Красота души придает прелесть даже невзрачному телу, точно так же, как безобразие души кладет на самое великолепное сложение и на прекраснейшие члены тела какой-то особый отпечаток, который возбуждает в нас необъяснимое отвращение.
Когда мы прекрасны, мы прекраснее всего без нарядов.
Воображение… сообразуется с нашими деяниями, и если эти деяния отвечают тому, что мы зовем нашим долгом, нашей добродетелью, то воображение лишь приумножает для нас покой и радость.
Злые люди всегда ищут местечко потемнее, уже потому, что они злые. Но что толку, если они и скроются от всего света? Совесть-то поважнее целого света, обвиняющего нас.
Очарование — это красота в движении.
Солдатом надо быть во имя отчизны или из любви к делу, за которое идешь в бой. Без цели служить сегодня здесь, а завтра там — значит быть подручным мясника, не более.
Герой — это муж, знающий, что есть блага, которые дороже жизни; муж, посвятивший свою жизнь служению государству, себя одного — служению многим.
Люди, сознающие, что и они блуждали по запретным тропам, не могут быть слишком строги. Да и не должны. Важны ведь не преграды, которые добродетель воздвигает перед любовью, важно уметь прощать человеческую слабость тем, кто оставил позади эти преграды, и разумно судить о вытекающих отсюда последствиях.
В некоторых случаях женщина намного проницательнее сотни мужчин.
Непростительная гордость — не хотеть быть обязанным любимому человеку своим счастьем.
Равенство — самая прочная основа любви.
Если тебе придется услышать о чьей-либо чудовищной неблагодарности, разберись сперва как следует во всех обстоятельствах этого дела, а потом уж решай, заслужил ли тот человек такой позорный упрек. Истинные благодетели редко когда упрекнут кого-нибудь в неблагодарности, и даже — хочется верить, к чести людей, — никогда. А благодетели с мелкими, своекорыстными намерениями пусть винят себя сами, что вместо признательности пожинают неблагодарность.
Исполнять обязанности дружбы несколько потрудней, чем восхищаться ею.
Кто ищет друзей, достоин того, чтобы их найти; у кого нет друзей, тот никогда их и не искал.
Одна женщина никогда не признает прелесть другой.
Природа намеревалась сделать женщину вершиной творения, но ошиблась глиной и выбрала слишком мягкую.
Ничто не придает столько выражения и жизни, как жесты, движения рук, особенно при душевных волнениях; без жестов самое красивое лицо маловыразительно. Ничтожна та любовь, что не страшится навлечь презрение на любимую.
Любить надо бескорыстно.
Переполненное сердце не может взвешивать слова.
Подпасть пороку по неведению — одно, знать его и тем не менее в нем погрязнуть — совсем другое.
Художники пишут глазами любви, и только глазам любви следует судить их.
Высшая похвала художнику — это когда перед его произведением забываешь о похвалах.
Яд, который не действует сразу, не становится менее опасным.
КАРЛ ЛИННЕЙ (1707–1778) — ШВЕДСКИЙ ЕСТЕСТВОИСПЫТАТЕЛЬ, СОЗДАТЕЛЬ СИСТЕМЫ РАСТИТЕЛЬНОГО И ЖИВОТНОГО МИРА, ИНОСТРАННЫЙ ПОЧЕТНЫЙ ЧЛЕН ПЕТЕРБУРГСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК.
Природа не делает скачка.
Изнеженность расслабляет тело.
В естественной науке принципы должны подтверждаться наблюдениями.
С помощью искусства природа творит чудеса.
ГЕОРГ КРИСТОФ ЛИХТЕНБЕРГ (1742–1799) — НЕМЕЦКИЙ ПИСАТЕЛЬ-САТИРИК, ЛИТЕРАТУРНЫЙ, ТЕАТРАЛЬНЫЙ И ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ КРИТИК ЭПОХИ ПРОСВЕЩЕНИЯ, УЧЕНЫЙ-ФИЗИК. ИНОСТРАННЫЙ ПОЧЕТНЫЙ ЧЛЕН ПЕТЕРБУРГСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК.
Постоянно оказывается, что так называемые дурные люди от более основательного изучения их выигрывают, а хорошие от этого теряют.
Самая занимательная для нас поверхность на земле — это человеческое лицо.
Старайся не быть ниже своей эпохи.
Есть люди, которые рождаются со влечением ко злу.
Родители, которые замечают, что сын хочет стать поэтом, должны пороть его до тех пор, пока он либо не бросит стихоплетства, либо не станет великим поэтом.
Великих мира сего часто упрекают, что они не сделали всего того хорошего, что могли бы сделать. Они могут возразить: «Подумайте-ка о всем том зле, которое мы могли бы причинить».
Девиз: «Стремиться найти истину» — заслуга, если даже на этом пути и блуждаешь.
Тот факт, что многие ищут истину и не находят ее, объясняется, вероятно, тем, что пути к истине, подобно дорогам в ногайской степи, ведущим от одного места к другому, столь же широки и длинны.
Мы, правда, уже не сжигаем ведьм, но зато сжигаем каждое письмо, в котором содержится полная правда.
Общение с разумными людьми надо очень рекомендовать каждому именно потому, что дурак таким образом из подражания привыкает поступать умно.
Самая опасная ложь — это истины, слегка извращенные.
Быть человеком — значит, не только обладать знаниями, но и делать для будущих поколений то, что предшествовавшие делали для нас.
Есть люди, которые полагают, что все, что делается с разумным видом, разумно.
Люди, которым всегда некогда, обыкновенно ничего не делают.
Пытаться сделать все сразу — значит ничего не сделать.
Золотое правило: судить о человеке не по его мнениям, а по тому, что делают из него эти мнения.
Некоторые ученые накапливают знания только для того, чтобы хвалиться ими.
Кто не понимает ничего, кроме химии, тот и ее понимает недостаточно. Нам следовало бы стремиться познавать факты, а не мнения, и, напротив, находить место этим фактам в системе наших мнений.
Не следует ложиться спать прежде, чем не скажешь себе, что за день ты чему-то научился. То, что понимаю я под словом «научился», — это стремление раздвинуть границы нашего научного и какого-либо иного полезного знания.
Быстрое накопление знаний, приобретаемых при слишком малом самостоятельном участии, не очень плодотворно. Ученость также может родить лишь листья, не давая плодов.
Учить разуму и быть разумным — совсем разные вещи.
Изучай все не из тщеславия, а ради практической пользы.
Там, где прежде были границы науки, там теперь ее центр.
Слово «трудность» совершенно не должно существовать для творческого ума.
Общепризнанные мнения о том, что каждый считает делом давно решенным, чаще всего заслуживают исследования.
Знатоки науки никогда не бывают гордыми; напротив, надутыми от гордости становятся лишь те, кто, не имея способностей развивать науку сами, занимаются популяризацией ее темной истории или же горазды рассказывать все, что сделали другие.
В слове «ученый» иногда заключено лишь понятие того, что человека многому учили, но не то, что он сам чему-то научился.
Следует стремиться увидеть в каждой вещи то, чего еще никто не видел и над чем еще никто не думал.
Большинство людей больше живет по моде, чем по разуму.
Ум человека можно определить по тщательности, с которой он учитывает будущее или исход дела.
С остроумием дело обстоит, как с музыкой: чем больше ее слушаешь, тем более тонких созвучий желаешь.
Ничто так не способствует душевному спокойствию, как полное отсутствие собственного мнения.
Многие скорее считают добродетелью раскаяние в ошибках, чем старание их избежать.
Великие люди тоже ошибаются, и некоторые из них так часто, что почти впадаешь в искушение считать их людьми незначительными.
Каждый человек имеет свою особенную манеру ошибаться, тем более что ошибки заключаются часто в неправильно понятой точности.
Можно порицать ошибки великого человека, но не следует из-за них порицать и самого человека.
Перемудрить — это один из самых позорных видов глупости.
Красивые птицы поют хуже других. То же относится к людям. В вычурном стиле не стоит искать глубокую мысль.
Поистине многие люди читают только для того, чтобы иметь право не думать.
Очень важное значение имеет, как что-нибудь говорится; я думаю, что самые обыкновенные вещи можно сказать так, что многие подумают: уж не сам ли дьявол внушил их говорящему.
Остротами и причудами следует пользоваться так же осторожно, как и всеми вещами, способными ржаветь.
Характер человека никогда нельзя понять вернее, чем по той шутке, на которую он обижается.
В мире было лишь два человека, которых он нежно любил: первый — самый большой его льстец, второй — он сам.
Причина того, что люди так мало запоминают прочитанное, заключается в том, что они слишком мало думают сами.
Он постоянно делал выписки, и все, что он читал, переходило из одной книги в другую, минуя голову.
Книга — это зеркало; и если в него смотрится обезьяна, то из него не может выглянуть лик апостола. Книгой следовало бы, собственно, называть лишь ту, которая содержит нечто новое, все прочие — лишь средство быстро узнать, что уже сделано в той или иной области.
Несомненный признак всякой хорошей книги — это тот, что она нравится тем больше, чем человек становится старше.
Во многих сочинениях знаменитого писателя я бы охотней прочитал то, что он вычеркнул, чем то, что он оставил.
Когда книга сталкивается с головою и при этом раздается глухой пустой звук, разве всегда виновата книга?
Люди, очень много читавшие, редко делают большие открытия; следует больше видеть самому, чем повторять чужие слова.
Он написал восемь томов. Было бы, безусловно, лучше, если бы он посадил восемь деревьев или родил восемь детей.
Неудивительно ли, что люди так часто воюют за религию и так редко живут по ее предписанию?
После того как Бога признало сердце, т. е. страх, его начал искать и разум, подобно тому, как бюргеры ищут привидений.
Чтобы поступать справедливо, нужно знать очень немного, но чтобы с полным основанием творить несправедливость, нужно основательно изучить право.
Два всадника, сидя на одном коне, дерутся друг с другом — прекрасная аллегория государственного устройства!
Единственное, что было в нем мужественного, он не мог обнаружить из-за приличий.