Великие князья Владимирские и Владимиро-Московские. Великие и удельные князья Северной Руси в татарский период с 1238 по 1505 г. — страница 30 из 88

[339] и в рот влагаху им паругающеся». Витовт отступил к г. Вороначу, где, по известию летописи, разразилась до того страшная гроза, что князь, держась за шатерный столб, постоянно выкрикивал: «Господи помилуй!», думая, что вот-вот разверзнется земля и пожрет его. Тем временем псковичи послали посадника своего с боярами в Москву просить великого князя, чтобы он ходатайствовал о Пскове перед своим дедом Витовтом. Зимой бояре Василия Васильевича пришли в Псков и отсюда вместе с псковскими посадниками и боярами, захватив с собой плененных литовцами псковичей, которых Витовт, уходя от Опочки, отдал на поруки псковским посадникам, отправились к Витовту. Московские послы от имени великого князя говорили Витовту: «Что ради ты тако чинишь чрез докончание? Где было тебе быти со мною за един, и ты мою отчину воюешь и пусту творишь!» В то же время псковичи кланялись Витовту 3000 рублей. Литовский князь, принимая во внимание ходатайство своего внука, взял только одну тысячу и ушел домой[340]. Это было уже в 1427 г. В следующем, 1428 г. псковичи просили себе князя у Василия, и к ним назначен был князь Александр Федорович Ростовский. Витовт, однако, не думал оставить в покое ни Пскова, ни Новгорода; он даже добился того, что Василий Васильевич целовал ему крест на том, что не будет помогать ни Новгороду, ни Пскову[341].

Выше мы уже говорили о заключенном дядей и племянником (Юрием и Василием) мире, по которому Юрий Димитриевич обязывался искать великое княжение не самолично, а чрез хана, т. е. отдать решение спорного дела на волю хана. Очевидно, такой мир был непрочен: можно было постоянно ожидать, что при таких условиях одна из сторон, у которой будет надежда на успех, постарается если не уничтожить, то смирить противника, не обращаясь к хану, решения которого московские князья давно уже трактовали как пустую формальность, нужную, может быть, для мелких князей и излишнюю для себя. Не было ли каких-нибудь угрожающих действий со стороны Москвы по отношению к Юрию? По крайней мере, ни тот ни другой из князей по заключении мира в 1425 г. не думал ехать к хану для решения спора о великокняжеском столе; напротив, Юрий, как будто вынужденный каким-то внешним давлением, в 1428 г. заключил с Василием невыгодный для себя договор, в котором он называется по отношению к племяннику младшим братом. По этому договору Василий Васильевич не вмешивается в удел Юрия, Галич и Вятку, а Юрий не вступает в отчину Василия, Москву, Коломну, а также Нижний Новгород, Муром и другие его примыслы, — также во владения младших братьев, чем их благословил отец или что они сами приобрели и приобретут; Юрий обязывается также не принимать к себе московских служебных князей, которые — в противном случае — лишаются своих отчин; великий князь, со своей стороны, обязуется оборонять Юрия от врагов и т. д.[342]

Последнее обязательство Василий Васильевич в следующем, 1429 г. оправдал на деле. К Галичу подступили татары, но, не сумев взять города, повоевали только окрестные волости; на Крещение они подошли к Костроме и взяли ее; за ней взяли еще Плес и Лух и по Волге ушли назад. Услышав об этом, Василий Васильевич послал на татар Андрея и Константина Димитриевичей с воеводой Иваном Димитриевичем, которые гнались за татарами до Нижнего Новгорода, но, не настигнув их, вернулись домой; другие же воеводы, Федор Константинович Добрынский и князь Федор Давидович Стародубский-Пестрый, нагнали татар за Нижним Новгородом: часть последних была побита, другая — бежала, а полон их остался в руках победителей[343].

В Литве в это время готовились к невиданному торжеству: в 1430 г. Витовт приглашал к себе в Троки соседних владетельных государей на пир, так как хотел, по совету римского цезаря, возложить на себя королевскую корону. На пиру у Витовта были великий князь Василий Васильевич с митрополитом Фотием, князья Тверской и Рязанский, князья Одоевские, Мазовские, хан Перекопский, волошский господарь-изгнанник, послы греческого императора, великий магистр Прусский, ландмаршал Ливонский и польский король Ягайло. Польские магнаты, проведав о намерениях Витовта, исполнение которых вело к обособленному от Польши, вполне самостоятельному существованию Литвы, старались всеми мерами расстроить планы хитрого литвина: они подняли против него папу, перехватили посольство к нему от римского императора в надежде отнять корону, которую, как они предполагали, император посылал с этим посольством Витовту и пр. После гомерических пиршеств, происходивших в Троках и Вильне, гости разъехались, а Витовт, благодаря энергическому противодействию его планам со стороны магнатов, не достиг желанной цели. В том же году он скончался, и Литовский великокняжеский стол занял брат Ягайла, Свидригайло[344].

Следующий, 1431 год был беспокойным годом для Москвы вообще и для самого великого князя в частности. Неизвестно, по каким побуждениям в этом году великий князь посылал воеводу своего князя Федора Давидовича Пестрого против волжских и камских болгар. Поход был удачен. Еще раньше этого похода Юрий Димитриевич прислал к великому князю мирную грамоту 1428 г. вместе со складной грамотой[345]. Князьям-соперникам оставалось теперь только отправиться в Орду и отдать спорное дело на решение хана. В день Успения Пресвятой Богородицы после молебнов и раздачи милостыни по монастырям великий князь, отобедав на лугу напротив Симонова монастыря, отправился в Орду в сопровождении умного, ловкого и хитрого дипломата того времени, боярина Ивана Димитриевича Всеволожского. Юрий отправился в Орду позднее, в конце первой середины сентября[346]. В Орде Василия и его боярина взял к себе доброжелатель их, враг Юрия, московский дарага Миньбулат[347], который держал в то время галицкого князя в великой истоме. Но и у Юрия в Орде нашелся покровитель — ордынский князь Ширин-Тегиня, который силой взял Юрия у Миньбулата и ушел с ним на зимовку в Крым, обещая выхлопотать для него великокняжеский стол. Хитрый Всеволожский, пользуясь отсутствием Васильева соперника, пустил в ход все свое дипломатическое искусство, чтобы обеспечить успех за Василием Васильевичем. Он говорил ордынским князьям (Айдару, Миньбулату и другим): «Сеи ли, господине, ваше печалование к царю и верное ваше слово о нашем государе великом князе, что не может царь ис Тегинина слова выступити мимо всех вас, но по его слову дати великое княжение князю Юрию; и коли царь по его слову так учинит, а в вас тогда что будет? князь Юрий князь велики будет на Москве, а в Литве князь велики побратим его Швитригайло, а Тегиня в Орде и в царе волен, не млови в вас». Такими словами Всеволожский, по выражению летописи, «яко же стрелою уязви сердца их» и добился того, что упомянутые князья выпросили у хана приказ — убить Тегиню в случае его попытки ходатайствовать за Юрия. Весной 1432 г. Тегиня возвратился из Крыма и узнал об этом приказе от ханского постельничего, а потому и не решался предпринять хоть что-либо в пользу Юрия. Между тем Махмет приказал разобрать дело князей. Василий Васильевич искал великокняжеского стола «по отчеству и по дедству», а Юрий на основании летописцев (иначе, по старинным понятиям о старшинстве) и мертвой (духовной) грамоты отца своего. Для хана при других обстоятельствах доводы Юрия могли бы показаться весьма убедительными. Но здесь выручает Василия боярин Всеволожский; он так говорил хану и князьям его: «Государь вольный царь! ослободи молвити слово мне, холопу великого князя. Наш государь великий князь Василей ищет стола своего великого княжениа, а твоего улусу, по твоему цареву жалованию и по твоим девтерем[348] и ярлыком, а се твое жалование пред тобою; а господин наш князь Юрий Дмитреевич хочет взята великое княжение по мертвой грамоте отца своего, а не по твоему жалованию, волного царя; а ты волен в своем улусе, кого восхощешь жаловати — на твоей воли, а государь наш князь великий Василей Дмитреевич великое княжение дал своему сыну великому князю по твоему жалованию волного царя; а уже, господине, который год седит на столе своем, а на твоем жаловании, тебе, своему государю, водному царю, правяся, а самому тебе ведомо». Хану, как видно, понравилась льстивая речь Всеволожского: он отдал великое княжение Василию и приказал Юрию вести коня под его соперником (в знак покорности); но Василий Васильевич не хотел бесчестить дядю. Впрочем, и хан не хотел слишком уж обидеть Юрия и придал к его отчине Дмитров, бывший удел Юриева брата Петра, умершего в 1428 г.[349] Из Орды Василий Васильевич возвратился в Москву с царевичем Мансыр-Уланом, который там же, в Москве, и посадил его на великом княжении[350]. Юрий вернулся в свой Звенигород, а оттуда пошел во вновь пожалованный ему Дмитров. Но опасаясь жить поблизости с великим князем, он вскоре ушел в Галич, а Василий Васильевич взял Дмитров себе, выгнав из него Юриевых наместников[351].

Ханское решение спора между племянником и дядей, конечно, не могло удовлетворить последнего. Юрий рано или поздно, раз решившись оспаривать права племянника, должен был при благоприятных обстоятельствах возобновить попытки занять великое княжение. Обстоятельства сложились так, что галицкий князь возобновил эти попытки раньше, чем, может быть, сам того желал.

Иван Димитриевич Всеволожский, благодаря которому дело Василия было выиграно в Орде, надеялся (как и сам Василий обещал это, будучи, кажется, еще в Орде), что за оказанные им услуги он породнится с великим князем: «О сем слово бысь с великим князем». Князья часто роднились посредством браков со своими боярами, так что нет ничего удивительного в том, что Всеволожский мечтал о родственных связях с великокняжеским семейством. Но мать великого князя Софья Витовтовна, а может быть, и сам Василий не желали этого брака: их выбор падал на дочь Ярослава Владимировича, внучку Владимира Андреевича Храброго и Марии Голтяевой. Василий в 1432 г. обручился с Ярославной, а в следующем, 1433 г. 8 февраля сыграна была свадьба. Оскорбленный Всеволожский в том же году ушел к дяде Василия, Константину Димитриевичу, в Углич, оттуда — в Тверь, а из Твери — в Галич к Юрию Димитриевичу, которого начал подговаривать к войне с Василием. К этому присоединилась еще известная история с сыном Юрия Василием Косым, с которого на брачном торжестве великого князя Софья Витовтовна сорвала драгоценный пояс, некогда принадлежавший великокняжескому семейству и нечистыми путями перешедший в семью Юрия Димитриевича. Василий Косой с братом Димитрием Шемякой бежали из Москвы в Галич, ограбив по пути Ярославль. Юрий уже готов был к походу, когда его дети прибыли из Москвы. Великий князь узнал о намерениях дяди от своего ростовского наместника Петра Константиновича, только когда Юрий с детьми и боярином Всеволожским был уже в Переяславле. При таких неожиданных обстоятельствах Василий Васильевич, естественно, не успел приготовиться к отпору врага, а потому послал к Юрию послов с предложением мира. Юрий, находившийся тогда у Троицкого монастыря, не принял предложения, главным образом, благодаря Всеволожскому, который «не дал о миру ни слова молвити», вследствие чего «бысь межи обоих бояр [т. е. Васильевых и Юриевых] брань велика и слова неподобный», так что послы Василия возвратились в Москву «бездельнии», т. е. ничего не достигнув