де находится его паства, отправился с посадниками, тысяцкими и простыми людьми: посетил, по обычаю, сначала князей и бояр московских и просил их ходатайствовать за Новгород пред великим князем; наконец, допущен был на глаза самого великого князя. Василий Васильевич, послушав челобитья богомольца своего, а также братьев и бояр своих, взял с новгородцев «за свою истому» около 10 000 новгородских серебряных рублей, кроме того, что дано было новгородцами братьям и боярам великого князя. После этого в Новгород посланы были бояре, которые привели новгородцев к крестному целованию. Договор Новгорода с великим князем, заключенный в Яжелбицах (120 верст от Новгорода), содержит в себе зачатки того, что послужило потом к падению новгородской самостоятельности. Новгородцы отступались для великих князей Василия Васильевича и Ивана Васильевича (который объявлен соправителем отца в 1450 г.) от приобретенных ими ростовских и белозерских земель; обязывались платить черный бор, отменить вечевые грамоты, новгородскую печать заменить печатью великого князя, не вмешиваться в княжеские усобицы, не принимать к себе князей: можайского и сына Шемяки, Ивана Димитриевича Шемякина с детьми их, а также матери и зятьев последнего; не принимать никаких лиходеев великого князя, откуда бы они ни явились[383].
В том же 1456 г. великий князь одержал две весьма важных, так сказать, бескровных победы. В начале июля он приказал схватить князя Воровско-Серпуховского, Василия Ярославича, который, как мы видели, находясь в родстве с Темным, был всегда ему предан и верен даже в безвременье его. Что за причина была такой черной неблагодарности великого князя, из летописей не видно. Степенная книга гововорит, но глухо, что он взят «за некую крамолу». Другое бескровное завоевание великого князя, относимое летописями к тому же году, это — отдача великим князем Рязанским Иваном Федоровичем как Рязанского княжества, так и сына-наследника в опеку Василия Васильевича, который постарался взять будущего рязанского князя в Москву, под предлогом воспитания, поручив Рязанское княжество ведению своих наместников[384].
Если Василий Васильевич старался поставить Новгород в такое положение, которое соответствовало бы его очевидным стремлениям к единодержавию; если он с тою же целию старался уничтожить таких князей, которые, несомненно, были преданы ему, не говоря уже о князьях-недругах его, то мог ли он равнодушно смотреть на самостоятельную Вятку, родную дочь Великого Новгорода, тем более что она так недавно была в руках московского князя, который отдавал ее Юрию Галицкому? И вот в 1458 г. Василий Васильевич посылает князя Ивана Васильевича Горбатого, Григория Перхушкова и других на Вятку. Поход этот, однако, был неудачен, что зависело от корыстолюбия воевод: летописи говорят, что Перхушков «у вятчан посулы поймал да им норовил». Вот почему воеводы и не взяли Вятки. Великий князь все-таки не хотел бросить намеченной цели: в 1459 г. он послал на Вятку других воевод: князя Ивана Юрьевича Патрикеева, Ивана Ивановича и князя Димитрия Ряполовского. Эти воеводы взяли Орлов и Котельнич, долго держали в осаде Хлынов, так что, наконец, вятчане «добили челом на всей воле великого князя»[385].
В том же 1459 г. опять напомнили о себе татары Седи-Ахмето-вой Орды: они подошли к Оке. Великий князь выслал против них сына своего Ивана, который отбил хищников от берега. В следующем, 1460 г. татары опять приходили на Рязанскую землю: хан Большой Орды Ахмат, сын Кичи-Ахматов, остановился на Рясьском поле, а к Рязани подошли Юсуф и Темир. Однако татар побили и заставили обратиться в бегство[386].
Но пойдем опять в противоположную сторону, к северо-западу.
Мы видели, что с Новгородом Василий Васильевич разделался довольно решительно и даже круто; видели такие условия мира с новгородцами, которые следует считать предвестниками падения Господина Великого Новгорода и всех его вольностей. Не так поступал великий князь с младшим братом Новгорода, Псковом. В отношении к последнему великий князь проявлял большую мягкость и желание удовлетворить нередко обращаемые к нему просьбы псковичей. Даже то обстоятельство, что псковичи посылали войско в помощь Новгороду в 1456 г., не навлекло на них дурных последствий, что могло бы быть, если бы хоть сколько-нибудь хотелось великому князю смирить Псков и поставить его в более подчиненное положение. Вероятно, великий князь не считал Псков ни в каком случае опасным и был уверен, что справится с ним, когда ему заблагорассудится. К Новгороду же, как представлявшему собой более солидную политическую силу, Василий не мог относиться безразлично, а потому при всяком удобном случае старался его ослабить. Зато и новгородцы, как сейчас увидим, если не все, то многие питали к нему злобу. В 1460 г. 20 января Василий Васильевич приехал в Новгород с сыновьями, Юрием и Андреем-большим, по выражению некоторых летописей, «миром», т. е. просто посетить свою отчину, Великий Новгород, и поклониться его святыне. К этому другие летописи добавляют, что он приехал «о всех своих управах», что вероятнее: со специальной религиозной целью московские князья обычно ездили поближе, в Троицкий монастырь. О приезде великого князя в Новгород услыхали псковичи, у которых все начало зимы 1460 г. проходило в драках с немцами и взаимных опустошениях собственных земель, — и послали в Новгород к великому князю послов бить ему челом «о жалованьи и о печаловании своея отчине» и говорить: «Есмя приобижени от поганых немец и водою, и землею, и головами, и церкви Божия пожжени от поганых на миру и на крестном целовании». В то же время послы должны были вручить великому князю в дар 50 рублей, а также просить его, чтобы он дал им своим наместником, псковским князем, князя Александра Васильевича Черторижского. Великий князь согласился на последнюю просьбу с условием, чтобы Черторижский целовал крест ему, великому князю, и детям его на том, что он зла им не будет ни хотеть, ни мыслить. Черторижский не хотел дать такой присяги и, несмотря на просьбы псковичей, не остался у них и уехал в Литву, а в Псков Василий Васильевич послал своего сына Юрия, который с соизволения отца удовлетворил просьбу псковичей — дал им в качестве псковского князя и великокняжеского наместника князя Ивана Васильевича Оболенского-Стригу. Василий Васильевич, пробыв в Новгороде шесть недель, выехал обратно в Москву 1 марта. Одна из летописей (Софийская 2-я) передает факт, случившийся в Новгороде вскоре по приезде туда великого князя. Если известие летописи достоверно, то это указывает на раздражение новгородцев, которое возбудил в них великий князь походом 1456 г. Вот этот факт. По приезде великого князя новгородцы собрались к Святой Софии по звону вечевого колокола и совещались об убиении Василия и детей его. Этот кровавый замысел не был приведен в исполнение только благодаря владыке Ионе, который, явившись на вече, указал им на все безрассудство их предприятия: старший сын великого князя, по словам владыки, услышав об участи отца и братьев, возьмет рать у царя (т. е. хана) и разорит всю Новгородскую землю… Трудно заподозрить это известие в неправдоподобии. Хотя другие летописи ничего подобного не передают, а многие, напротив, говорят, что Василий был принят с любовию, — но, во-первых, одна, говоря о прибытии Василия в Новгород, добавляет: «А новгородцы во сторожи жиша»; во-вторых, по некоторым летописям, тогда же какие-то «шилники» хотели убить Федора Басенка; в-третьих, в Новгороде, несомненно, много было граждан, озлобленных на Василия за изъятие им у Новгорода некоторых прав по договору 1456 г.[387] Между тем вскоре после отъезда великого князя в Новгород прибыли немецкие послы для заключения перемирия на пять лет. Псковичи и новгородцы отправили послов к великому князю доложить о просьбе немцев. Василий Васильевич дал свое согласие. В то же время из Пскова почему-то выехал великокняжеский наместник, князь Иван Стрига. Псковичи отправили с ним послов к великому князю с дарами и челобитьем о том, чтобы он печаловался о них, — и Василий дал им наместника в лице князя Владимира Андреевича, сына Андрея Александровича, князя Ростовского. Хотя князь Владимир послан был во Псков «не по псковскому прошению, ни по старине», тем не менее псковичи приняли его «с любовию»[388].
В предпоследний год своей жизни Василий Васильевич, неизвестно по каким побуждениям, собрался в поход на Казань и был уже во Владимире, когда к нему явились казанские послы, и был заключен мир, неизвестно, впрочем, на каких условиях[389].
В год смерти Василия, т. е. в 1462 г., дворяне боровского князя Василия Ярославича задумали освободить своего князя из заточения и на этом целовали друг к другу крест. Но замысел их открылся, и великий князь приказал казнить их «казнью незнаемою»: бить кнутом, отсекать руки, резать носы, а иным отсекать головы[390]. Это было последним деянием великого князя.
Василий Васильевич разболелся сухотной болезнью и приказал жечь на разных местах тела трут — обыкновенное тогдашнее врачебное средство против названной болезни, как видно из тогдашних лечебников, так называемых «Добропрохладных вертоградов». Сверх ожидания на теле образовались раны, которые начали гнить. Предвидя скорый конец, великий князь хотел принять иноческий чин, но его удержали от этого. Он скончался 27 марта[391].
Василий Васильевич был женат с 1433 г.[392] на Марье Ярославовне (умерла в монастыре с именем Марфа в 1484 г.), дочери Ярослава Владимировича, князя Воровско-Серпуховского, и от этого брака имел детей: Юрия-старшего, Ивана, Юрия-младшего, Андрея-старшего, Семена