Подобно Новгороду Псков также делился на концы, из которых нам известны только шесть (может быть, их и было только шесть): Торговый, Городской, Больвинский, Опоцкий, Острый и на Запсковьи Богоявленский. В летописи[1072] относительно концов, в частности, находится следующее известие под 1468 г.: «Весь Псков поделиша по два пригорода на вен концы, коему же концу к старым пригородом новыя жеребьем делили». Таким образом, говорит К. Н. Бестужев-Рюмин[1073], концы в Пскове составляли свои особые общины и имели отношение к земле, неизвестные в Новгороде; они не были простыми административными единицами, а составляли общины, из объединения которых слагался город. Концы имели свое управление, своих выборных старост; кончанские бояре, купцы и черные люди, как и в Новгороде, принимали деятельное участие в делах Псковской земли.
Концы, в свою очередь, делились на улицы, которые также составляли свои общины; уличане носят название соседей[1074]. У Пскова, как и у Новгорода, были свои пригороды, но ниоткуда не видно, чтобы они имели такое же политическое значение, как пригороды новгородские. Следующее летописное известие лучше всего характеризует отношения пригородов к Пскову: «Псков успалився испродал [подверг наказанию, пени] Опочан, а взял 100 рублев, да дали князю Ярославу, что они повесили татя коневого, а без псковского повеления». Следовательно, пригороды в важных делах должны были обращаться к Пскову[1075]. Сословия в Псковской земле встречаем те же, что и в земле Новгородской, это — бояре, купцы, земцы, получившие землю в кормление с обязанностью службы; сельское население носило название смердов, обязанных князю и Пскову данью и работами[1076].
Но обратимся к краткому изложению истории Пскова до 1348 г., когда он сделался автономным и стал называться младшим братом Господина Великого Новгорода.
Владея Новгородом, Владимир Святославич, естественно, владел и Псковом, как пригородом Новгорода. Но после Владимира, когда великим князем Киевским был сын его Ярослав[1077], в Пскове сидел младший из братьев последнего, Судислав. Летопись[1078] сохранила известие, что Ярослав в 1036 г. по какой-то клевете на Судислава посадил его в Пскове в темницу, в которой тот сидел до 1059 г. В этом году племянники Судислава — Изяслав, Святослав и Всеволод Ярославичи, — освободив его из поруба, «заводиша его к роте» (присяга), и тот целовал крест, но на чем, неизвестно, хотя можно предполагать, что с него брали клятву, что он не будет домогаться великокняжеского стола…[1079] В следующем году мы видим псковичей в походе вместе с новгородцами: Изяслав Ярославич, занимавший Новгород после своего брата Владимира, а с 1054 г. занявший Киевский великокняжеский стол, в 1060 г. ходил на ссолов или сосолов[1080] и возложил на них дань в 2000 гривен; те обязались платить, но, изгнав сборщиков податей, повоевав Юрьев, пошли, опустошая страну, по направлению к Пскову; против сосолов выступили псковичи и новгородцы; в битве русских пало 1000, а сосолов — без числа[1081].
В 1136 или 1137 г. новгородцы, пригласив к себе на вече псковичей и ладожан, постановили изгнать от себя князя Всеволода Мстиславича, из-за которого потом разгорелась вражда между Псковом и Новгородом, едва не дошедшая до кровопролития. Очевидно, как в Новгороде, так и в Пскове шла борьба двух партий, так как мы видим, что в 1137 г. в Вышгород (киевский, который получил Всеволод от великого князя) приходят из Новгорода посадник Константин Микульчич (Микулинич) и другие лица, а также новгородские и псковские приятели Всеволода, и приглашают последнего на княжение. Всеволод в том же году приехал в Псков и с честью был посажен на Псковском столе. Весть о приезде Всеволода произвела в Новгороде мятеж, и из него многие бежали к князю в Псков[1082]. Очевидно, тут была борьба партийная, и, если Псков принял к себе князя, это значит только, что верх взяла та новгородская партия, которая желала этого князя и которая успела притянуть на свою сторону Псков.
По смерти Всеволода (11 февраля 1138 г.), причисленного к лику святых[1083], псковитяне «яшася» на брата его Святополка, которого не хотели иметь у себя новгородцы, но которого в 1139 г. сами же при изменившихся обстоятельствах просили у великого князя Всеволода Олеговича; последний, однако, не отпустил в Новгород ни Святополка, ни брата его Изяслава, дав им Берестье. Но при перемене обстоятельств, года через два, он все-таки отпустил Святополка в Новгород[1084].
Итак, желание быть самостоятельным в Пскове сильно заметно в XII в.; но оно, по-видимому, не предполагало разрыва с Новгородом. Мы видим, что в XII в. Псков часто действует рука об руку с Новгородом: так, псковичи помогают Роману Мстиславичу[1085], когда Андрей Боголюбский озлобился на Новгород и в 1168 г. ходил на него с полочанами. В 1177 г. в Новгороде во второй раз сел Мстислав Ростиславич[1086], а в Пскове в то же время мы видим его племянника Бориса, которого не все там желали. В 1178 г. Мстислав Ростиславич с успехом ходил на Чудскую землю; на обратном пути он зашел в Псков «и изойма сотьскеи про Бориса сыновця своего, зане не хотяхуть сыновца его Бориса; и тако утвердив с людьми, и иде оттуду Новугороду»[1087]. В самом конце XII в. псковичи, также совместно с новгородцами, действуют против западных соседей: в 1190 г. они отразили напор поморской чуди, в 1191 г. с новгородцами и князем Ярославом Владимировичем ходили на чудь, причем взят был Юрьев; в 1192 г. сам Ярослав приходил в Псков, откуда отпускал двор свой с псковичами опять на чудь, причем взята была Медвежья Голова (Оденпе)[1088]; в 1198 г. псковичи принимают участие в походе Ярослава Владимировича на Полоцк[1089].
В XIII в. мы также видим в Пскове особых князей, но и эти князья опять были под рукой Новгорода. В исходе XII в. в Новгороде взяла перевес суздальская партия, и мы видим там детей Всеволода III Юрьевича, Константина и Святослава. Но в 1209 г. новгородцы приняли к себе Мстислава Мстиславича Удалого, и в Пскове мы видим брата его, Владимира, которого в 1211 г. Мстислав Мстиславович перевел в Великие Луки, а в 1213 г. опять видим его в Пскове, откуда его в том же году выгнали за дружбу с немцами[1090]. В следующем, 1214 г. в Пскове мы видим Всеволода Мстиславича (в том году он ходил с Мстиславом Новгородским на чудь), сына Мстислава — Бориса Романовича, а потом Владимирова сына Ярослава, который также вскоре ушел к рыцарям в Ливонию, но и там не оставлял своих притязаний на Псков, раздавая на словах псковские земли[1091]. Изгнанный Владимир ушел к полоцкому князю, но, не находя там защиты, уехал в Ливонию и получил фогтство, управлял какой-то Идумейскою областью, лежащей между Ригой и Вейденом. Он даже женился (значит, во второй раз) на немке, племяннице рижского епископа Альбрехта. Но вскоре и из Ливонии Владимира прогнали будто бы за то, что его корыстолюбие было противно немцам, а на самом деле за то, что он смущал новообращенных в латинство[1092]. После 1215 г. мы видим Владимира опять в Пскове: в 1216 г. он принимал участие в войне своего брата Мстислава с Ярославом II Всеволодовичем. Во время этой войны он вместе с Мстиславом ходил на помощь к городцу Ржевке, который осажден был Святославом Всеволодовичем, взял и сжег город Конятин, повоевал все Поволжье, участвовал в Липицком бою, вместе с другими преследовал великого князя Владимирского Юрия Всеволодовича до самого Владимира и, «победивше силнии полны и вземше свою честь и славу», возвратился в Псков[1093]. В следующем, 1217 г. он ходил с новгородцами к Медвежьей Голове, а в 1226 г. участвовал в битве Ярослава Всеволодовича с литовцами под У святом[1094]. Вскоре после этого он, как полагает Карамзин, скончался.
С утверждением в Новгороде Ярослава Всеволодовича, человека крутого и энергичного, Псков, по-видимому, должен был потерять возможность любых проявлений своих стремлений к самостоятельности. На деле, однако, вышло не так: энергия с одной стороны вызывала энергию с другой. В 1228 г. новгородцы ходили на Емь. Но еще до этого похода Ярослав с посадником Иванком и тысяцким Вячеславом пошел в Псков; услышав об этом, псковичи затворились в городе и не пустили к себе князя. Постояв на Дубровне, Ярослав вернулся в Новгород. «Промокла бо ся весть бяше си в Плескове, — замечает летописец, — яко везеть [Ярослав] оковы, хотя ковати вяцьшее мужи». Прибыв в Новгород, Ярослав собрал вече на владычнем дворе и такую речь держал к новгородцам: «не мыслил есмь до пскович груба ничего ж; но везл есмь был в коробьях дары: паволокы и овощь, а они мя обесчествовали, — и положи на них жалобу велику». Псковичи, однако, не верили почему-то в дары Ярослава и приняли предосторожности. Ярослав, положив на псковичей «жалобу велику», привел в Новгород из Переяславля полки, говоря, что хочет идти на Ригу. Как только весть об этом дошла до Пскова, граждане последнего заключили наступательный и оборонительный союз с немцами: Псков обязывался помогать немцам против усилившейся тогда Литвы, которая делала набеги как на владения ливонцев, так и на Псковскую землю; со своей стороны немцы обязывались помогать Пскову против Новгорода.