[618]. Это вновь пробудило неудовольствие новгородцев на князя. Между тем на юге между Ольговичами и Мономаховичами разгоралась вражда, которая не могла не коснуться так или иначе и Новгорода. Новгородцы выступили было примирителями враждовавших князей, но безуспешно: не соглашаясь на мир, каждая из сторон старалась привлечь новгородцев к себе; в самом Новгороде образовалось две партии, и та, что стояла за Ольговичей, взяла верх: в 1135 г. новгородцы, пригласив ладожан и псковичей, составили вече, на котором обвиняли Всеволода в том, что он не заботится о смердах, которые находились на попечении князя, что во время битвы с суздальцами он первым бежал с поля сражения; вспоминали и о том, что он покидал Новгород ради Переяславля. До прибытия нового князя, Всеволода с женой, детьми и тещей, семь недель держали его под стражей в доме епископа.
По прибытии в Новгород Святослава Олеговича (в июне) Всеволод ушел в Киев просить защиты у великого князя Ярополка, который дал ему Вышгород[619]. Но здесь Всеволод пробыл недолго: в 1137 г. он с любовью принят был псковичами, так что Псков на время стал отдельным княжеством. В Новгороде у Всеволода были сторонники или, как выражается летопись, «милостивцы»; сам посадник Коснятин Микулич бежал к нему из Новгорода со своими приверженцами. Привлекши на свою сторону псковичей, эти выходцы убеждали Всеволода оружием добывать утраченное княжение, а их единомышленники в Новгороде покушались даже, хотя и неудачно, застрелить нового новгородского князя Святослава Олеговича. Приверженцы Олеговичей разграбили дома противников, собрали с них пеню и на этот сбор вместе с князем своим вооружились против Пскова. Псковичи и новгородские выходцы приготовились к отпору. Враги сошлись у Дубровны, но битвы не было: псковичи на лесном пути сделали засеки, так что новгородцам трудно было вести наступательную войну; по известиям летописей, обе стороны решили положиться на волю Божию и не проливать крови; к тому же устранилась и причина раздора: 11 февраля 1138 г. Всеволод скончался[620]. Тогда псковичи пригласили к себе брата его Святополка. В то же время на юге взяли верх Мономаховичи: великий князь Ярополк смирил Всеволода Олеговича Черниговского, что отразилось и в Новгороде, тем более что туда ни из Киева, ни из Суздальской земли не пропускали хлебных товаров. Следствием этого было то, что новгородцы 17 апреля 1139 г. заточили своего князя Святослава Олеговича с семейством в монастырь и на место его призвали сына Юрия Долгорукого, Ростислава[621].
Между тем в Южной Руси Олеговичи опять взяли верх: по смерти Ярополка в Киеве вокняжился князь Туровский Вячеслав Владимирович, но его выгнал оттуда Всеволод Олегович, который и сел на киевском столе 5 марта 1139 г. Юрий Суздальский звал новгородцев на Олеговичей, но те не согласились, и Ростислав бежал из Новгорода. Новгороды опять звали к себе Святослава Олеговича, который теперь медлил с прибытием в Новгород, явился туда только в конце 1139 г. и 25 декабря посажен был на столе Новгородском. Но вскоре новгородцы невзлюбили его: против Святослава интриговал его брат, Всеволод Киевский, который хотел отдать Новгород сыну. Новгородцы отправили в Киев послов просить к себе Всеволодова сына, а до прибытия его хотели все-таки задержать у себя Святослава. Но последнему, естественно, показалось это обидным, и он тайно ушел из Новгорода. Между тем, в то время как новгородское посольство просило у великого князя его сына, в Новгороде вдруг произошла важная перемена: партия Мономаховичей взяла верх, так что новгородцы не хотели уже ни брата, ни сына киевского князя. За Святославом послали погоню, но он ускользнул от нее; поймали только бежавшего вслед за ним посадника Якуна с товарищами, вернули его в Новгород, вывели на вече, били, потом обнажили и сбросили с моста в реку. Тот, однако, не утонул и выбрался на берег; но теперь его уже не хотели ни бить, ни топить, взяли только с него 1000 гривен пени, а с брата его — 100 гривен; подобную же пеню взяли и с его единомышленников; самого Якуна, кроме того, заточили в чуди. Затем новгородцы вернули домой приверженцев Мономаховичей, бежавших к Юрию Суздальскому, и одному из них, Судиле, дали посадничество. Между тем как новгородское посольство было отпущено из Киева с большой честью, новгородцы нарядили к великому князю второе посольство с такими речами: «Не хотим ни сына твоего, ни брата, ни племени вашего, а хотим племени Володимирова». Тогда Всеволод Олегович приказал вернуть с дороги первое посольство, задержал в Киеве всех новгородских купцов, а своим купцам запретил ездить в Новгород[622].
Так прошла тяжелая для Новгорода зима. Новгородцы придумывали, как бы им и с Всеволодом помириться, и взять к себе князем Мономаховича. Наконец решили отправить к великому князю третье посольство, которое должно было просить Святополка Мстиславича, брата умершего в Пскове Всеволода, того самого Святополка, которого псковичи хотели уже поставить у себя князем и который приходился великому князю шурином, а в то же время был и Мономахович. Однако Всеволод не согласился на эту комбинацию и не пустил ни Святополка, ни Изяслава Мстиславичей, дав им Берестье с тем, чтобы они не ходили в Новгород, куда их звали (1140 г.); подручным князьям своим также запретил ходить в Новгород[623]. Напрасно Изяслав Мстиславич просил сестру, жену великого князя Всеволода, чтобы она выхлопотала Новгород для брата Святополка[624]. Девять месяцев новгородцы сидели без князя, но не хотели сдаваться Всеволоду. Наконец под влиянием посадника Судилы они опять призвали к себе Юриева сына Ростислава, который прибыл в Новгород 26 ноября 1141 г. Теперь Всеволод одумался: не желая, чтобы Новгород выскользнул, так сказать, из его рук, он послал туда Святополка. В то же время Всеволод Олегович начал захватывать Юрьевы города, товары, коней, а новгородцы выгнали от себя Ростислава. В досаде на Новгород Юрий Владимирович переводит к себе в Суздаль сосланных новгородцами в чудь Якуна и его брата с женами и держит их в милости; затем разоряет новгородский пригород Торжок, почему Святополк и предпринимал против него поход, но неудачно: из-за распутицы он вынужден был вернуться с дороги[625]. В 1143 г. Изяслав Мстиславич отправился в Суздаль с целью примирить Юрия Владимировича с великим князем Всеволодом, но, не договорившись с ним, ушел в Смоленск к брату Ростиславу, оттуда — в Новгород к другому брату, Святополку (прибывшему в Новгород 19 апреля 1142 г.), прозимовав у которого удалился в Переяславль[626].
В 1146 г. скончался великий князь Всеволод, и Киевский стол должен был занять Игорь Олегович; но Изяслав Мстиславич, еще при жизни Всеволода присягавший ему, как будущему великому князю, теперь разбил его и сам занял великокняжеский Киевский стол. В 1148 г. он дал новгородцам в князья сына своего Ярослава, а Святополка новгородцы удалили «злобы его ради». Вскоре сам Изяслав собрался в Новгород. Повидавшись в Смоленске с братом Ростиславом и поручив ему вести свои полки к Волге, к устью Медведицы для соединения с другими ратями, сам он с небольшой дружиной пошел в Новгород. Как только новгородцы услышали, что к ним идет великий князь, они с большой радостью вышли к нему навстречу. Отслушав обедню в Софийском соборе вместе с сыном и встретившими его боярами, Изяслав послал Подвойских и бирючей кликать по улицам, «зовучи к себе на обед от мала и до велика», а на другой день собрал вече и держал такую речь к новгородцам: «Се, братье, сын мой и вы прислалися есте ко мне, оже вы обидит стрый [дядя] мой Гюрги; на не есмь пришел семо вас деля и ваших деля обид; а гадайте, братье, како нане поити, а любо с ним мир возмем, паки ли с ним ратно кончины!» — «Ты наш князь, — отвечали новгородцы, — ты наш Володимир, ты наш Мстислав! ради с тобою идем своих деля обид». И еще говорили новгородцы: «Княже! ать же пойдем, и всяка душа, аче и дьяк, а гуменце ему пострижено, а не поставлен будет, и тон пойдет, — а кто поставлен, ать Бога молить!» Такое одушевление не имело, однако, важных последствий: новгородцы пошли на Волгу, опустошили край около Ярославля, забрали многих жителей в полон и возвратились восвояси[627]. Под конец жизни Изяслава (умер 13 ноября 1154 г.) новгородцы разошлись с сыном его Ярославом, которого прогнали, а к себе взяли Изяславова брата Ростислава[628].
Теперь Ростислав Мстиславич, брат умершего князя, хочет попытаться овладеть Киевом, куда и отправился, а в Новгороде оставил сына Давида. Но новгородцы, недовольные тем, что Ростислав «не створи им ряду, не боле раздора», прогнали Давида. Попытка отца его также не удалась: он посидел на великокняжеском столе только несколько дней (неделю) и потом должен был уступить Киев Изяславу Давидовичу, разбившему его на р. Белоусе. Изяслав, в свою очередь посидев на великокняжеском столе два дня, должен был уступить Киев Юрию Суздальскому. Новгородцы отправили к последнему владыку Нифонта «с передьними мужи» просить к себе князем сына его, и Мстислав Юрьевич пришел в Новгород 30 января 1155 г.[629]
Но у Ростислава Мстиславича были в Новгороде преданные ему сторонники, которые старались удалить из Новгорода Юрьевича. В Новгороде образовалось две партии, из которых одна стояла за сына Юрия, это — представители Торговой стороны, хлопотавшие о своих торговых интересах, которыми они связаны были теснее с Суздальской землей, чем с Киевской Русью; другую партию составляла Софийская сторона, которая и взяла верх.