Впрочем, может, временные циклы проходят только через жизнь исторических персонажей? Ничуть не бывало! Вот, не поверите, чисто коммунистический цикл.
Начало современной марксистской идеологии, как известно, положил Карл Маркс. Самым верным его последователем (и финансистом идейных изысканий) являлся, понятно, Фридрих Энгельс. То есть преданный бедняга Энгельс, который был, между прочим, умнее своего друга, всю жизнь работал как раб на галерах, дабы отсылать деньги семье своего друга, то есть, проще говоря, он всех их кормил. Так вот, преданный друг и соратник Энгельс умер в 1895 году. Но дело Маркса перешло в надежные руки Владимира Ильича Ленина. Именно он 29 лет боролся за дело коммунизма, как самый верный продолжатель учения Маркса – Энгельса. Но в 1924 году (спустя 29 лет после Энгельса) Ленин умер. Великое дело коммунизма перешло в крепкие руки великого товарища Сталина. Иосиф Виссарионович еще 29 роковых лет воплощал учение Маркса в жизнь, но в 1953 году (спустя 29 лет после смерти Ленина) и он умер.
Дальнейшие руководители СССР, имея другие неотложные дела, занимались ими. А вот почетное звание продолжателя великого дела Маркса – Энгельса получил Леонид Ильич Брежнев, недаром же он тоже, как и Ленин, был Ильич. Ходили даже анекдоты: «Называйте меня просто, – говорит Брежнев, – Ильич».
Но прошло 29 лет со времени смерти Сталина, и умер Брежнев. Рухнули стабильные времена, называвшиеся в народе просто Застоем. Продолжатели дела коммунизма сменялись как в калейдоскопе, но вот на роль «великого» как-то никто не претендовал. Но ведь кто-то же отправится к праотцам через 29 лет после смерти Брежнева – в 2011 году? Так что уже скоро мы узнаем, кто все-таки был этим великим продолжателем дела и учения Маркса – Энгельса.
Гаргантюа из Елисейского дворца, или Секретная страсть Жака Ширака
Вспоминая президентство Жака Ширака (а он был 22-м президентом Франции, предшественником Саркози с 1995 по 2007 год), пресса часто уточняет: у него была особая тайна, позволившая ему дважды занимать президентское кресло. И этот секрет весьма импонировал французам и заключался в том, что Ширак был истинным гурманом. А гурманство, как известно, национальная черта Франции.
…Город Коррез давно гордился званием мясной столицы Франции и обилием деликатесов. Но в тот сентябрьский день 1987 года хозяин лучшей мясной лавки трагически вопрошал: «Утром я отправил в префектуру лучшее мясо, колбасу, ветчину! Неужели этого не хватило для обычного приема со шведским столом? Какой обжора Гаргантюа посетил нашего префекта?!» Служащий префектуры пробормотал, запихивая в сумки пакеты с копченостями, которые ему предстояло отнести в префектуру взамен съеденных: «Этого Гаргантюа зовут Жак Ширак. Сейчас он первый министр Франции, а там, глядишь, и президентом станет…»
В коридоре префектуры жена господина префекта встречала мясные сумки как свою последнюю надежду: «Несите скорее на кухню! Гости уже почти все съели!» Но тут прямо в коридор отворилась дверь приемного зала, и хорошо поставленный бодрый голос провозгласил: «А вот и вторая порция еды!» И веселый Жак Ширак подхватил мясные деликатесы. «Я покажу вам, как это надо есть! – громко обратился он к присутствующим. – Режешь покрупнее, потом берешь два бутерброда, складываешь двумя кусками мяса внутрь и кусаешь. А сам тем временем готовишь следующую пару!» Под веселый голос Ширака и остальные гости – весь цвет общества Корреза – дружно начали кромсать колбасы, окорока, мясо. Из кухни появились подносы с нарезанным хлебом.
«Вкусно? – гудел веселый голос Ширака. – Я знаю толк в кулинарии. Недаром я учился на кулинарных курсах!»
С детства Ширак (он родился в 1932 году, сейчас ему 77 лет) слыл интеллектуалом – и каким! – одержимым страстью к восточным языкам, в том числе и русскому. Будущий президент овладел им настолько, что смог перевести на французский язык даже «Евгения Онегина». И качество перевода было на высоте. Однако еще мальчиком Ширак почувствовал и другую неодолимую страсть – к чревоугодию. И к 15 годам он понял, что хочет не просто вкусно кушать, но и готовить вкусную еду сам. Тогда-то он и поступил на курсы кулинарии при знаменитой парижской Академии Cordon Bleu. Академия неустанно занималась благотворительностью – разнообразные блюда, которые готовили на занятиях повара и ученики, отправлялись в благотворительное кафе. Правда, когда на кухне работал поваренок Ширак, повара-педагоги быстренько убирали приготовленные блюда, ведь этот юный прожорливый Гаргантюа, пробуя, мог вмиг съесть все, что наготовил.
Благотворительному кафе особых изысков не требовалось. Но и сам Ширак полюбил с тех пор простую еду из привычного сочетания продуктов – телятина во всех видах, дичь и кролик. Особо удавались Шираку-поваренку тушеные бычьи хвосты – народное лакомство лионской кухни и пот-о-фе. Оказалось, за этим загадочным названием скрывается обычное мясное рагу, тушенное с овощами. Правда, интеллектуал Жак внес в такое рагу собственное улучшение – решил прикладывать к мясу и овощам любимый во французской кулинарии букет гарни. Составляется букет просто – связываются вместе по несколько веточек петрушки, тимьяна, зеленых побегов чеснока и маленькая веточка лаврового листа. Букет опускается в тушенье, а перед подачей мяса на стол вынимается из кастрюльки.
Конечно же, начав предвыборную президентскую кампанию, Шираку пришлось перейти на шведский стол. Но Ширак и к сухомятке отнесся как гурман – стал возить с собой портативный холодильник, набитый любимыми копченостями и… бутылками пива. Да-да, изысканный кулинар изменил традиционному французскому вину с пивом, еще и мексиканским, марки Corona – на эту измену Ширака подбила его собственная дочь, объяснившая отцу, что пиво – пристрастие молодых. Но в приготовлении блюд вино по-прежнему осталось на почетном месте. И в редкое свободное время Ширак отводил душу: готовил свои любимые блюда.
Конечно, недруги заявили, что политическая кухня не даст Шираку-гурману возможности заглядывать на кухню обычную. Но страсть есть страсть – она сильнее политики. И потому кухня в Елисейском дворце постоянно испытывала набеги-инспекции президента, который придирчиво и рьяно проверял меню не только для парадных приемов, но и для простых обедов. Персонал, конечно, был в тревоге, но известнейший шеф-повар Жоэль Норман в полном восторге – наконец кто-то может профессионально оценить его старания и обговорить тонкости гастрономии. И как самую большую ценность Норман держал в особом шкафу острейшие ножи, коими Ширак виртуозно мог разделать и дичь, и самую большую баранью ногу.
Первый гурман Франции всегда обожал принимать высоких гостей. И чета Клинтон, и бывший немецкий канцлер Коль приходили в восторг от традиционных французских блюд, которыми угощал их Ширак. Правда, президенту-гурману не удавалось готовить самому, но зато он придирчиво обговаривал все меню. Сам же Ширак все чаще становится ценителем еды разных стран мира. В Марокко он остановился в отеле «Мамониа», который входит в десятку лучших отелей мира, и пришел в восхищение от тамошнего обеда. Даже сказал королю Марокко, сколь хороши повара знаменитого отеля! Король насупился, но промолчал. А на другой день в номер Ширака принесли обед, составленный из деликатесов королевской кухни: пусть французский гость знает, где служат лучшие повара.
Ширак с наслаждением отведал королевский подарок. Но, увы, как ни приятны деликатесы, они быстро надоедают, а простая французская пища не приестся никогда. О, как хочется отведать традиционный гусиный паштет или грудинку, запеченную в тесте! Недаром бывший президент Миттеран подколол как-то Ширака: «Что за утроба! Он не просто ест, а уплетает за обе щеки!» Ширак усмехнулся: а почему бы и нет?! «Как только вернусь в Париж, – подумал он, – лично сделаю на кухне Елисейского дворца свое любимое блюдо – тушеную телячью голову. Уж она-то будет достойна самого великого обжоры Гаргантюа, о котором некогда писал добрейший Рабле». Что ж, у каждого правителя свои страсти…
Ужас Амитвиля, или История, продиктованная жаждой денег
Эта история, начавшаяся в 1965 году в заштатном американском городке Амитвиль, стала одной из самых мрачных сенсаций ХХ века, а само сочетание слов «ужас Амитвиля» – нарицательным. По ее культовому сюжету написан роман-бестселлер, снят фильм-миллионник, даже сыгран мюзикл. О неотвратимом ужасе рассуждают мистики и экстрасенсы, считая его «доказанным эпизодом вмешательства потусторонней силы в реальную действительность». Словом, 30 лет Америка, а за ней и весь мир ужасались всласть, но расследование 90-х годов ХХ века дало еще более сенсационные результаты.
Итак, в 1965 году семейство Дефо – отец, мать и пятеро детей – въехали в просторный добротный дом тихого городка Амитвиля по адресу: Океаническая улица, 112. Прежние жильцы переехали на другое место жительства, но не потому, что их чем-то не устраивал дом, а потому, что их дети перебрались учиться в Сан-Франциско. Дефо решили начать на новом месте счастливую жизнь и назвали жилье Домом большой надежды. 9 лет так и было. Но 13 ноября 1974 года случился кошмар. Вернувшийся вечером с работы двадцатитрехлетний старший сын Дефо – Рони (названный Рональдом в честь отца) обнаружил всю свою семью убитыми. Они лежали в собственных постелях, расстрелянные из ружья в упор, а вокруг во всех спальнях – лужи крови. Рони бросился в бар напротив, крича в ужасе: «Моя семья убита!»
Началось следствие. Результат ошеломил всех: криминалисты вынесли неопровержимый вердикт – семью расстрелял сам Рони. Сначала парень сопротивлялся, но под тяжестью улик признался: да, он сделал это. Утром он прошел по спальням и перестрелял всех – сначала родителей, потом братьев, за ними сестер. После этого Рони тщательно вымыл руки в ванной, выбросил ружье в ручей и отправился на работу. Ну а после работы прибежал в бар с криками.
Такое поведение поставило даже бывалый суд в тупик. Казалось невозможным, что парень, ни в чем предосудительном не замеченный, любивший семью, сделал ТАКОЕ. Однако медики быстро выяснили: Рони пил, принимал наркотики: героин и ЛСД. К тому же парень объяснил, что ему слышались голоса, призывающие его убить родителей и братьев-сестер. Защита начала настаивать на том, что он безумен и потому не подлежит наказанию. Но в ноябре 1975 года суд вынес вердикт: виновен и заслуживает шесть пожизненных сроков заключения.