Эти примеры также могут проиллюстрировать и выделить второй отличительный признак такой войны. Как уже было сказано, чтобы цель считалась действительно ограниченной, необходима сила не только для изоляции, но и для обеспечения обороны дома, способной поставить заслон неограниченному контрудару. Во всех упомянутых выше случаях это условие существовало. В них воюющие стороны не имели общих границ, что чрезвычайно важно. Не приходится сомневаться в том, что, если две воюющих стороны имеют общую границу, более сильная из них всегда может перейти по своей воле к неограниченной войне.
И не важно, насколько удалена ограниченная цель и насколько просто ее изолировать. Процесс возможен и в том случае, когда воюющие стороны разделены нейтральным государством, потому что на территорию слабой нейтральной страны всегда можно вторгнуться, если цель достаточно важна. Когда нейтральное государство является сильным, всегда остается возможность сделать его союзником.
Таким образом мы приходим к последнему высказыванию – о том, что ограниченная война возможна только между островными государствами или государствами, разделенными морем, и только когда государство, желающее начать ограниченную войну, имеет преимущество на море и может обеспечить не только изоляцию удаленной цели, но и невозможность вторжения противника на свою территорию.
Мы, наконец, пришли к истинному смыслу и величайшей военной ценности того, что мы называем превосходством на море, и имеем возможность прикоснуться к секрету успеха Англии в борьбе с государствами, многократно превосходящими ее в военной силе. Очень хорошо, что в первую очередь этот секрет открылся англичанину. Но следует отметить, что без доктрины Клаузевица смысл известного изречения Бэкона не до конца понятен. «Определенно, – говорил великий елизаветинец об опыте первой имперской войны, – кто имеет преимущество на море, обладает большой свободой и волен принимать такое большое или такое малое участие в войне, какое захочет. Те же, кто сильнее на земле, тем не менее постоянно попадают в затруднительное положение». Трудно точнее определить важность доктрины Клаузевица. Ее основная истина обозначена ясно: ограниченные войны зависят не от вооруженной силы воюющих сторон, а от количества этой силы, которое они могут или хотят собрать в решающем сражении.
Остается только сожалеть, что Клаузевиц не мог взглянуть на мир глазами Бэкона и всесторонне доработать свою доктрину. Он стремился сформулировать теорию, которая объяснила бы все войны, и верил, что сделал это, но так и не узнал, каков был его успех и насколько широка область, которую он сумел охватить. Судя по всему, Клаузевиц до самого конца не был уверен, что нашел объяснение одной из самых непостижимых проблем истории – английской экспансии, – во всяком случае, насколько она была обязана успешным войнам. То, что маленькая страна со слабой армией сумела захватить самые желаемые районы земли, причем сделать это за счет величайших военных держав, – это парадокс, с которым военные державы мириться не желали. Явление казалось делом случая – случайностью, не имеющей никакой основы в основных законах войны. Именно Клаузевиц, сам того не подозревая, открыл объяснение этого явления, разъяснив нам силу, присущую ограниченной войне, когда условия и средства благоприятны для ее использования.
Если мы рассмотрим проблему в более широком смысле, чем это было доступно Клаузевицу, и подвергнем его последние идеи проверке современных имперских условий, они обретут более полное значение и прочную основу. А после применения их к морской войне становится очевидным, что различие между ограниченной и неограниченной войной, определенное Клаузевицем, опирается не только на моральный фактор. Война может быть ограниченной не только потому, что важность цели слишком ограниченна для того, чтобы потребовались силы всей нации, но также потому, что море может представлять собой непреодолимое физическое препятствие для использования сил всего народа. Иными словами, война может быть ограниченной физически – в связи со стратегической изоляцией цели или морально – из-за ее сравнительной неважности.
Глава 5ВОЕННАЯ ИНТЕРВЕНЦИЯ – ОГРАНИЧЕННОЕ ВМЕШАТЕЛЬСТВО ИЛИ НЕОГРАНИЧЕННАЯ ВОЙНА
Прежде чем завершить общее рассмотрение ограниченной войны, необходимо поговорить о той форме, которая раньше не упоминалась. Клаузевиц дал ей предварительное название «война ограниченным контингентом» и не нашел для нее места в своей системе. Она представлялась ему в корне отличной от войны, ограниченной своей политической целью, или, как говорил Жомини, войны с территориальной целью. И все же ее необходимо принять во внимание и объяснить хотя бы из-за роли, которую она сыграла в европейской истории.
Мы должны рассмотреть этот тип войн с особым вниманием не только потому, что он поставил в тупик великого немецкого стратега, который не сумел согласовать его со своей военной теорией. Дело в том, что именно в таких войнах Великобритания успешнее всего демонстрировала потенциальную возможность прямого континентального вмешательства маленькой армии, действующей в союзе с доминирующим флотом.
Совместные операции, которые являлись обычным выражением британского метода ведения военных действий на ограниченном базисе, делились на два класса. В первый класс входили операции, направленные только на достижение цели, ради которой началась война, – обычно это были колонии или далекие заокеанские территории. Во второй класс входили операции в прибрежных европейских районах, направленные не на постоянное завоевание, а являвшиеся способом расстроить планы противника и укрепить положение союзников и свое собственное. Такие операции могли иметь форму второстепенных береговых операций или обрести первостепенную важность, как, например, в действиях Веллингтона на Пиренейском полуострове, когда они стали неотличимыми от регулярных континентальных военных действий.
Поэтому создается впечатление, что эти операции различались не столько по характеру цели, сколько по тому факту, что мы выделяли для них не всю нашу военную мощь, а только ее определенную часть. Следовательно, для них нужна особая классификация, и они органично впишутся в категорию, названную Клаузевицем «войной ограниченным контингентом».
Это был характер войны, достаточно хорошо известный на континенте. В XVIII веке имело место значительное число случаев, когда война велась действительно ограниченным контингентом, то есть страна, для которой цель войны не была жизненно важной, вела военные действия, выделяя главной воюющей стороне вспомогательные войска заранее оговоренной силы.
В шестой главе своей последней книги Клаузевиц намеревался рассмотреть эту аномальную форму военного противостояния. Внезапная смерть прервала его работу, и до нас дошел лишь фрагмент этой главы, в которой он признается, что подобные случаи не вписываются в его теорию. Если, добавляет он, вспомогательные силы без ограничений отдаются в распоряжение главной воюющей стороны, проблема довольно проста. Тогда в действительности получается то же самое, что неограниченная война с помощью дополнительно выделенных сил. Но фактически, утверждает он, такое случалось редко, потому что контингент всегда был в той или иной степени управляем особыми политическими целями правительства, которое его направило. Единственный вывод, к которому сумел прийти Клаузевиц, заключался в том, что такую форму войны необходимо принимать в расчет и она является видом ограниченной войны, которая существенно отличается от войны, ограниченной по цели. После чего у нас создается впечатление, что должно быть два вида ограниченных войн.
Но если следовать историческому методу Клаузевица и рассмотреть случаи, когда этот характер войны оказался успешным, и те, в которых успех достигнут не был, мы обнаружим, что, где бы успех ни принимался во внимание, как показатель разумного применения сил, практическая разница между двумя типами ограниченной войны исчезает. Там, где существенные факторы, оправдывающие войну, ограниченную по цели, присутствуют в войне ограниченным контингентом, эта форма войны имеет тенденцию к успеху, и не иначе. Таким образом, мы подходим к предположению, что отличительная черта войны ограниченным контингентом не является неотъемлемой особенностью военных действий, не вписывается в имеющуюся теорию и, следовательно, является не формой войны, а методом, который может применяться и в ограниченной, и в неограниченной войне. Иными словами, война ограниченным контингентом, если ее считать отдельным видом войны, должна принимать одну форму или другую. Контингент должен действовать как органичное подразделение сил, ведущих неограниченную войну без каких бы то ни было ограничений, или ему необходимо дать определенную территориальную цель с независимыми ограниченными функциями и организацией.
Британский опыт показывает, что война ограниченным контингентом достигает максимального успеха, когда ближе всего подходит к настоящей ограниченной войне. Так было на Пиренейском полуострове и в Крыму, где целью войны было отвоевать у противника определенный участок территории, который в большей или меньшей степени может быть изолирован действиями военно-морского флота. Эффективность такой войны на деле зависит от слаженности, с которой будут действовать флот и сухопутные силы, чтобы дать контингенту силу и мобильность, превосходящие его собственные.
Если уж мы выявили сложности войны ограниченным контингентом, представляется необходимым определить различия между ее британской и континентальной формами. Континентальная форма, как мы уже убедились, не слишком отличается по концепции от неограниченной войны. Контингент, по крайней мере официально, должен использоваться главной воюющей стороной для помощи в уничтожении общего врага, и его цель – организованные силы противника или его столица. Другой вариант – контингент может использоваться в качестве армии наблюдения, чтобы предотвратить контрудар и тем самым облегчить и обезопасить наступательное движение главной воюющей стороны. В любом случае, каким бы ни был его вклад в союзнические силы, используется неограниченная, а не отдельная территориальная цель.