Тем временем, нас не только заметили, но уже и организовали комитет по встрече.
Два полностью седых черта неторопливо шли в нашу сторону. На головах обоих были не то шлема, не то каски, с дырками для рогов. У одного шлем был белый, у другого — желтый.
Первым заговорил с нами обладатель белого шлема.
Не разобрав первых слов, я легонько пнул нашего гида по нижней лапе.
Бросив на меня удивленный взгляд, горгулья на удивление быстро сообразила в чем дело, смешно зашевелила ушами, и дальше все мы не только слушали приветственную речь, но и понимали ее.
— … сам Хранитель подземелья в своем улучшенном обличии с многоуважаемыми спутниками! Смеем заверить вас, что мы не нарушаем никаких строгих запретов и смиренно работаем над тем, чтобы вернуться домой, но силы с каждым годом покидают нас все стремительнее. Поэтому мы вынуждены просить у тебя, Хранитель, всесильной поддержки и всемерной помощи.
— Не спеши бить копытом, Маммон, — прервал черта наш монстр, — вечно тебе всего мало! Я ведь дал вам доступ в коридоры, полные еды и воды и не стал убивать, даже когда у меня было плохое настроение, а вы дразнили меня бильярдным шаром на ножках! Что же вам еще нужно?!
— Хранитель! — буквально возопил черт, именуемый Маммоном. — Ты дал нам хлеба, пожалел, но совсем позабыл о зрелищах! Посмотри только, как тяжело нам приходится! Наша стагнация грозит перерасти в деградацию! Чтобы не забыть азы нашего призвания, мы вынуждены заниматься созданием наглядных пособий прямо на стенах, безвозмездно облагораживая тем самым временно вверенное нам помещение. И не получаем за это никаких послаблений или вознаграждений…
— Нам просто нужно пройти, — перебил черта, который оказался даже более разговорчивым, чем он сам, монстр, — не исключено, что в результате нашей прогулки, вы сможете вернуться домой. Поэтому, чем меньше разговоров, тем лучше.
— Подвинься немного, мне же интересно! — услышал я шепот Рины у себя за ухом.
Аккуратно обернувшись, я обомлел — рядом стоял совершенно незнакомый молодой человек и улыбался мне хитро и победоносно.
— Гарр постарался! –не без гордости за друга прошептала она.
— Что ж он с голосом-то не поработал?! — пробурчал я, слегка отодвигаясь.
— Ничего, помолчу несколько минут — от меня не убудет, — прошептала Рина, с любопытством оглядывая двух седых чертей.
— Только на стены пристально не смотри, — предупредил ее, — там то еще зрелище.
— Хорошо, все равно освещение тут ужасное.
Странно, видимость тут действительно не очень. Как же я все умудряюсь рассматривать в деталях?
— Что ж, тогда мы проходим, — не дал мне додумать мысль приятный голос горгульи, — попросите своих подопечных не путаться у нас под ногами и воздержаться от шуток.
— Да какие нынче шутки, — отмахнулся черт в желтом шлеме, — старики без сил, а молодежь ленивая и бестолковая — загниваем…
Дослушивать его речь мы не стали, а аккуратно двинулись вперед.
Как-то само собой получилось так, что первым, естественно, шел Хранитель являя собой своеобразный ледокол, прорезающий нам путь в плотной группе не спешащих уступать нам дорогу чертей. Сразу за ним я подтолкнул Рину, и тут же сам пристроился ей вслед. Раз тут она являлась самым слабым звеном нашей небольшой цепочки, то стоило максимально ее обезопасить. Если бы ситуация позволяла, то, уверен, еще бы и Стун с Гарром стали бы по бокам от девушки.
Но плотный бурлящий поток постоянно находящихся в движении чертей, подававшийся в стороны перед горгульей, очень быстро смыкался за его спиной. В итоге мы двигались по очень узкому живому коридору. Это был одновременно самый мерзкий и вместе с тем страшный коридор в моей жизни. Он полностью состоял из глумливых оскаленных рож шевелящихся когтей, нетерпеливых притопывающих копыт и яростно подергивающихся хвостов. А глаза… то желтые, то красные — все они были одинаково безумные. Казалось, что любое неосторожное наше движение или слово способны стать искрой на пороховом складе.
Переведя встревоженный взгляд на Рину, немного успокоился: иллюзия была на диво хороша. Парень впереди не вызывал никаких вопросов. Шел себе вразвалочку и даже слегка косолапил. Подозрения — ноль!
Думаю, что те шутники, тоже ничего не подозревали. Они просто по слышимой только им команде, синхронно запустили каждому из нас в лицо по большой напуганной и разозленной летучей мыши.
Горгулья свою благодарно съела. Я — на рефлексах уклонился. Судя по удару камня о камень, донесшемуся из-за спины, Стун просто прихлопнул свою мышь, как комара. Дальше на миг все звуки потонули в истерическом визге Рины.
Заглушить его смог только нестройный, но мощный хор восторженных голосов, ревевших всего одно слово: «Ба-а-а-а-б-а-а-а-а!!!».
Нас всех спасло только то, что черти какое-то время не верили ни своим ушам, ни своему счастью, что дало нам возможность сгруппироваться в какое-то подобие римской «черепахи». Горгулья и сбоку и сверху укрыла за своими впечатляющими размерами крыльями Рину и Гарра, Хрюна и Флина. Мы же со Стуном, как единственные вооруженные члены отряда, защищали тыл нашей медленно ползущей к выходу рептилии.
Первую неорганизованную атаку мы отбили достаточно легко: Стун, как истинный мастер убийца, не колебался и мгновения. Как только к нам потянулись руки, оканчивающиеся костистыми пальцами, он переломил древко своей алебарды чуть ли не у самого наконечника и заработал получившимся топором с проворством лучшего в мире фехтовальщика и хладнокровием мясника.
Примерно полтора десятка отделенных от волосатых тел конечностей вразумили нападавших. Они отхлынули на время, что дало нам возможность ускорить свое продвижение к выходу.
— Нам бы добраться до коридора, — проорал я в сторону уха Стуна в попытке перекрыть поднявшийся гвалт, — тогда будет проще обороняться: твой дедуля вообще сможет перекрыть его крыльями, и на этом вся закончится!
— Берегись хвостов, — ответил мне Стун.
Я хотел было спросить, что он имел в виду, но объяснили мне это уже черти.
Четверо рослых козлоногих удальцов вышли в первый ряд и со свистом стеганули по нам со Стуном длинными хвостами.
Великан принял оба удара на каменную руку. Потом схватил намотавшиеся на нее хвосты, резко дернул на себя, заставляя двух чертей повернуться к нему задом и упасть на спину. Полшага им навстречу, взмах топора и Стун стал владельцем двух весьма сомнительных трофеев.
Я каменными руками похвастаться не мог, поэтому принял удары на древко топора. Оружие при этом пришлось выставить вперед подальше от себя. Чем тут же и воспользовались хитрые черти. Они попытались вырвать топор у меня из рук. У двух здоровяков это не вышло, но к ним тут же пришла на помощь группа поддержки. По три бойца ухватились за каждый хвост и синхронно дернули его на себя.
Сила солому ломит: выхода у меня было ровно два: либо лететь вместе с топором в тысячу чертей, радостно распахнувших свои гостеприимные объятья, либо выпустить древко из рук. Выбор, по моему скромному мнению, был очевиден, тем более, что в этот момент, Стун нарушил строй и в образовавшуюся брешь уже попытался проскочить мелкий юркий черт.
Отпустив рукоятку топора, я от всей души саданул ногой по вертлявому противнику. Тот улетел под потолок по траектории сдувающегося шарика. Это несколько удивило меня, но времени на анализ столь замысловатого маршрута невольного летуна не было, потому что на его место уже метили двое, а руки и ноги Стуна уже оплетали не меньше десятка хвостов. Большая часть из них захлестнулась на руке, держащей топор. Нападающие явно намеривались сначала обезоружить нас, а уже потом…
Что они собирались делать потом, я решил не прогнозировать в целях сохранения душевного равновесия.
Стун же, снова рванул руками, выдергивая чертову дюжину противников и вновь пуская в дело топор. Но в этот раз местные ребята уже были к этому готовы: на вооруженной руке повисло сразу несколько рослых атакующих. По ним, как по лестницам, мгновенно стали корабкаться более мелкие и подвижные особи. В то время как другие, уже буквально облепили ноги нашего великана.
Казалось, еще миг, и все будет потеряно. В этот момент из-за крыла горгульи вылетела крошечная, но стремительная шаровая молния, ударившая в чертей, висящих на руке Стуна. Уши заложило от визга, а нос сразу же вышел из строя из-за дикой вони паленой шерсти.
Зато мои мозги, наконец, прочистились, и я таки вспомнил, что на минутку еще и маг, пускай и довольно посредственный.
Действуя больше по наитию, чем имея стройный план, я подскочил к другу, пару раз пнул его по ближайшей ко мне ноге, очищая ту, от прилипчивых чертей, уже, впрочем, обломавших об нее и зубы и когти. Потом сорвал с его руки два добытых в бою длинных хвоста, напитал их энергией и начал вести воспитательную работу среди местного дремучего населения!
Первое время работа шла ни шатко, ни валко, но потом набирающий обороты здравый смысл подсказал, что тут нужна не просто энергия, а вполне себе конкретная.
И тогда я, пользуясь тем, что вся магия в подземелье пронизывает меня насквозь, стал преобразовывать те потоки, что шли от моих рук к обрубкам хвостов, которые теперь сами стегали и своих бывших хозяев, и их сотоварищей. И закрыв глаза, оставив только магическое зрения, я начал вспоминать все самое лучшее, доброе, светлое, что только было в моей жизни во всех трех посещенных мною мирах.
Импровизированные кнуты в руках вспыхнули, начав светиться, как джедайские мечи, и уже от одного этого света яростная панически толпа отхлынула от нас на пару шагов, а в мою сторону полетел мой же недавно отобранный чертями топор.
Но что раздухарившемуся магу могла сделать острая железка на палке?! Правильно, раззадорить его еще больше!
И мои кнуты, светясь и сами сгорая от этого противного им свечения пошли гулять по мерзкому скопищу нечистой силы. Теперь они не стегали — рубили и развоплощали. По нескольку мерзких карикатурных фигур за один взмах!