтобы много их вокруг нас не собралось, тогда могут затоптать, задушить, зубами изорвать. Считаю, что последний вариант вас меньше всего устроит.
— От остальных мы тоже не в восторге, — поделилась ощущениями Рина.
— Это ладно, это понятно, — забеспокоился я, — но из контекста тобой, Дружище, сказанного, следует, что ожившие мертвецы могут быть и необычными?
— Да. Одни мутируют, заразы. Другие изначально были неприятными. Личи. Умершие и восставшие колдуны-чернокнижники. Или просто бродячие мертвые маги, при жизни отличавшиеся скверным характером. Вот это прям мерзкие твари: не любят меня, как дистрофик — очистительную клизму. От таких нужно убегать и прятаться. Там, где нам предстоит пройти, были замечены минимум две таких единицы. Один из них потенциально способен перемолоть меня в пыль.
— Но останется еще две твоих статуи, так ведь? — уточнил неугомонный в своих умозаключениях Хрюн.
— Не буду тебя спасать! — буркнула горгулья. — Мешаешь поддерживать градус драматизма происходящего! Так ведь атмосферно рассказывал… Да, если меня разотрут в порошок, то одну их трех жизней я потеряю. А вот для вас такого бонуса, как запасные жизни, не предусмотрено. В лучшем случае, вы вернетесь к моим наблюдательной и лопоухой копиям и попробуете пройти весь путь заново! Про худший случай, думаю, и так все понятно. Так что советую вам меня холить и лелеять! Возражения?
Возражений не последовало.
— А что грозит человеку, если его укусит обычный ходячий труп? — уточнил я, чтобы понимать масштаб предстоящей трагедии.
— Ну, не знаю, больно будет и след от зубов останется. Зависит от того, как сильно укусит, — в голосе монстра впервые послышались нотки удивления, — а ты что, опыты какие собрался ставить, что ли? Тебе точно от укуса ничего не будет — сразу же заживет, как на собаке. Остальным чуть похуже придется, но магия там, где мертвяки шастают, почти везде есть. Иначе они бы там и не шастали, а скучали лежали. Без еды они, почитай, уже лет двести, так что никакой заразы во ртах там не пооставалось. Считай, что время все простерилизовало!
— А как бороться с Личами? — заговорил мастер убийца Стун.
— Это на случай, если убежать не получится? — уточнил монстр и, дождавшись утвердительного кивка, ответил. — Да как только умеешь: силой, магией, удачей. Как угодно. Они, в принципе, повторно смертны, но у каждого есть свой секрет. Если его знать, то убить Лича проще, чем конфетку у ребенка отобрать. В принципе, мелких и слабых мертвых магов упокоить несложно. Тут вы бы и сами справились бы. А вот те зверюги, про которых я говорил… Понимаешь, их даже те две мои копии сейчас не видят и не слышат, в то время, как доподлинно известно: эти Личи где-то там. В общем, главное, в этом деле — не попасться им в поле зрения, а если не вышло, то перво-наперво нужно будет попрощаться с друзьями!
Я посмотрел через плечо на хмурого Хрюна; не скажет ли он чего жизнеутверждающего, чтобы уронить градус напряженности.
Библиотекарь хмурился и молчал. А я внезапно со всего размаху влетел в каменную спину.
Горгулья молча стояла в позе, не предвещающей ни нам, ни тем, кто находился впереди ничего хорошего.
Глава 14
Глава 14. «Тому далеко ходить не нужно, у кого черт за плечами»
— Про этих я как-тпо позабыл, — досадливо пробормотал наш спутник, становясь боком, чтобы всем было видно, что там скрывали его широкая спина и крылья, — парни, вроде бы, смирные. Поначалу, правда, шумели, пол разбирали, земляными работами занимались, но в соседние коридоры не лезли, вот я ими и не интересовался. А парни успели развернуться.
Обычно я не отличаюсь любопытством, но тут грех было не заглянуть.
Взгляду тут же открылось максимально колоритное производственно-бытовое помещение. Выглядело оно причудливо: все стены местами были покрыты какой-то мерзковато похлюпывающей ползучей плесенью. Там, где ее не было, — пестрели четкие детализированные и даже красочные рисунки. Чаще всего — похабные. Но были и пугающие, и даже реально отвратительные, изображающие всякого рода пытки и казни различных существ, в большинстве своем — гуманоидных. Однако, присутствовали на них и вовсе не похожие на людей, но явно разумные существа. Это было видно по их глазам: неизвестный художник очень талантливо изобразил в них всю гамму страданий и обреченности на вечные муки.
Пытали и казнили существ хорошо мне знакомые ребята: невысокие, с телами, покрытыми черной шерстью, с хвостами и рожками. Да-да, классические такие черти. Правда, и среди этой братии имелись отличия: у кого-то ноги были козлиными, а у других они гнулись коленками назад. Некоторые имели поросячьи пятачки вместо носа, а лица иных практически не отличались от человеческих, но с искривленными пропорциями. Чересчур высокие острые скулы, широкие рты — почти что пасти, полные мелких, словно острых зубов, и глубоко посаженные злые глаза, горящие то желтым, то красноватым светом.
И это только то, что можно было бы рассказать, глядя на рисунки. В жизни же, черти выглядели еще любопытнее: странная пластика при движениях, когда конечности порой сгибаются под неестественными углами, постоянные ужимки и всевозможные гримасы — эдакая карикатура на человека. А хвосты! До того подвижные и гибкие, что впору использовать их в качестве дополнительной руки!
Впрочем, вон в тени у стены, пританцовывая, стоит щуплый наполовину седой черт и кисточкой хвоста дорисовывает очередной сюжет эпической массовой термической казни.
Классических гигантских раскаленных сковород и чанов с кипятком для грешников здесь, конечно, нет, но зато в самом центре громадного зала расположена большая гладкая пустая площадка. Выглядит она словно дорожное плотно, только что отутюженное асфальтоукладчиком: черная, как смоль, и парит. Поверхность у нее явно очень горячая. Собственно, сразу же чувствуется, что в огромном помещении очень жарко.
Горгулья стоит и очень по-человечески растерянно чешет когтистой трехпалой лапой серый каменный череп.
— По идее, напасть они не должны, — наконец, выдает наш крылатый стратег, — они специализируются на ритуальной магии, основанной на специфическом способе жертвоприношения. Им нужны уже формально умершие, но еще реально способные воспринимать боль разумные существа. Почти у всех разумных есть такой миг, вот в этот промежуток времени, они добычу и хватают через мгновенные порталы. Как только сюда начали валить из портала многочисленные живые мертвецы, эти ребята почувствовали наживу и тоже заглянули на огонек. Как я понял, повторно умирающий труп для них настоящий деликатес. Обнаружив тут эдакий Клондайк, парни без спроса решили организовать здесь филиал. А потом в ретрансляторе что-то в очередной раз сломалось, и портальная магия напрочь перестала работать. Домой эти затейники вернуться не могут. Пользоваться привычной им магией — тоже. Первое время они пробовали сами убивать бродячих мертвецов, но без микропорталов толку от этого нет.
А чем они питаются? — уточнила Рина, пытаясь тоже выглянуть из-за моего плеча.
— Ты бы, внученька, не высовывалась, — резко произнес самопровозглашенный дед и расправил крыло, перекрывая девушке обзор, — не нужно, чтобы они тебя видели. Тут, понимаешь ли, по сути, большая строительная бригада, работники которой лет эдак сто не видели женщин. А питаются они фруктами, ягодами и крысами. Роют подземные ходы в соседние локации и быстренько добывают там себе пищу. Яркого света они не выносят, поэтому первое место в рационе надежно удерживают крысы и летучие мыши. У нас тут этого добра навалом.