Так отец и дочь проводили свои дни при последней диктатуре. Битл объявил, что через неделю созреет богатый урожай гринбифо. Кадир провозгласил следующий четверг «пышным четвергом», праздничным днем, знаменующим «царство изобилия» в Амазонии.
В качестве особой услуги Битл попросил Кадира запретить наблюдение и любое вмешательство в его работу. Кадир охотно согласился, и в течение трех недель Битл работал по двадцать часов в сутки, собственноручно подготавливая предстоящий банкет.
– Не вмешивайся, – приказал он Консуэло. – Я сам сделаю всю грязную работу. Твоя же задача, как обычно, занять персонал и следить, чтобы никто не воровал фрукты. Я дал строгие указания, чтобы никто не пробовал гринбифо до следующего четверга, и Кадир выпустил соответствующее распоряжение. Так что, если поймаешь кого-то на краже, немедленно доложи мне.
В обязанности местных работников входила ловля змей. Они не видели смысла в этом занятии, так как знали, что яд не экспортируется. Более того, эксцентричный доктор Битл требовал, чтобы они приносили всех найденных рептилий, безобидных и ядовитых, и наседал на людей, чтобы собирали они их активнее. Еще более необычным было то, что он каждое утро настаивал, чтобы они уносили вчерашний улов и сбрасывали его в реку. Змеи, от которых избавлялись, казались полумертвыми. Даже самые агрессивные от природы не сопротивлялись, когда их вытаскивали из садков.
Каждое утро с десяти до одиннадцати Битл уходил из лаборатории и никому не разрешал следовать за ним. Когда Консуэло поинтересовалась, что лежит в маленькой черной сумке, которую он берет с собой в эти загадочные отлучки, он кратко ответил:
– Змея. Отпущу бедолагу на свободу. – И в доказательство своего утверждения он открыл сумку и показал ей оцепеневшую змею. – Мне нужно прогуляться и побыть одному, – объяснил он, – иначе у меня будет нервный срыв. Пожалуйста, не докучай мне.
Она ему не докучала, хотя и не верила его объяснению. Оставаясь на час в одиночестве, она методично продолжала свой ежедневный осмотр растений, пока отец не приходил обратно, потом она обедала, а он возвращался к своим личным делам.
Во вторник перед «пышным четвергом» Консуэло не видела, как отец ушел на прогулку, потому что в это время совершала обход. Его не было около сорока минут, когда она заметила, что что-то не так. С ее прошлого обхода кто-то, очевидно, повредил одну лозу. Пытаясь понять, что произошло, Консуэло увидела, что два спелых фрукта аккуратно сняты с плодоножек. В итоге оказалось, что украли около тридцати плодов. С каждого растения сорвали не больше двух штук.
Заподозрив Жуана, которому она никогда не доверяла, Консуэло поспешила в лабораторию отца, чтобы там дождаться его возвращения и все рассказать. Но ее ждал неприятный сюрприз. Она открыла дверь и увидела Кадира за столом отца, на лице его читались гнев и подозрительность.
– Где Битл?
– Не знаю.
– Так я тебе и поверил. У меня и не такие упрямые бабенки заговаривали. Где он?
– Говорю же, не знаю. В это время он всегда прогуливается в одиночестве. И вообще, – вспылила она, – какое вам дело до того, где он.
– Такое, – небрежно ответил Кадир. – Все в Амазонии – мое дело.
– Мы с отцом – не граждане и не подданные Амазонии.
– Верно. Но твоя родина в тысяче миль отсюда, синьорина Битл. А если будут спрашивать, так я скажу – с сожалением, естественно, – что оба вы сгинули от несчастного случая, в Амазонии такое часто бывает. Змея, например, укусила.
– Вот как. А могу я узнать причину этой внезапной вспышки гнева?
– Заговорила все-таки? Что ж, ты сойдешь вместо отца, может, так даже лучше. – Его взгляд остановился на одном из проволочных садков – в нем было с полдюжины маленьких красных змеек. – Зачем они вам, если вы больше не экспортируете яд?
– Да незачем. Вероятно, это просто питомцы.
– Питомцы? Должен сказать, довольно необычные. – Его лицо вдруг исказилось от страха и ярости. – Зачем твой отец впрыскивает змеиную кровь в незрелые мясофрукты? – крикнул он.
Консуэло оставалась спокойной.
– Кто наговорил вам эту чепуху?
– Отвечай! – взревел он.
– Как? Если ваш вопрос настолько абсурден, как кто-то может ответить на него?
– Значит, отказываешься. Я знаю, как заставить тебя говорить. Открывай садок.
– У меня нет ключа. Отец никому не доверяет ключи от садков.
– Да? Что ж, это сойдет. – Он взял тяжелую линейку и склонился над садком. Через несколько секунд замок щелкнул. – Итак, либо ты отвечаешь на мой вопрос, либо я засуну твою руку в садок. Когда вернется твой отец, я сообщу ему, что кто-то сломал замок, ты, очевидно, пыталась его починить, и тебя укусили. Он обязательно мне поверит. Говорить ты не сможешь уже через три минуты после атаки одной из этих красавиц. Еще раз: зачем твой отец впрыскивает змеиную кровь в зеленые мясофрукты?
– А я еще раз повторяю: вы задаете бессмысленные вопросы. Не смейте…
Но он посмел. Оторвав рукав ее халата, он сжал ее голое запястье в своем огромном кулаке и потащил в сторону садка. Ее отчаянное сопротивление не могло сравниться с его жестокой силой. Инстинктивно она прибегла к единственной оставшейся защите: издала такой крик, что он, должно быть, разнесся на полмили. Невольно вздрогнув, Кадир остановился, но только на мгновение. Она снова закричала. В этот раз Кадир не остановился. Ее рука уже была внутри садка, когда дверь распахнулась. Пунктуальный, как обычно, Битл вернулся ровно в одиннадцать часов, чтобы продолжить свои ежедневные дела. Черная сумка выпала из его рук.
– Какого черта…
Предложение закончил метко брошенный лабораторный стул. Он попал диктатору прямо в грудь. Консуэло упала вместе с ним, но быстро высвободилась и встала, тяжело дыша.
– Вы сумасшедший, – выпалил Битл поверженному мужчине. – Что вы творите? Разве вы не знаете, что эти змеи – самые смертоносные из всех?
Кадир поднялся на ноги, ничего не ответив, и тяжело водрузился на стол Битла. Доктор смотрел на него с отвращением.
– Ладно, выкладывайте. Что вы хотели сделать с моей дочерью?
– Заставить ее говорить, – хрипло пробурчал Кадир. – Она не…
– Говорить она не стала. Понимаю. Консуэло! Не лезь. Я сам разберусь с нашим другом. Итак, Кадир, что же она должна была вам рассказать?
Кадир, все еще ошарашенный, выдал правду:
– Зачем вы впрыскиваете змеиную кровь в незрелые мясофрукты?
Битл посмотрел на него с любопытством. С большой осторожностью он поставил стул перед диктатором и сел.
– Давайте разберемся. Вы спрашиваете, зачем я впрыскиваю змеиную кровь в мясофрукты. Кто вам это сказал?
– Жуан. Он принес мне три дюжины незрелых фруктов, чтобы доказать.
– Доказать что? – убийственно спокойно спросил Битл. Хватило ли у этого болвана Жуана мозгов на то, чтобы найти следы уколов, сделанных иглой для подкожных инъекций?
– Доказать, что вы отравляете плоды.
– И как, доказал?
– Мне откуда знать? Он все еще был жив, когда я пришел сюда. Я заставил его съесть все три дюжины.
– Силой?
– Естественно. Жуан сказал, что змеиная кровь отравит его.
– Что только доказывает то, насколько невежествен Жуан. – Битл выдохнул с облегчением. – Змеиная кровь не ядовитей коровьего молока.
– Зачем вы впрыскиваете…
– Вы поверили в то, что вам сказал этот невежественный болван? Должно быть, он снова начал пить, и ему мерещится всякое. Я предупреждал его. В этот раз я его уволю. Если, конечно, он уже сам не опомнился и не ушел по собственной воле.
– Ушел? Но куда он отсюда уйдет?
– В лес или в джунгли, – равнодушно ответил Битл. – Он может даже попробовать отделать своей никчемной шкурой плот из гнилых бревен и поплыть вниз по реке. В любом случае, после того как он выставил себя таким болваном, он исчезнет. Поверьте мне на слово, мы еще не скоро увидим Жуана.
– Наоборот, – возразил Кадир, лукаво улыбаясь. – Думаю, мы увидим его буквально через несколько минут. – Он взглянул на часы. Они показывали десять минут двенадцатого. – Я пробыл здесь чуть больше получаса. Жуан обещал встретиться со мной здесь. После такой трапезы ему трудно было передвигаться. Но когда он придет, мы разберемся, что вы там впрыскиваете.
На мгновение Битл показался напуганным, но быстро взял себя в руки.
– Полагаю, как вы и сказали, Жуан медлителен из-за трех дюжин незрелых гринбифо у него в брюхе. На самом деле я догадываюсь, что в эту самую минуту чувствует он себя довольно дурно.
– Значит, в плодах есть яд? – рявкнул Кадир.
– Яд? Вздор! Как бы вы или кто-либо еще чувствовали себя после того, как вас заставили съесть три дюжины огромных зеленых яблок, не говоря уже о неспелых гринбифо? Ставлю свою репутацию против вашей, что прямо сейчас Жуан прячется в лесу и ему очень-очень плохо. И готов спорить на что угодно, что больше его никто не увидит. Кстати, вы знаете, по какой дороге он должен был идти к вам? По той, что ведет через поляну, или той, что вырублена в лесу?
– Я сказал ему идти по вырубленной, потому что так быстрей.
– Ладно. Пойдемте его встречать, только ничего не выйдет. А что касается того, что я увидел, когда открыл дверь, – я все забуду, если и вы забудете. Уверен, Консуэло уже забыла. Мы тут все вместе на карантине в Амазонии, и нет смысла копить обиды. Нам еще жить вместе.
Кадир почувствовал облегчение оттого, что сумел сохранить лицо, и ответил щедрым обещанием:
– Если мы не найдем Жуана, я признаю, что вы правы, а Жуан – пьяница.
– Справедливо. Что ж, пойдемте.
Их путь во «дворец» диктатора – бывшую резиденцию управляющего золотыми приисками – лежал через тропический лес.
Дорогу на более мрачных участках уже начала сдавливать густая паутина стелющихся растений, пробивающихся к деревьям со всех сторон, взбирающихся по их стволам и в конечном итоге выдавливающих из них жизнь. Последователи Кадира, солдаты, которым тропики были в новинку, позволили природе брать свое. Еще два года некомпетентности, и густые джунгли задушат кропотливый труд американских инженеров.