Джон Гонт не был особенно яркой личностью. Его попытки воевать во Франции оказались безуспешными. И он проявил себя на совершенно ином поприще. Среди бедствий, обрушившихся тогда на английское королевство, было и еретическое движение лоллардов. Еретики называли себя учениками Джона Виклефа – схоласта, теолога, видного мыслителя того времени. Позже именно они идейно оформили восстание Уота Тайлера.
А пока Джон Гонт объявил себя покровителем Виклефа и даже избавил его от церковного суда. Все могло закончиться для Виклефа, как для Яна Гуса, – осуждением, сожжением.
Но когда Виклеф предстал перед судьями, в собор вошел Джон Гонт, грохоча двумя мечами, нарочито задевая ими скамьи направо и налево, чтобы как можно больше было лязга и грохота. Приблизившись к судьям, он потребовал: «Ну, рассказывайте, в чем виноват этот человек!» Сообразительные служители церкви довольно быстро пришли к выводу, что ни в чем особенном. Просто собрались «поговорить».
Что заставило Джона Гонта поддержать Виклефа? Ученый, предшественник Реформации, настаивал на том, что церковь не должна быть богатой. И герцога Ланкастерского вдохновляла простая и понятная корысть – поживиться за счет секуляризации церковных земель.
Эдуард III все еще пытался переломить ситуацию и прекратить общественное бурление известным ему путем – возобновив успешную войну во Франции. В 1372 году, в возрасте 60 лет, он вознамерился лично отплыть на континент. Но сама природа ополчилась против него, как некогда против его отца. Ветер пригнал эскадру обратно, к английским берегам.
В последний год жизни Эдуарда, в 1376-м, собирается знаменитый Добрый Парламент. Слово «добрый» означает не моральные качества, а скорее одобрительное отношение общества. Для короля же это бунтующий Парламент. Здесь видится прообраз далекой английской буржуазной революции, которая начнется в 40-х годах XVII века. Парламент станет и символом этой революции, и судьей английской монархии.
Эдуард III много лет жил в относительном мире с Парламентом – совещательным органом, финансировавшим его войны, поддерживавшим рабочее законодательство. Когда Парламент внезапно взбунтовался, может быть, король и припомнил судьбу своего отца, низложенного полстолетия назад.
Добрый Парламент поддержал Черный принц, давно, наверное со времен Пуатье, мечтавший о престоле. Но он умер за полгода до отца.
И тогда Парламент принял потрясающее решение. У Эдуарда III было множество детей. Джон Гонт чувствовал себя наследником. Но решено было, что следующим королем должен стать не сын, а внук – сын Черного принца. Это явный бунт!
Парламент почувствовал свою силу еще в XIII веке, когда заставил Иоанна Безземельного подписать Великую хартию вольностей. Англичане по сей день считают этот документ фундаментом своей Конституции.
На сей раз Парламент решил доверить престол четырнадцатилетнему Ричарду II, фактически ребенку. Считается, что потомок Черного принца угоден народу. И он явно лучше, чем Джон Гонт, не раз демонстрировавший лицемерие, склонность к заговорам и интригам.
Вообще ребенок на престоле – это всегда хорошо для баронов. Лучше только безумец, которым можно управлять всю жизнь.
Для Эдуарда III решение Парламента – это не только демонстрация силы, но и тяжкое напоминание о великом грехе его ранней юности, когда был низложен и уничтожен его отец. Мучимый этими мыслями, Эдуард III умер 21 июня 1377 года, а рядом с ним была женщина, думавшая не о нем, а о драгоценностях Филиппы.
Столь блистательно начавшаяся жизнь завершилась так бесславно! Однако ни наука, ни художественная литература никогда не забывали огромных заслуг монарха, стремившегося превратить небольшое островное государство в могучую европейскую империю.
Карл VII. Король-победитель, или «милый дофин» Жанны Д’арк
Фигура французского короля Карла VII из династии Валуа всегда находилась в тени, прежде всего – в тени великих событий Столетней войны. А кроме того – в тени Жанны д'Арк. Во французской историографии он остался правителем, при котором была одержана победа в величайшей войне Средневековья, а также королем-реформатором, чудом вознесенным на престол из самого жалкого положения!
Карл родился в 1403 году. Он был третьим сыном короля Карла VI, одиннадцатым из двенадцати его детей. В Средние века третий сын в королевском семействе имел минимальные шансы стать королем. И Карл знал это с рождения.
Его отца, Карла VI, прозвали Безумным, и это не метафора. С юности у него случались припадки, которые со временем становились все чаще и продолжительнее.
Умер Карл VI в 54 года, а находился на троне в течение 42 лет.
Будущий Карл VII родился, когда отцу было уже 36 лет, и приступы безумия все реже сменялись периодами просветления. По словам современников, король бегал по коридорам Лувра и выл, как животное, не узнавая близких. Когда к нему подвели его жену-королеву, он спросил: «Кто эта женщина?» Со временем ему стало казаться, что он стеклянный сосуд и с ним надо обращаться очень аккуратно. Например, ему нельзя подниматься ни на какие возвышения: оттуда сосуд может упасть и разбиться. Уже в XX веке подобные заболевания начали объяснять внутренней хрупкостью личности и ощущением враждебности окружающего мира.
Мать Карла VII – Изабелла Баварская была чужестранкой. Это был вполне типичный для Средневековья династический брак. Часто в историографии встречаются утверждения, что королева Изабо была легкомысленной развратницей. И эта точка зрения имеет под собой некоторые основания. Юный Карл с детства слышал, что его мать распутна. Многие даже сомневались в том, что он рожден от короля.
Надо заметить, что в историографии, особенно во французской научной литературе второй половины XX века, представлена и другая версия. Некоторые авторы утверждают, что слухи о безнравственности королевы – это просто плод недоброй фантазии придворной толпы, которую раздражала чужеземка на троне. А на самом деле Изабелла была прекрасной, преданной женой, которая любила мужа в минуты его просветления. Так или иначе, детство Карла не назовешь веселым и беззаботным.
Образ Карла сохранили многочисленные портреты. Судя по ним, у него были основания для недовольства своей внешностью, очень характерной для представителей династии Валуа, но проявившейся в каких-то крайних формах.
Он рос очень замкнутым. Нет источника, в котором, когда речь идет о Карле, не употреблялось бы слово «скрытность». Со временем это свойство его характера переросло в политическую недоверчивость.
Карл был младенцем, когда началась война, которую тогда никто, конечно, не называл Столетней. Этот термин появился в европейской историографии только в XIX веке. Современники же просто жили в эпоху непрерывных столкновений между королевскими домами Франции и Англии. Истоки этих противоречий надо искать в истории XI–XII веков. У английской короны были немалые владения на территории Франции. Французские же короли из дома Капетингов, а затем Валуа не были еще по-настоящему сильными правителями. Рядом были герцоги и графы, которые нередко оказывались богаче и влиятельнее их.
В конце XIV века в войне наступило затишье – после того как французы потерпели несколько страшных поражений: они были разгромлены в битве Слейсе в 1340 году, при Креси в 1346-м и в битве при Пуатье в 1356 году. Зыбкое перемирие не позволяло надеяться на то, что войне пришел конец: земли, из-за которых она началась, не были отвоеваны.
В 70-х годах XIV века, при Карле V Мудром, благодаря знаменитому полководцу Дюгеклену часть этих владений возвратилась под власть французской короны. Но в начале XV столетия страну расколола гражданская война.
Когда на троне оказывается безумец или ребенок, неизбежно начинается борьба за влияние на слабого монарха.
При Карле VI на власть претендовали два герцога – брат безумца Людовик Орлеанский (с ним в первую очередь связывали дурную репутацию королевы Изабеллы) и герцог Бургундский, по прозвищу Жан Бесстрашный. В его владении находились Бургундия, Шампань, Артуа и Фландрия – самые богатые торговые области современной Франции и Бельгии. И на деле оказалось, что герцог Жан был намного богаче и влиятельнее короля.
В 1407 году, когда будущему Карлу VII было четыре года, герцог Жан быстро и эффективно устранил конкурента. Людовик Орлеанский был убит. Всем было понятно, что за гибелью брата короля стоит герцог Бургундский. Но он был прощен королем и стал самым влиятельным человеком во Франции. Вряд ли король сознавал, кого и за что он прощает. Пошли разговоры о том, что всеми делами управляет королева Изабо.
Вскоре после убийства герцога Орлеанского в стране началась гражданская война. Сторонников герцога Бургундского называли бургиньоны. Им противостояли последователи убиенного Людовика Орлеанского. Их партия получила название арманьяки: один из их лидеров имел титул графа Арманьяка. Силы были приблизительно равны. Обе партии сознавали, что необходим некий «камешек», который перетянет чашу весов на их сторону. Эту роль могли сыграть англичане.
Слово «Франция» появляется в источниках начиная с X века. И французы со времени поражений при Креси и Пуатье начали чувствовать себя именно французами.
Они испытывали к англичанам неприязнь. Поэтому то, что политики начали искать союзников в лице англичан, стало для Франции настоящей трагедией.
Обе партии вели переговоры, торговались – и каждая стремилась побольше уступить главным врагам своего королевства. Страшная штука – борьба за власть!
Англичане почувствовали, что пришло время для возобновления войны. Тем более что на престоле был Генрих V, представитель новой династии Ланкастеров, пришедшей к власти не совсем законным путем. В таких случаях всегда требуется, как сейчас говорят, «маленькая победоносная война».
В готовности французской верхушки идти на союз с ними Ланкастеры увидели реальный шанс объединить Францию и Англию под властью одной короны.
В 1415 году Карл Безумный получил от английского короля письмо, в котором говорилось: «Благородному принцу Карлу, нашему кузену и противнику во Франции, Генрих, Божьей милостью король Англии и Франции». Это означало, что Генрих, опираясь на давние притязания англичан, объявляет себя главой обоих королевств и возобновляет войну.